Анна Невер - Обжигающий след
— Как же это? — обернулся он к промокшей публике. Флор Лопухин хмуро скрестил руки на груди.
— Подождите, — спокойно сказал Филипп. — Это недоразумение.
Он снова обратился к книге. Потом облегченно выдохнул:
— Господа! Листы склеились.
Это было сказано так искренне и приправлено столь очаровательной улыбкой, что зрители рассмеялись. Публика выбрала следующую тучку для эксперимента. И на сей раз у чудесника все прошло гладко: облако расселось и под гром аплодисментов ярко засветило солнце. Великолепное завершение дня.
Глава 9. Нора под старым дубом
Камилла обернулась на робкий стук в окно и всплеснула руками:
— Платон Акопыч!
Она подскочила со стула и чуть не опрокинула тарелку с оладьями. Если бы не ловкость Тисы, кот Огурец поучил бы долгожданную еду раньше срока.
В распахнутой раме показалось худое лицо молочника.
— Камилл Санна, принимайте.
Позвякивая крышкой, в окно протиснулся пузатый жбан.
— Сливки, — шевельнул тонкими усами мужчина, — с утрешнего удоя.
— Ой, ну зачем вы, Платон Акопыч, — кухарка подвинула к себе жбан. — Давайте я вам денюшку отдам.
— Нет-нет! — выставил тот раскрытые ладони. — Это вам подарок.
— Ну спасибо, — женщина заправила локон под косынку. — Не хотите ли зайти, оладьев с нами откушать?
Акопыч вытянул шею. Увидев за столом Тису, вежливо отказался.
Поблагодарив еще раз молочника, Камилла закрыла окно и отнесла жбан на кухню.
Доедая оладушек с медом, Тиса внутренне готовилась к следующему наплыву вопросов о прошедшем обеде у градоначальника. Кухарка и так уже вытрясла из нее многие подробности, но все не унималась, и новые вопросы изливались из нее как сбежавшее молоко.
В столовую заглянула Уля и сообщила, что капитан желает видеть дочь у себя в кабинете. Спустя минуту Тиса поднималась по ступенькам, гадая о причине нежданного вызова. Решила, что разговор скорее будет неприятный, и не ошиблась.
— Тиса, зачем ты ходишь в скалы? — спросил отец, как только она переступила порог кабинета. Сегодня он смотрел на нее так, будто уже не один зуб болел, а вся челюсть.
Тиса притворила дубовую дверь, соображая, что ответить — растерялась от неожиданности.
— Папа…
— Ты была на гряде. Я ведь предупреждал тебя, — капитан забарабанил пальцами по столу. — Не обессудь, я снова приставляю к тебе человека.
— Ты же знаешь, что это пустая трата времени! — заныла Тиса. — Я все равно убегу от твоих шпионов.
— Не шпионов! — отец стукнул по столу кулаком так, что звякнула чернильница. Лоб его медленно багровел. — Не заставляй меня принимать более жесткие меры!
Дочь прислонилась к дверному косяку.
— Где были твои меры, когда мне было тринадцать, пятнадцать, шестнадцать? Если бы мама была жива, ты бы никогда…
Почувствовав, что из глаз вот-вот хлынут слезы, она выбежала из кабинета, на лестничном пролете столкнувшись с Витером.
— Тиса Лазаровна? — пробасил он.
Но она уже добралась до своей комнаты и хлопнула дверью.
Спустя полчаса девушка покинула убежище успокоенная, и если бы не бледные щеки и сжатые в кулачки руки, можно было бы подумать, что она в хорошем расположении духа. Тиса спустилась в столовую, заглянула на кухню. Камилла крошила огурцы для салата, кот терся о ноги кухарки и выпрашивал угощение. У нее хозяйка узнала, что Жич забрал новобранцев таскать мешки с крупой на склад.
И верно. У склада стояла телега, наполовину заполненная мешками, которые солдаты сгружали и заносили во владения Шилыча. Тиса увидела, как Трихон взвалил на спину мешок, и преградила ему путь перед входом в складское помещение.
— Зачем ты рассказал отцу? — налетела на него девушка.
— Я не понимаю, — новобранец сморгнул. — О чем рассказал?
— О скалах! У нас же был уговор.
— Простите, барышня, но я без понятия, откуда прознал об этом ваш родитель. Прошу вас посторониться.
Входя в проем, юноша забыл пригнуться. Мешок зацепился за дверной косяк и рухнул с его плеч, дерюга лопнула, и овсяная сечка рассыпалась горкой.
Трихон с досады сплюнул.
— Я не знаю, что и от кого вы слышали, — сквозь зубы проворчал он. — Но капитану я ничего не говорил.
Тиса задумалась на миг.
— Значит, это Агап, — прошептала она.
Откуда ни возьмись объявился Жич, схватил Трихона за ухо и устроил такой нагоняй парнишке, что Тисе даже жалко его стало. Она постаралась объяснить, что это ее вина, но повар лишь отмахнулся.
