Мария Заболотская - И.о. поместного чародея
— Ах, да. Я про тебя забыла. Как же тебя… Каррен, кажется?
— Да, Ваша Светлость.
— Ну-ну, — и Стелла щелкнула пальцами.
Тут же несколько свитков плавно взмыли в воздух перед ее носом, и госпожа ван Хагевен принялась перебирать их один за другим, то хмурясь, то раздраженно фыркая.
— Так, что тут у нас… Прошение из прачечной, за подписью госпожи Свитс… требуется крепкая девица, способная отжимать простыню в два подхода… Нет, пожалуй, это не подходит. Из кухонь… судомойка либо поваренок… Способна ли ты в стряпне?
Я пожала плечами, подозревая, что все мои слова будут тут же обращены против меня.
— Ладно. Тем более, это место слишком хорошо для тебя. Кухня! Да туда надобно направлять в награду! А ты пока ее ничем не заслужила. В парк требуется девица для прополки партерных клумб… Какие клумбы, силы небесные? На дворе зима! Озрик, что тут делает эта бумаженция? Немедленно в архив! Библиотека… Нет, пожалуй. Горничная при старших курсах. Для новенькой это чересчур — еще умом тронешься… Ага, вот кое-что вполне подходящее! Озрик, сходи-ка за господином Фитцпарком, да поживее! У меня еще дел невпроворот!
Востроносый Озрик, к которому я уже успела почувствовать неприязнь, проворно испарился. По-видимому, способность исчезать, как по мановению волшебной палочки была его главным достоинством, помимо виртуозного подхалимства.
Я нервно переступила с ноги на ногу, чувствуя неловкость. Стелла рассматривала меня в упор, совершенно не моргая.
— Так, милая Каррен, — наконец прервала она свое исследование. — Есть ли у тебя какое-либо имущество?
— Никакого… ничего совсем… — робко произнесла я.
— Значит, никакого ничего. Ну, это и к лучшему. Жить и столоваться будешь при Академии и находиться здесь тебе полагается неотлучно. Никакие деньги не выдаются до истечения срока контракта. Тебя будут кормить и одевать, обеспечивать все нужды, естественно в разумных пределах. Никаких писем родственникам слать не дозволяется. Хотя, о чем это я? У тебя же нет родственников, и писать ты, слава Богу, не умеешь… Сейчас придет твой непосредственный начальник, и ты отправишься вместе с ним. Отныне ты причислена к штату музейных работников. После ознакомления непосредственно с рабочим местом, отправляйся к нашему каптенармусу и тебе выдадут форменное платье, постель и расскажут, куда идти далее. Все ясно?
Я кивнула, чувствуя, что вот-вот позорно расплачусь.
— Ага, вот и господин Фитцпарк. Заходите, почтенный… Да не кланяйтесь столь усердно, с вашим-то ревматизмом…
…Господин Фитцпарк, мой первый начальник, был стар. По его достойно-подобострастному виду было ясно, что он с гордостью исполняет свои обязанности уже лет сорок и собирается трудиться на благо Академии вплоть до своей кончины, при этом ежесекундно проявляя полагающиеся благоговение и усердие. Это было самой верной линией поведения для слуг при Академии.
Одет он был в обычную униформу — коричневый сюртук с белой рубахой и панталоны. Я заметила, что рукава его одеяния сплошь покрыты различными пятнами, а кое-где и светились прорехами.
— Вот, господин Фитцпарк, ваша новая помощница, Каррен, — сообщила ему Стелла.
Старик повернулся ко мне, подслеповато щуря глаза и с осуждением сказал:
— Больно тоща. И здоровьем, видать, не хвастается. А при нашей работенке это нехорошо… Мне б мальчишку, упитанного, деревенского. Чтоб с нашими химикалиями дело иметь, надо здоровьем впрок запастись…
— Глупости! — отрезала Стелла. — Работа у вас непыльная! Главное — соблюдать технику безопасности. Забирайте девчонку и будьте довольны, что я вообще хоть кого-то вам подыскала!
Фитцпатрик не переставая кланяться, попятился за двери, и я последовала за ним, чувствуя, что сейчас захныкаю и окончательно потеряю лицо. Только сейчас я поняла, что в Академии я осталась совершенно одна и никто, никто не вытащит меня отсюда, даже если будет совсем худо. Как же меня угораздило сбежать из дому дяди Леонарда! Что же теперь делать?
И первая предательская слезинка поползла по щеке.
— Ну просил же я у нее здорового парня! — бурчал между тем господин Фитцпарк. — Чтоб кровь с молоком! А тут бледная немочь какая-то… И что с ней прикажете делать? Она ж только купоросу нюхнет, как тут же и свалится. Полгода — и чахотка, а кто виноват? Старый Фитцпарк!
Я в ужасе зажала рот ладонью и икнула.
— А ты еще и нюни распустила? Не было мне печали… Не плачь, кому говорю! Знала, небось, куда нанималась на работу! Откуда ты такая выискалась — плаксивая да сопливая? Нечего реветь! — голос старого Фитцпарка уже не был таким сердитым. — Пообвыкнешься со временем. Будет тебе Академия, что дом родной! Это вот мы идем по старой части. Здесь, в основном, всякие тайные личные комнаты, в которые нос лучше не совать. В этой башне сам ректор, господин Миллгерд, заседает. Ну и госпожа Стелла ван Хагевен, естественно. Простым людям, вроде меня тут делать нечего, и даже если занесла нелегкая, то лучше побыстрей выбираться. Чародеи подозрительные до ужаса. Ни в жизнь не поверят, что заблудился или прогуляться зашел. Тут тебе и допросы, и выпытывания, и прочие сопутствующие неприятности.
Его речь была неторопливой, спокойной и странным образом успокаивала. Я машинально уточнила:
— Какие это — сопутствующие?
Фитцпарк вздохнул с видом человека, которого принуждают говорить на неприятную тему:
— Ну, тут все зависит от обстоятельств. Ежели попадешься на мелочи — окажешься в ненужном месте в ненужное время, то тут тебе выйдет порка. Это дело больное, обидное, но быстро заживающее. Другой вопрос, если заподозрят, что ты что-то вызнать пытаешься для себя или для кого другого. Тогда уж затягают тебя по карцерам да подвалам так, что белый свет с овчинку покажется. Ну а если подозрения подтвердятся — то Трибунала не миновать. А это такая напасть, что лучше уж самому удавиться.
— А что такое Трибунал?
— Чародейский суд. Улавливаешь? Судят чародеи. И из этого понятно и ежу, что справедливостью там и не пахнет. Это мерзостное племя родную мать продаст, ежели в том выгоду почует, а уж кому-нибудь напакостить — любимейшее дело. Не пожалеют, что не скажи в свое оправдание! Клянись, божись — никто и не моргнет. Приговор у них чаще всего один — Армарика. Знаешь, что такое Армарика?
Я замотала головой.
Старик закатил глаза, словно удивляясь моей серости.
— Армарика — это тюрьма, выстроенная чародеями для чародеев же. В том ее особенность, и оттого-то попадать туда обычным людям никак нельзя.
Я задумалась, размазывая слезы по лицу. Что же такого особенного было в чародейской тюрьме?
