Ярослава Осокина - Истории Джека. Дилогия (СИ)
Просторное помещение с высоким-высоким потолком, на котором угадывалась лепнина и медальон с неразличимым пейзажем на нем, на окнах плотные жалюзи, и полутемная прохлада рассеивалась только лампами над четырьмя сдвинутыми друг к другу столами в центре.
В стороны от столов уходили ряды стеллажей с плотно стоящими бумажными и пластиковыми папками.
Пахло пылью, горькими травами и почему-то пудрой, сладко и назойливо.
За столами друг напротив друга сидели двое. Мужчина средних лет, крепко сбитый, с брюшком, плотными волосатыми руками, угловатым живым лицом и блестящими, хитро прищуренными глазами. Девушка лет двадцати, худая и анемично бледная, с меланхоличным взглядом больших блекло-зеленых глаз, гладко зализанными пепельными волосами.
Она сказала довольно равнодушно:
- Вы опоздали. У нас работа начинается в десять.
Напарники вздохнули: Джек с досадой, что очередная зануда на его голову, Энца покаянно.
- Да ладно тебе! - бодро воскликнул мужчина. - Мало ли чего бывает, и опаздывают люди. Давайте знакомиться, что ли. Это у нас Айниэль, прошу любить и жаловать. Она строгая, но милая.
"Милая" Айниэль нахмурилась, видимо, не в восторге от словоизлияний коллеги. Энца вежливо покивала, подумав, что девушка ну совсем не тянет на поклонницу эльфийских саг, а вот поди же ты. Хотя, может быть, "в миру" она распускает волосы, надевает какие-нибудь причудливые украшения и что-то более интересное, чем синие мешковатые брюки с белой мужской рубашкой. Кто бы говорил, тут же одернула себя Энца, которая и сама всегда ходила в футболках, спортивных брюках и кроссовках.
- Меня зовут Артур, - продолжал мужчина. Он выбрался из-за стола, чтобы пожать руку Джеку. - А вас мы уже знаем, много слышали. Джек и Энца, верно? Очень интересный тандем, мы как раз недавно обсуждали.
Энца на всякий случай зашла немного за Джека. Хорошо, что он такой длинный, подумала девушка, легко прятаться. Общительные полузнакомые люди вызывали у нее опасения.
Артур же, не обращая внимания ни на молчание гостей, ни на равнодушие коллеги, продолжал говорить, указывая, где у них дела новые, где старые, почему такое название, если все равно проводятся расследования по новым обращениям, сколько градусов будет завтра, ужас что за жара, где можно в обед перекусить по-человечески, на какой адрес надо заявку написать, чтобы выдали технику и канцелярию и прочее и прочее.
Джек мужественно боролся с желанием закурить, откровенно скучая, Энца, округлив глаза, внимательно все слушала, пытаясь запомнить.
- Я уже отправила заявки на оборудование новых рабочих мест, - холодно оборвала коллегу Айниэль. - Также подготовила список дел первоочередной важности, и подобрала материалы, чтобы вы уже начинали работать.
Она посмотрела на них неодобрительно, словно не ждала ничего хорошего, и обронила, явно недоумевая, почему они продолжают стоять в дверях.
- Вы можете приступать. Вот эти два стола ваши.
Джек смерил взглядом две стопки папок на столе, огляделся и с ненатуральным сожалением сказал:
- Я только что вспомнил, у меня одно важное дело есть...
Энца в панике схватила его за рукав футболки, когда он уже развернулся уходить.
- Джек! - шепотом воскликнула она. - Не надо!
Молодой человек раздраженно фыркнул и отцепил ее пальцы.
- Ты издеваешься? Какого черта я должен здесь сидеть и ковыряться в старых папках? Я этим все свои летние практики занимался, сыт по горло...
- Вы работали здесь? - быстро и напряженно спросила Айниэль.
Джек чертыхнулся, а Энца даже подпрыгнула от неожиданности: Айниэль совершенно бесшумно оказалась рядом с ними. "Любимая шутка у них здесь, что ли", - отступая на шаг, подивилась Энца.
- Не работал, - высокомерно обронил Джек. - На практике в учебном корпусе был, нам все туда привозили.
- Хорошо, - отрывисто сказала Айниэль.
Она поколебалась, а потом явно через силу добавила:
- Вы можете быть свободны, как закончите. Летом здесь бывает тяжело, и мы не задерживаемся долго.
Энца приободрилась и краем глаза посмотрела реакцию Джека. Тот особо довольным не выглядел, но, по крайней мере, и уходить передумал.
Сама же Энца приступила к папкам с восторгом первооткрывателя: кто знает, какие интересные истории там хранятся? Вдруг и на самом деле не просто монстр-объекты из брешей и переходов, а нечто по-настоящему мистическое, проявление древних сил, привидений, природных духов?
Последние тоже были в юрисдикции Института парасвязей, но занимались ими неохотно: много мороки, необходимо было выяснение всех обстоятельств, исследование окружения, истории и прочего, выработка концепции обезвреживания. Бывало так, что уничтожать их нельзя было: некоторые природные явления и духи были внесены в список Всемирной организации защиты культурно-духовного наследия, другие - в список Национального фонда охраны исчезающих сущностей.
Если обнаруженное существо было из подобного списка, мороки прибавлялось - это значило "Бережное обращение, выселение в исконные ареалы обитания, создание условий для очищения и безопасного существования". То, что юные маги заучивали наизусть в школах. Так называемая гуманистическая концепция сосуществования.
С монстр-объектами было проще: засечь, выманить и обезвредить. Уничтожение не возбранялось.
Джек лениво листнул пару страниц и отправился курить. Энца же, подогнув ногу под себя, устроилась поудобнее.
Несмотря на увлекательное чтиво (ей попалась папка с делом о вероятной русалке или водяном духе под мостом), чувствовала она себя не очень. Стул немного рассохся и скрипел при каждом движении.
Артур и Айниэль молча сидели перед компьютерами, что-то проглядывая и изредка пощелкивая мышками, но Энце казалось, что они оба неотрывно сверлят ее взглядами, у нее даже лопатки свело от напряжения. Густой запах пудры становился все сильнее, и Энца трусливо подумывала сходить за Джеком, подышать свежим воздухом, пока его уверенные громкие шаги не нарушили давящую тишину.
Когда он небрежно развалился на стуле за столом напротив нее, у Энцы даже от сердца отлегло. Вдруг стал слышен птичий гомон и стрекот насекомых за плотными жалюзи, далекий приглушенный раскат грома, да и новые коллеги, будто включенные куклы, задвигались свободнее, заговорили.
Энца поставила себе на заметку подумать об этом позже, и углубилась в чтение.
Дочитав копии нескольких писем от очевидцев с историями одна страшнее другой, заключение маг-бригады полиции и экспертов лаборатории Птичьего павильона, которые говорили о том, что следы присутствия нечеловеческих эманаций есть, но слабые, не поддающиеся анализу, Энца замерла над папкой.