— Идите к себе в лекарню, барышня, — проревел он.
Осталось только посожалеть о содеянном и направиться в лазарет. Лекарь с Ричем пили чай на кухне. Тиса встала на пороге.
— Агап Фомич, это вы рассказали отцу, что я бываю в Теплых?
Ей очень хотелось сказать «предали».
Врачеватель потер бороду.
— Садись, Тисонька, может, чайку с нами выпьешь?
Тиса плюхнулась на пустой табурет, все больше раздуваясь от обиды, как лягушка.
— Зачем, дед Агап?
Рич молчал, понимая, что ему лучше не вмешиваться в разговор.
— Я боюсь за тебя, девочка, в скалах опасно. Не дай Единый, сорвешься, костей не соберешь. А так, может, хоть кто подсобит в трудную минуту.
Плечи Тисы опустились, и лекарь взял ее ладони в свои — сухие, морщинистые.
— Был бы я не так стар, сам бы с тобой отправился. Не ругай меня, дочка, просто по-другому я не могу тебя защитить.
Нет, это выше ее сил. Ну что с ним поделаешь?
* * *Во вторник пришло приглашение от Тонечки. Тиса как раз закончила метать ножи у голубятни и, сняв с тына измученный березовый чурбан, отбросила его на поленницу под стреху. Тут ее и нашел Цуп с письмом. Жена градоначальника решила устроить танцевальный вечер. Войнова вспомнила лицо вэйна, затем его матери. Идти туда не очень-то хотелось, но эти намеки, что она сторонится общества и превращается в дикарку… Возможно, подруга права. После обеда девушка поднялась в свою комнату и, открыв шкаф, обозрела скудный гардероб. Анфиса-то, как всегда, расфуфырится.
Через час Тиса ждала Ганну у ворот увежской гимназии, приземистого здания с большим круглым палисадником во дворе. Клены хлопали в листья-ладоши, солнце согревало макушку. Учительница помахала рукой из окна и распустила своих подопечных. Тиса смотрела на пробегающих мимо гимназисток — румяных, живых и говорливых, словно стайка свиристелей.
— Как я рада тебя видеть! — Ганна обняла ее. — Что-то случилось? Нечасто ты ко мне в гимназию заходишь.
— Ничего не случилось, просто прошу помочь мне кое-чем.
Узнав причину, Лисова чмокнула подругу в щеку.
— Уж не молодой ли старшина на тебя так хорошо влияет?
— Не думаю, — Тиса почувствовала, как загорелись уши. Она не могла ответить на этот вопрос точнее, поскольку сама не до конца понимала собственные желания.
Ганна подхватила ее под руку, и они поспешили по дорожке к дому Дарьи Комаровой — хорошей швее и знакомой Лисовой, которая частенько плела кружева для клиенток мастерицы. Следующие два часа Тиса провела в роли объекта для измерения вдоль и поперек. Обсуждался фасон, ткань, цвет будущего платья. Также она купила у швеи набор пуговиц — давно хотела заменить на своей черной кофте — и еще несколько красивых лент для волос. Особенно ей понравилась василькового цвета ленточка с серебристой ниткой по краю, неброского вида, но со вкусом. Тиса недолго думая затянула волосы в хвост и повязала его обновой.
В часть она вернулась с закатом. На крыльце капитанскую дочь перехватил Витер. Он предстал перед ней в расстегнутом мундире — старшину, видимо, донимала жара. Вид голой мужской груди слегка смутил Тису.
— Добрый вечер, Тиса Лазаровна! Не поздно ли гулять в одиночестве?
— Я не боюсь, — задрав подбородок, Войнова старалась смотреть ему в лицо, в то же время избегая глаз.
Заметив ее смущение, мужчина улыбнулся краем губ.
— Вы, должно быть, слышали о приеме у нашего любимого градоначальника? — Девушка кивнула. — Ему не терпится снова похвастаться столичным хлыщом, — последнее слово старшина словно выплюнул. — Я надеюсь, вы поедете?
Он неловко вытянул руку и оперся о косяк двери.
Надежда быстренько проскользнуть мимо пропала. Тису посетила догадка — Витер, вероятно, пьян, и не стоит его распалять.
— Да, отец в числе приглашенных.
— Без вас вечер пройдет дьявольски скучно.
Грубый тон, каким была произнесена фраза, не помог скрыть неуверенность. Тиса оглянулась, сожалея, что никого нет поблизости: Крохов позволял себе вольности только без свидетелей. Прямолинейность его вызвала в душе Тисы волну неясной тревоги и чувство, словно ее подталкивают к клетке с большим куском сыра и дверца вот-вот захлопнется.
Из окна послышался чей-то продолжительный хриплый кашель. Мужчина отвлекся, и Тиса, воспользовавшись случаем, быстро попрощалась и юркнула в корпус.
