akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Придирчиво приглядевшись к сидящим на балконе магам, Гарри вынужден признать, что мистер Уизли, скорее всего, прав. Он был убежден, что, если бы мать Драко так же кривила нос и морщила губы, как на матче кубка мира по квиддичу, вряд ли все эти колдуны так охотно пялились бы на нее. Сам Гарри считал, что до конца жизни теперь возненавидит белобрысые патлы. Словно в насмешку, председатель между тем напомнил Драко, что свидетельство Гарри Поттера кое чего стоит.
— Да он меня терпеть не может, это куча народу подтвердит, – выкрикнул в ответ Малфой, – и добавил чуть менее внятно: – Как и я его. А Уизли с ним заодно, верный оруженосец!
— Довольно, юноша, – гаркнул на него министр. – Я думаю, самое время выслушать авторитетных преподавателей.
На свидетельское место вызвали профессора МакГонагол, и та, почти не разжимая губ, признала, что «между учениками Поттером и Малфоем действительно существовала неприязнь», объясняемая, с ее точки зрения, соперничеством колледжей и квиддичных команд. Лично она никогда не находила в этом ничего странного. Кроме того, профессор, разумеется, подтвердила, что Поттер с Уизли дружат с первого курса. Пока она, сдерживая негодование, уверяла уважаемое собрание, что «Поттер вполне адекватен и никогда не стал бы придумывать того, чего не видел», Гарри от души сожалел, что его завуч такая принципиальная и честная. «Ну что стоило сказать, что Малфой гад?! Это даже и не ложь», – искренне считал юноша.
От Слагхорна уважаемое собрание добилось признания в глубочайшем восторге от того, что ему выпала честь обучать знаменитого Гарри Поттера, ради чего он, собственно, и вернулся в школу, хотя по годам заслужил отдых. Малфой был им охарактеризован как «менее способный ученик», и если кому нужны были доказательства предвзятости почтенного зельевара, то его речь так и переливалась ими.
Но дальше оказалось хуже. Мадам Трюк не преминула поведать миру об отвратительной драке, состоявшейся между Малфоем, с одной стороны, и Гарри и близнецами Уизли – с другой на пятом курсе. Периодически ее рассказ прерывался возмущенными комментариями миссис Малфой, а мистер Уизли покраснел до корней волос.
— Он сам напросился, – прошептал ему Гарри сквозь собственный зубовный скрежет.
Такого поворота он не ожидал. Очень быстро Уизенгамоту удалось установить, что при желании можно отыскать предостаточно свидетелей, готовых с полной уверенностью заявить, что он и Драко никогда не ладили. Гриффиндорец ушам своим не верил. Его самого даже вызвали на свидетельскую трибуну по этому поводу.
— И чем же Вы, мистер Поттер, объясните свою неприязнь к мистеру Малфою? – спросил председатель и тут же спохватился: – при условии, конечно, что Вы ее признаете?
— Признаю, – четко произнес Гарри. – Дело в том, что мистер Малфой всегда был лояльно настроен к черной магии и делу лорда Волдеморта. А я… я не мог этого спокойно терпеть, – закончил он, в бессильной ярости. После всего, что о нем здесь наговорили, все это звучало как позерство и глупость. К тому же то, что он произнес имя Темного лорда, заставило Уизенгамот содрогнуться. Председатель, сам придя в себя от ужаса и призвав зал к порядку, задал тот же вопрос Малфою. Тот добросовестно наморщил лоб, и Гарри вытянул шею, демонстрируя огромное желание услышать версию Малфоя. Очередная мерзкая выходка со стороны слизеринца не заставила себя ждать.
— Это, конечно, странно прозвучит, но я думаю, Гарри Поттер мне завидует, – заявил тот. – Просто… у него никогда не было нормальной семьи.
— Ты лжешь! – выкрикнул Гарри, и наверное, бросился бы на Малфоя, если бы железная рука Кингсли Шеклбота не вцепилась в его плечо. Кажется, ему вынесли предупреждение; аврор проводил его на место, к мистеру Уизли, а Гарри все никак не мог понять, как возможно то, что происходит. «Они что, все слепые? Или тупые? Или, может быть…». От пронзившей его догадки у парня потемнело в глазах. Папаша Драко больше не работал в Министерстве магии, это было затруднительно, сидя в Азкабане. Но у семьи Малфоев остались связи. И деньги.
Гарри со злостью уставился на членов Уизенгамота, теперь уже пытаясь угадать, кто из них подкуплен. Он шепотом поделился своими соображениями с Роном, но тот только покачал головой.
— Не старайся, на них это не написано, – ответил он и выпалил вдруг: – Я и не думал, что будет так паршиво!
— К порядку! – призвал председатель.
Чем дальше, тем больше перед комиссией открывалось: фактов, способных доказать правоту Гарри, нет. Ибо никто своими глазами не видел не только то, что Малфой весь год чинил проход между школой и лавкой Борджина, но также и того, что он вообще туда заходил. Между Роном и Гарри тем временем происходила ожесточенная перепалка.
— Расскажу им, что Крэбб и Гойл превращались в девчонок! – шипел Гарри. – И стояли на стреме!
— Не смеши людей! – уговаривал Рон. – Все точно решат, что ты рехнулся! Эти громилы ни в жизнь не признаются! И вдобавок еще вызовут тебя на дуэль!
— И отлично! Покрошу их – хоть отведу душу, – ответствовал Гарри, но друга послушался.
Пока они спорили, Уизенгамот, не занимаясь далее Малфоем, уточнял, действительно ли профессора Даблдора убил Северус Снейп. И на это Малфой, конечно, не сумел сказать ничего вразумительного. Зато профессор Слагхорн, вызванный для того, чтобы высказать свое мнение, насколько это возможно, с сожалением признал, что да, скорее всего, так оно и есть. И он скорбит больше всех, что родной ему колледж «Слизерин» после него возглавил убийца.
— Я так понимаю, что Вы теперь останетесь в школе? – поинтересовался третий дознаватель.
Слагхорн уверил, что это его долг. По мнению Гарри, суд при этом окончательно превратился в фарс, но тут прозвучал голос Нарциссы Малфой:
— И, оставаясь на должности завуча, лично Вы согласились бы принять обратно моего сына и присматривать за ним?
— Да, почему нет? – пожал плечами Слагхорн. – Если, конечно, уважаемые заседатели решат, что юноша невиновен, я не против принять Драко обратно в школу.
— Да тут все заранее спланировано, – с безнадежностью в голосе прошептал Рон, и это стало последней каплей.
— У него метка! – заорал Гарри. – Какие еще вам требуется доказательства! Достаточно посмотреть на плечо Драко Малфоя, и все станет ясно! Как будто так сложно вычислить Упивающегося смертью!
По залу волнами заходила разноголосица.
— Это отражено в материалах дела? – перекрикивая коллег, вопросил председатель.
— Нет. Это домыслы обвинения, – обиженно ответила Нарцисса Малфой, но сэр Руфус отмахнулся от нее, требовательно уставившись на сидящих справа от него авроров. Тонкс тут же усердно принялась ворошить бумажки, а Кингсли и Хестия, переглянувшись, робко помотали головами.
