Кэтрин Фишер - Корона из желудей
— Вот видите, Зак, — Комптон снова откинулся на спинку кресла, — к чему привело ваше бахвальство.
Я готов был убить его. Проткнуть шпагой и выбежать вон. Но меня видели слишком многие. Верный способ расстаться с жизнью.
— Мир полон несправедливости, — заметил его светлость, лениво сгребая монеты. — Разумеется, ваше скудное жалованье мне ни к чему, равно как и та сотня гиней, которую вы мне задолжали.
Я был разорен. Схватив со стола бокал вина, я одним глотком осушил его. Вино зажгло кровь, лицо запылало.
— Мне нечем платить, — бросил я, стараясь держаться развязно. Запустив пальцы в жилетный карман, я выудил оттуда что-то круглое и швырнул на стол.
— Вот ваш выигрыш, сэр.
Это был желудь, который я подобрал в Стентон-Дрю. Он покатился по столу и замер.
Комптон не рассмеялся, а наклонился и пристально всмотрелся мне в лицо. Я с трудом выдержал его тяжелый взгляд.
— Кто знает, возможно, я приму его в уплату вашего долга, — протянул он.
— Что?
— Дуб — дерево друидов. Ваш хозяин изобразил его на своем гербе.
— Форрест?
— Он самый. В уплату долга, Зак, вы отдадите мне Форреста, а я порву ваши расписки.
Я застыл.
— Не понимаю. Что есть у него, чего не хватает вам?
Комптон улыбнулся. Его прическа, в отличие от моих спутанных кудрей, не утратила гладкости.
— Его новое здание.
— Круг?
— Я заинтересован в этом строительстве.
— Но вы же высмеяли его чертеж! Вы отказались вложить деньги…
— Не на условиях Форреста. Не вместе с ним, Аллином и жирным болваном Грейе. Я сам, в одиночку, построю каменный круг. И заставлю весь мир крутиться вокруг него. Круг Комптона! А потом, после того как я превращу свой круг в средоточие моды и вкуса, я возьмусь за другие. Я выстрою здания по его подобию в Лондоне, Эдинбурге и Ньюкасле. Деньги будут течь ко мне рекой, Зак! Уж поверьте, я способен разглядеть великую идею, когда она у меня под носом!
Я не верил собственным ушам! Голова кружилась.
— Но как я смогу…
Я запнулся.
— Сможешь, поверь мне. Круг Форреста никогда не будет построен. Камень поднимется в цене, растяпы-строители довершат разрушение. Знать отвернется от твоего хозяина. — Он отхлебнул вино из бокала. — Слухи о его скандальных нравах уже распространились по городу. Я знал, Форрест приютит эту девицу. Он так предсказуем!
— Что? Она… она работает на вас?
— Милашка Сильвия сделает все, что я ей велю. Без денег ему придется туго. Несчастные случаи на площадке, ошибки в расчетах. — Он поднял бокал. — А вот об этом позаботишься ты, Зак.
Я встал, вернее, попытался. Довольно жалкое зрелище.
— Он — мой учитель.
— Полно, ты же презираешь его! Разве нет?
— Я не… я…
— Презираешь, я вижу, а теперь у тебя есть возможность избавиться от него и обрести свободу. Когда твоими усилиями на стройке все пойдет из рук вон плохо, Форрест впадет в отчаяние, и ты предложишь ему продать чертеж мне. А когда дело будет сделано, ты станешь моим архитектором. Двое молодых честолюбцев, мы прославим наши имена в веках! — Он усмехнулся. — А твой отец снова разбогатеет.
Комната вращалась вокруг меня. Я не находил слов. Затем схватил сюртук и шпагу.
— Запомни, ты не сказал «нет», — лениво протянул Комптон.
На миг я замер на пороге, толкнул дверь, споткнулся и выскочил в духоту и гвалт.
Не помню, как я добрался до дома, как взобрался по лестнице. Проснулся я на собственной кровати, в рубашке и панталонах. Голова раскалывалась, шея не ворочалась. Меня мутило, словно дворняжку, ночевавшую в куче отбросов. Солнце било прямо в лицо. Вероятно, во сне я стонал.
— Теперь мне все ясно, — произнес холодный голос надо мной.
Я попытался поднять голову с подушки. Форрест и Сильвия стояли в дверях. Мастер шагнул в комнату и встал надо мной, скрестив руки.
— Господи, Зак, на кого ты похож! Вот так помощника я нанял!
Я что-то прохрипел в ответ — на большее меня не хватило.
Форрест вздохнул и обратился к Сильвии:
— Мне пора. Сегодня начинаем перевозку камня. Постарайся привести его в чувство.
— Постойте! — пробормотал я.
Форрест обернулся.
— Камень… — Горло пересохло, я сглотнул. — Неужели Ральф Аллин…
— Мастер Аллин не бросает друзей в беде. Он продал мне камень и уже сегодня доставит его на площадку.
Темные карие глаза мастера смотрели печально и сурово. Я заметил, что сегодня на нем старый рабочий сюртук.
— Я обещал, что завершу строительство, и не намерен отступаться от своих слов. А сейчас приведи себя в порядок и следуй за мной. Нам есть о чем поговорить.
Взглянув на прощание на Сильвию, Форрест вышел. Я слышал, как он спустился по деревянным ступеням и вышел вон.
Я закрыл глаза. Молнии во тьме жалили, словно кинжалы. Хотелось умереть.
Спустя некоторое время раздался голос Сильвии:
— Выпей это.
Я не двинулся с места.
— А я говорю: выпей, мастер Павлин, или пеняй на себя.
Я разлепил веки. Сильвия держала в руке оловянную кружку.
— Ни за что, никогда больше не притронусь к вину!
— Да не бойся ты, это не вино. Выпей — сразу полегчает. Меня научили делать это пойло у Гибсона.
Она села на край кровати. Я попытался привстать.
— Обойдусь без твоей помощи!
Глупая бравада — неудивительно, что она расхохоталась.
Я схватил кружку и отхлебнул.
— О боже! — прошла минута, прежде чем я смог выговорить хоть слово. — Что за желчь ты мне подсунула?!
Сильвия подобрала под себя ноги.
— Лучше тебе этого не знать. Иначе вырвет.
— Тогда молчи.
Меня трясло, я лихорадочно кутался в одеяло.
— Допей.
Нахалка решила, что я струшу. Пришлось ее разочаровать. В жизни не пил такой омерзительной, такой гнусной жижи! Затем я лег и позволил комнате пуститься в пляс у меня перед глазами.
— Ты был у Комптона.
Я промолчал, но ее слова яркими всполохами разогнали туман в моей голове.
— Мне следовало предупредить тебя. Он негодяй каких мало.
Я поднял глаза. На лице Сильвии играла уже знакомая мне улыбочка. За неделю в доме Форреста ее лицо немного округлилось, а прыщики почти исчезли.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Ты здесь не единственный любитель лазить по чужим карманам.
Я вскочил, забыв про головную боль.
— Мне прекрасно известно, что ты шпионишь за хозяином. — В ее глазах плясали презрительные искорки. — Что нужно Комптону? Он уже вонзил в тебя свои когти?
Я не собирался посвящать ее в свои тайны, но сил для сопротивления не осталось, и я ответил:
