Светлана Зорина - Глаза тьмы
Эрлин состроил забавную гримасу.
— Значит, он тебя не ждёт?
— Ну конечно, нет. Он, как всегда, оберегает меня от неприятных дел.
— Но откуда ты всё знаешь? И кто достал тебе эти книги?
— Диннар, — улыбнулся мальчик, — верные люди у меня есть не только здесь, в Эриндорне. Самые лучшие осведомители — актёры. Они знают всё. Бродячие театры ездят по всей стране, а ворота моего дворца всегда для них открыты. Ты ведь уже заметил — актёры любят здесь гостить. А я люблю с ними беседовать.
— Я думал, это потому, что тебе нравится с ними общаться…
— А я их использую, да? Диннар, мне действительно нравится с ними общаться. Актёры, поэты, художники… Они не такие, как все. Ты тоже. Вы — самые интересные люди на свете.
— Несмотря на то, что ничего не понимаем в дайверах? Разговаривая с тобой, я иногда чувствую себя полным идиотом. Это актёры достают тебе запрещённые книги?
— Не только. В последнее время я сам подбираю себе гвардейцев и матросов. Езжу со своими командирами по школам Среднего города. И в Нижний часто наведываюсь. Слишком много здоровых парней болтается без дела. Бесятся от скуки… Отсюда и беспорядки. Они охотно идут ко мне на службу. Знают же, что силой их тут держать не будут. Я не запрещаю им ездить домой, встречаться с друзьями и близкими. Они каждый раз возвращаются в Эриндорн с целым ворохом новостей. Я больше не хочу, чтобы Верхний город был закрытым. Если тебе надо кого-нибудь удержать возле себя, ни в коем случае не сажай его на цепь. По-моему, Айнагур слишком полагается на силу. То есть… Я не совсем точно выразился. Правитель должен быть сильным, но при этом не надо быть страшным. Во всяком случае, для своих подданных. Зверь не выпускает когти, когда играет со своим детёнышем. Он выпускает их, когда детёнышу грозит опасность.
«Ты ещё сам детёныш, — подумал Диннар. — Тебе самому грозит опасность».
— Как ты терпишь этого Айнагура? — спросил он.
— Ну, ему же приходится терпеть меня и все мои выходки, — улыбнулся Эрлин. — И поверь, Айнагур не так опасен, как некоторые.
— Я не могу понять, как ты к нему относишься.
Эрлин слегка нахмурился и пожал плечами.
— Возможно, мне не хватает твёрдости. Трудно ударить того, кто стоит перед тобой на коленях. Ладно, счастливого плавания! Будь осторожен, повелитель камней. Не забывай, что вода не твоя стихия.
Юный бог повернулся и, быстрым шагом обойдя святилище, скрылся во дворце. Его стройная фигурка светлым лучом вспыхнула в узком дверном проёме, а когда этот луч погас, Диннар ещё долго стоял, всматриваясь в сумрачную глубину коридора.
«Будь осторожен, повелитель камней…» Иные считают, что им не хватает твёрдости, и всё же умеют добиваться своего. Камень твёрд, но вода обкатывает его, делая гладким и закругляя даже самые острые углы.
«Этот мальчик лучше меня. Он уже научился править. Я умею лишь властвовать. Не может быть, чтобы у них ничего не было. Они же столько времени проводят вместе…»
Диннар набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул. Какое наслаждение — окунуться с головой в этот чистый, упруго колеблющийся холод. Будь осторожен, повелитель камней, вода не твоя стихия. Зачем ты бросил своё каменное царство? Зачем ты погнался за лунным призраком? Она на тебя даже не смотрит, а там каждая женщина с надеждой ловила твой взгляд…
Диннар до сих пор не мог понять, скучает ли он здесь по своему подземному дворцу. Там вечно царят прохлада и сумрак, которые кажутся высшим блаженством после зноя и ослепительной белизны пустыни.
Он помнил, как эта белизна полоснула его по глазам, когда он однажды проснулся в совершенно незнакомом месте, где были только песок и камни, а над ними висело огромное голубовато-белое солнце. Темнолицые люди в длинных белых одеяниях сказали ему, что спасли его от смерти.
— Тебе нельзя возвращаться в замок. Твой дед может убить тебя. Он уже погубил твою мать. Там все тебя ненавидят, а здесь ты будешь в безопасности.
Они его куда-то повели. Камня становилось всё больше и больше. Диннар видел высокие белые стены и колонны, которые, вместо того, чтобы поддерживать крыши зданий, упирались в пустое, ослепительно-светлое небо. Огромные лестницы вздымались вверх и неожиданно обрывались. Наверное, их построили великаны или могущественные колдуны, которые поднимались к солнцу и звёздам, а однажды покинули землю совсем и разрушили лестницы, чтобы никто не последовал за ними…
Время от времени налетал ветер, и среди каменных обломков кружились золотистые вихри. Диннар испугался, увидев торчащие из песка женскую голову и руку.
— Это всего лишь статуя, — пояснил кто-то из темнолицых. — Кусок статуи. Они тут везде валяются.
Да, их здесь было много: кисти рук, ноги, головы с отбитыми носами и безголовые тела, застывшие в неестественных позах, какие-то завитушки, похожие на каменные растения, обломки колонн и плоские плиты — большей частью расколотые или покрытые трещинами. Посреди занесённой песком площади стояло каменное чудовище, напоминающее гигантское насекомое. Безобразная шишковатая голова имела четыре рога и большую пасть, а глаз не было. Диннар посмотрел на эту уродливую безглазую морду и закричал. Его успокаивали, а он кричал и топал ногами. Хаос форм наступал на него со всех сторон. Он завораживал, притягивал, сводил с ума…
Это был толчок, от которого Диннар проснулся окончательно. Вся прежняя жизнь казалась сном, из которого помнишь только самые яркие отрывки. С этого момента он стал помнить всё, как взрослый. Впрочем, был ли он когда-нибудь ребёнком? Другие дети боялись его — и там, в Улламарне, и здесь, в этом странном мире песка и камней.
Диннар на следующий же день прибежал туда, где стояло безглазое чудовище. Но он больше не боялся его. Он знал, что это его царство. Поначалу он целыми днями бегал среди развалин и играл обломками статуй, составляя из них разные картины. Он наслаждался хаосом и воевал с ним. Он выискивал в нём обломки совершенных форм, складывал их, создавая свои миры, а потом всё ломал с упоением и страстью, которые пугали его самого. Хаос… Он всё глубже и глубже проникал ему в душу. Наверное, он хотел защититься от него и именно поэтому старался подчинить себе хаос, царивший вокруг.
Во всём, даже в уродстве, должны быть какая-то соразмерность и смысл. Некоторые уроды — а их здесь было очень много — ему даже нравились, и он подолгу их рассматривал. Иные его раздражали. Он прогонял их, швыряясь камнями. Они не возмущались. Марканы — так называли уродцев — находились в полном подчинении у марвидов — физически и умственно полноценных. Марвиды занимали лучшие дома, вернее, лучшие руины. Большую часть суток жители пустынного города проводили под землёй — прятались от жары. Благо, почти во всех крупных зданиях имелись просторные подземелья, которые в отличие от наземных построек остались целыми. В доме Саттама, куда люди в белом отвели Диннара, был даже бассейн. Саттам имел собственный колодец, а всего колодцев в городе было три. Их глубина достигала трёхсот каптов. Здесь считалось, что вода протекает по владениям богини Линты — повелительницы мёртвых.
