Дмитрий Чвилев - Зарождение
По словам Сена, такие артефакты могли себе позволить лишь очень состоятельные люди. Камень работал по принципу одноразового портала, совмещенного с солнечной батареей. Будучи использованным один раз, он выключался и становился обычным булыжником. Потом, постепенно накапливая энергию, заряжался и через некоторое время был вновь пригоден к использованию. Степень разряда зависела от расстояния перемещения и массы перемещаемого, а степень заряда — от количества получаемой энергии. Например, в месте сосредоточения силы или природной энергии восполнение происходило намного быстрее.
Разряженный камень был антрацитово-черным, заряженный — черным с красными прожилками. По степени и интенсивности свечения прожилок и определялись максимально доступные расстояние и масса перемещения. Этакий телепорт на глазок.
Достав камень, я положил его на колени и глубокомысленно уставился на красные прожилки, слабо видневшиеся на черной поверхности. Надо же! Когда мы сюда переместились, он был полностью разряжен. Впрочем, неудивительно: путешествие между мирами явно больше по расстоянию, нежели из одного местного города в другой.
Об активации камня кровью Сен ничего не знал. Его влекла жажда. Чем сильнее был артефакт, тем сложнее было ему себя контролировать. Парень, как хомяк, пытался присвоить все магические вещи, что оказывались на его пути. По его словам, такое поведение было свойственно всем интуитам с отменными поисковыми способностями: они теряют голову от «запаха» артефакта, причем чем «сильнее» была вещь — тем сильнее желание ее присвоить.
— Как кот к валерьянке, — хмыкнул Макс. — А потом как дракон. Груду золота наворовал и валяется на ней.
Сен смущенно потупился. Как оказалось, он был одним из лучших поисковиков в третьем ковене и как раз собирался повысить сан — с неофита на адепта, но тут его выгнали. Мне даже стало немного жаль парня. Выгнать-то выгнали, а тяга к прекрасному, сиречь магическому, осталась — и уточнить ее нечем. В обычном миру артефакты встречаются много реже, чем в специальном хранилище храма. Вот тебе и ломка, как у наркомана, заставляющая совершать абсурдные вещи.
По тому, как масляно блестели глаза парня, когда он смотрел на камень, стало понятно, что Сен не отступится.
— Или в расход, или включать в команду, — подытожил внутренний голос. — Иначе, как пить дать, пойдет следом и опять попытается выкрасть. Как сорока — блестящую вещь. Бессознательно.
Я устало вздохнул. А нам без этого камня нельзя. Совсем-совсем нельзя. Прописываться на постоянное жительство в этом мире я еще не готов.
Спросив Сена, есть ли у него конечная цель путешествия, я получил отрицательный ответ. Вот и славненько. Как раз к делу и приставим. Надо же свиту набирать — пора уже.
Пристально посмотрев на парня, я важно изрек:
— Слушаешься всех наших команд, ведешь себя лояльно и преданно. Если пойдешь с нами — дам поисследовать камень. Если пойдешь за нами — не обессудь. Прикопаем. Справедливо?
Сен взглянул мне за спину и смущенно вспыхнул. Обернувшись, я заметил стоящую на столе бутылку с отваром.
Внутренний голос радостно хохотнул:
— Как дева непорочная, ей-богу. Святоша, тоже мне.
— Не бойся, не обидим. Мы же не злыдни какие, — поморщился я.
— Одному путешествовать опасно. Несколько раз просто чудом избегал опасности. Бывало, что и в сточных канавах прятался. Я… я был бы рад пойти с вами, — промямлил Сен. А затем, помявшись, добавил: — Ведь камень — это же такая редкость! Без вас я бы в жизни не смог наложить на него руки.
Изучающе посмотрев на меня еще раз, пленник с опаской переспросил:
— Только можно меня… не бить и не шпынять? Отец-настоятель то же самое говорил — что не обидит. Но… — парня передернуло.
М-да, видимо, отец-настоятель у него был не сахар.
— Правда, не станем. Клянусь. Если будешь меня слушаться.
— Тогда, может быть, развяжете? — жалобно спросил он.
Точно. Ему же жутко неудобно, наверное. Руки-ноги затекли — вон сколько уже допрашиваем. Я сделал жест Максу. Хохотнув, тот щелчком открыл складной нож, придавая лицу безумное выражение.
Пленник испуганно сжался.
— Хватит детей пугать, — поморщился я. — Кончай балаган.
Макс, хохотнув еще раз, принялся резать скотч, освобождая парня из липких пут. Пара взмахов ножа — и все было кончено. Сен, словно не веря в свое спасение, принялся разминать затекшие конечности, боязливо поглядывая на моего соратника.
— Ладно, айда завтракать. Готов мамонта сожрать живьем, — прогундел Макс.
— И то верно. Сен, ты с нами?
Парень неуверенно кивнул.
— Подождите, я сейчас, — нашарив на поясе небольшой амулетик, недавний пленник отстучал по нему замысловатую дробь. — Так лучше?
Ужасный шрам с лица парня исчез, а голос из шипящего и булькающего превратился в обычный подростковый.
— Общаясь со мной, вы бы запомнили шрам и голос и потом разыскивали человека по этим приметам, — Сен смущенно улыбнулся. — Талисман маскировки внешности.
Я удовлетворенно кивнул. Теперь хоть общаться приятно будет — больно уж премерзкий голос был.
Итак, в нашем полку прибыло. Такими темпами, глядишь, вскоре и многочисленная команда соберется. Оправив одежду, мы направились вниз, на первый этаж, завтракать.
* * *Спустившись, мы с удивлением отметили пополнение: около трактирщика, хлопотавшего за стойкой, сидела молодая девушка, при нашем появлении вскочившая по стойке смирно.
— Служанка, днем по хозяйству помогает. Тут таких несколько. Трактирщик целую команду нанимает на время наплыва клиентов — Торжище ведь скоро, — шепнул мне на ухо Сен, живший здесь уже несколько дней.
Трактирщик, оторвавшись от своих дел, радостно поприветствовал нас и принялся суетиться, накрывая на стол. Понятливый.
Я лишь махнул ему рукой, указывая на стол подальше в углу, — не хотелось сидеть близко к двери.
Внутренний голос хмыкнул:
— За отданный-то серебряный? Любое твое желание законом будет. Тем более что других клиентов у него пока и нету.
Трактирщик горделиво поднес нам поднос с тремя тарелками, заваленными различной снедью. Зелень, овощи и, конечно же, мясо. Макс радостно причмокнул.
Девушка, радушно улыбаясь, помогала хозяину. Воодрузив на стол пузатый чайник с горячим питьем, она наклонилась, выставляя передо мной чашку и медленно наполняя ее, демонстрируя содержимое чайника, а заодно и своего выреза. Есть чем похвастаться, однако — разрез в меру приличный, не оголяет бесстыже, а лишь подчеркивает упругую форму.
