Алексей Игнатушин - Железная скорлупа
Выздоровел он на удивление быстро. Через два дня не только встал на ноги, но и прогулялся по загадочной деревне. Гарет плелся рядом, готовый в любой момент подхватить господина.
Инконню с изумлением рассматривал изумрудную траву, цветы, светло-голубое небо, согретое яичным желтком. Навстречу шли здоровые, красивые люди, белозубыми улыбками согревали рыцаря, и он улыбался в ответ. На душе стало светло и радостно.
— Райское место, сэр Инконню, — заметил оруженосец.
— Очень красивое, — согласился рыцарь. — Без магии явно не обошлось, — добавил, помрачнев.
За золотистыми крышами возвышалась черная стена Гиблого леса. Деревья походили на обугленные скелеты. Отличие от святочной картинкой деревни было разительное.
— Интересно, как сказалась магия на людях? — протянул рыцарь задумчиво.
— Не любите магию, сэр Инконню? — раздался за спиной голос Мадора.
Рыцарь обернулся, лекарь принял его поклон. Гарет посторонился, давая целителю место подле хозяина.
— Магия — нечестивое занятие, — буркнул рыцарь.
Мадор тонко улыбнулся, обвел рукой деревню: светлые коробки домов с золотистыми крышами, смарагдовая трава, дивный воздух, напоенный солнечными пылинками, красивые люди. Зрелище умиляло.
— Разве это нечестиво? — полюбопытствовал лекарь вкрадчиво.
Рыцарь засопел сердито. Легче легкого голосить о дьявольских силах, но красота деревни столь чиста, что говорить так — кощунство.
— Я хочу увидеть, как устроилась леди Хелия, — сказал рыцарь, отводя глаза. Со слов Гарета он знал, что фрейлина не навестила его ни разу.
— Разумеется, — кивнул Мадор. — Как раз идем в ту сторону.
Навстречу шла красивая девушка с корзиной белья. Инконню галантно дал ей дорогу, отметив взглядом ее здоровую кожу, белозубую улыбку и опрятное платье. Жители деревни жили не хуже лордов, раз шили платья из таких дорогих тканей.
Девушка улыбнулась им, а рыцарю подарила особый, заинтересованный взгляд. Инконню невольно покраснел, лекарь беззлобно хохотнул. Гарет оглянулся и долго пялился девушке вслед.
— Достойно ли так? — промямлил рыцарь смущенно.
Мадор посмотрел удивленно:
— А что в этом ужасного? Или постыдного? Женский взгляд придает сил и уверенности. Разве вы не выпрямили спину, не выпятили грудь, не напрягли мышцы? Сэр Инконню, не надо краснеть. Господь создал женщину для услады мужчины.
— Считать так — недостойно, — перебил рыцарь. — Женщиной следует восхищаться, а вожделеть ее — грех.
Гарет кивнул, а лекарь усмехнулся:
— Похвально столь рыцарственное отношение к женщинам. Но вы у них спросили, что им больше нравится?
— Нет, — огрызнулся Инконню, уже испытывая неприязнь к лощеному доктору, но мигом позже пришел стыд.
До дома фрейлины дошли молча. Мадор шуганул с подворья стайку улыбчивых, ясноглазых детишек, принял поклоны от нескольких мужчин и женщин, проходивших мимо.
— Вот и пришли, — сказал доктор. — Ради прекрасной гостьи хозяева покинули жилище на время, дабы не стеснять, — добавил с легким смешком.
Инконню покраснел. Наверняка фрейлина повела себя здесь надменно, заявив, что ночевать под крышей с деревенщиной не будет. Стыд за нее окатил жаркой волной, юноша часто заморгал.
Он деликатно постучал в дверь.
— Входите, — услышал он скорее приказ, чем предложение.
Рыцарь неловко потоптался, почесал затылок, отворил дверь, шагнул в светлую просторную комнату. Леди Хелия воззрилась на гостей холодно.
Юноша преклонил колено, пряча в глазах восторг — фрейлина была просто обворожительна в новом зеленом платье.
— Рад видеть вас в добром здравии, леди.
Фрейлина вежливо кивнула:
— Наконец-то вы встали на ноги, сэр Инконню. А то все лежали бревном. Чудесно! Сегодня же двинемся дальше. И так задержались по вашей милости.
«А чего ты ждал?» — усмехнулся мысленно рыцарь.
— Посмотрите, — защебетала фрейлина, — что я приобрела в дорогу. Здешние простолюдины шьют дивные вещи. Гляньте на пелиссон. Какая работа! Чудный мех.
Она показала длинный жилет без рукавов из меха горностая, украшенный золотыми лентами.
«Сколько же это стоит? — подумал юноша с ужасом. — У нас и так мало серебра».
— Великолепное блио из муслина!
В руках девушки появилось белое верхнее платье с расшитым лифом, длинными рукавами, расширяющимися от локтя, и разрезами по бокам длинной юбки. К платью прилагалась изукрашенная лента, подчеркивающая талию.
Инконню представил леди Хелию в блио: грудь, живот и бедра плотно облегает ткань, — во рту пересохло.
— Какой искусный шап из мягкой кожи! — продолжала восторгаться фрейлина, демонстрируя походный плащ с капюшоном и длинными рукавами. — А башмачки! Сейчас покажу башмачки.
Мадор осторожно кашлянул. Хелия запнулась.
— Леди Хелия, — сказал лекарь мягко, — боюсь огорчить, но доблестный рыцарь деревню до рассвета не покинет.
— Это еще почему? — в голос вскрикнули Инконню и девушка.
Гарет опасливо спрятался за спину лекаря.
— Он не совсем здоров.
— Но он же ходит, — сказала леди. — Ничего не знаю! Мы уезжаем.
Мадор спокойно выдержал ее разъяренный взгляд, плечо Инконню дружески сжал:
— Леди Хелия, рыцарь не выдержит верховой езды.
— Вот уж выдержу! — возразил юноша задиристо.
Мадор улыбнулся:
— А случись схватка? Уверены, что сможете биться в полную силу?
Инконню хотел возразить, но в глубине души согласился с лекарем. Фрейлина облила презрительным взглядом понурившего голову рыцаря.
— Еще несколько процедур, микстура и ночь здорового сна полностью восстановят утраченное здоровье.
— Ничего не хочу слушать. Вздор! — процедила девушка. — Он поклялся служить мне и не смеет нарушить слова.
— Насколько я знаю, рыцарь поклялся служить, а не пресмыкаться, — перебил Мадор твердо. Гарет съежился под свирепым взглядом девушки. — Он должен добраться до королевства, а не вы. Вряд ли прекрасная леди будет сражаться с колдунами.
В гневе фрейлина стала еще прекрасней. Инконню откровенно любовался ею, но долг рыцаря заставил вмешаться в спор:
— Уважаемый Мадор, будьте добры, говорите с леди согласно ее положению.
— Разве я грублю? — удивился лекарь. — Или говорю неправду? Леди Хелия, вы просили о помощи Верховного короля, и он послал доблестного рыцаря. На него возложена миссия спасения. А как он спасет вашу королеву, если умрет? И потом, — добавил Мадор, — играть на священных чувствах долга — это низко.
Фрейлина вздрогнула, задрала подбородок.
