Мэгги Фьюри - Глаз вечности
Ну конечно. Сперва этот доброхот вступается за грязную воровку, теперь вот защищает целительницу! Что же получается, иерарх – единственная, кто не заслужил его поддержки?
Гиларра пошла пятнами от гнева.
– Они выполняют свою работу, как и я свою! – отрезала она. – Некогда тут бегать за всеми и расшаркиваться.
– Послушайте, миледи… – начал было командир, но вошла Кайта, и он умолк.
– Младенцу лучше, – доложила целительница. – Повитуха Франа нашла малютке кормилицу: одна женщина разрешилась от бремени, едва мы переехали в крепость.
– Забавно, не правда ли? – усмехнулась Гиларра. – Будущий иерарх и будущий суффраган сосут одну и ту же грудь. Надеюсь, до матери еще не дошло, что выкормыш будет всю жизнь властвовать над ее родным ребенком. Как ни противно лгать бедняжке, но, думаю, лучше умолчать о том, что дочь Кереллы появилась на свет днем раньше.
Кайта покачала головой.
– Знаете, леди, в жизни есть много более ценного, чем высокая должность. Не мешало бы вам хоть изредка задумываться об этом.
Целительница умолкла и вернулась к своим обязанностям.
Ее обидные слова внезапно напомнили Гиларре, зачем та здесь.
– Гальверон, так что с перстнем? – воскликнула она, хватая мужчину за локоть. – Ты нашел его?
Командир кивнул и понизил голос:
– Отойдем в место поукромней.
Иерарх чувствовала себя изможденной, как никогда. Причин более чем хватало. Беврон и Аукиль, наверное, истосковались по матери за эти дни. Кроме того, Гальверон еще не знает, как она обошлась с интриганами-воришками – на чью сторону он встанет, догадаться нетрудно. А ведь Гиларра всю ночь не смыкала глаз, волнуясь о командире и перстне. Торжественное платье иерарха было измято и запачкано кровью несчастной Кереллы, к тому же издавало неприятный запах. Чего только не отдала бы Гиларра за горячую ванну и перемену одежды!
И все же в эту минуту ее сердце ликовало. Перстень! Он спасен! Вот теперь можно стать настоящим иерархом. Мятые вонючие тряпки, утомление, одиночество – да что они значат по сравнению с символом высшей власти в Каллисиоре!
Со светильником в руке Гальверон шагал по коридору, уводящему от лазарета к кладовым. Обнаружив то место, где они беседовали в прошлый раз, командир остановился и поставил лампу на каменный выступ.
– Алианна оказалась права, – произнес он. – Перстень нашелся именно там, где она и предполагала. Девушка держалась молодцом.
Но Гиларре не было дела до воровки.
– Скорее! Где он? Давай его сюда!
На лицо собеседника набежала тень.
– Как пожелаете.
В этот миг даже иерарх уловила холодные нотки в голосе своего избавителя.
– О, прости, Гальверон. Я так благодарна тебе. Я только беспокоилась о перстне. Тебе известно, как много он значит для всех нас. Не для одной меня.
Суровое лицо чуть смягчилось.
– Я понимаю. По крайней мере пытаюсь понять. Но прошу еще раз, не позволяй интересам затмить твой разум. Не будь такой глухой к мыслям и чувствам других. Может, когда ты получишь перстень…
Гальверон опустил руку в карман – и вдруг замер. В единое мгновение Гиларра прочла во взгляде командира сомнение, следом тревогу и неподдельный испуг.
Иерарх похолодела. Мужчина судорожно вывернул карманы, один за другим, выкладывая их содержимое на выступ скалы. Пара монет, трутница, оселок, увесистый железный ключ… вот и все. Гальверон в ужасе обернулся к Гиларре.
– Он был у меня! Клянусь, что был! Здесь, в кармане, я еще завернул его в…
Лицо командира прояснилось, он хлопнул себя по лбу.
– Ну конечно! Какой я глупец. Я же отдал перстень Алианне – там, в Священных Пределах. Думал, она отнесет его тебе, пока я найду младенца, которого мы услышали, а она не пошла.
– Почему меня это не удивляет? – кисло вставила иерарх.
Но Гальверон не слушал.
– Все правильно! То одно, то другое отвлекало, вот я и забыл взять его обратно. Извини, Гиларра, должно быть, я крепко напугал тебя.
– Больше, чем ты думаешь, – пробормотала она. Внезапно желание завладеть перстнем охватило иерарха с неведомой дотоле силой. – Быстрее! Надо найти эту девчонку, пока…
– Пока что?
Командир как-то странно смотрел на нее.
Проклятие! Ладно, все равно он узнает. Кто здесь главный, в конце концов? Гиларра набрала воздуха в грудь, как перед прыжком в воду.
– Пока Алианна не прознала, что ее братец в заточении.
Новость огорошила Гальверона.
– Ты заключила Алестана? Во имя Мириаля, за что?
На кого он так сердит? На преступника или на нее? Иерарх никак не могла уловить.
– У него нашли украденную еду. – Гиларра съежилась под этим честным голубым взором, молясь про себя, чтобы командир не разгадал ее лжи. – Парень, само собой, все отрицает, но его поймали с поличным, – спешно прибавила она.
– А что с остальными? – Гальверон зловеще понизил голос.
– Я велела им разделиться и заняться работой. – Иерарх заставила себя успокоиться и говорить четче. – Мне показалось, это лучший способ. Так они причинят меньше хлопот.
Но командир уже думал о другом.
– Бедная Алианна! Она заслуживает услышать об этом из твоих уст, а не от местных сплетников. Может, тут и впрямь какая-то ошибка? – с надеждой спросил он. – Я сам расследую это дело. Как только вернем твой перстень.
В лазарете воровки не оказалось.
– Да, Алианна была здесь, – отвечала Кайта на все рас спросы командира, – но я уже давно ее не видела. Наверное, девушка решила поискать чего-нибудь на завтрак. Кстати, Гальверон, тебе тоже не мешает подкрепиться.
– Обещаю, – заверил ее воин. – Вот найдем Алианну…
Гиларру разъярил его спокойный, будничный тон. Стоит здесь и обменивается любезностями, как ни в чем не бывало! Иерарх сама кинулась по многолюдным коридорам, давя ноги тем, кто попадался на пути. В нарочно отведенной для воришек каморке Алианны не оказалось.
– Куда она могла пойти? – набросилась раздосадованная Гиларра на подоспевшего командира.
– Наверное, в застенки к брату, – отозвался тот с легкой досадой в голосе. – Что ты изводишься понапрасну? Девушке не уйти далеко, не собирается же она покидать храм.
Оба отправились на задний двор базилики. На усыпанной мусором лестнице, которая зачем-то по-прежнему охранялась, Гальверон, словно желая добить иерарха, остановился перекинуться парой слов со стражниками.
«О небо! Командир, верни мне перстень, а потом болтай хоть со всеми обитателями храма сразу».
Гиларра заскрежетала зубами и заспешила вперед, не дожидаясь. В подземельях люди оживленно беседовали, готовили пищу, стирали белье, починяли изломанные вещи – в общем, как-то приспосабливались к непривычным условиям. Вот бездельники, возмутилась на ходу иерарх. Смеются себе, ни о чем не ломают голову – не то что озабоченный народ с верхних этажей.
