Раймонд Фейст - Слуга Империи
Мара обдумала этот совет.
— Твои слова мудры, как всегда. Осторожность необходима во всем. Мы не должны упустить ни одной благоприятной возможности, которая сулит нам преимущество, пусть даже самое незначительное. Я встречусь с властителем Ксалтепо не в зале гильдии, а в том горном ущелье, где когда-то укрывалась шайка Люджана. Это место не принадлежит Акоме, но нам хорошо известно, как использовать его особенности с выгодой для себя… если возникнут какие-либо затруднения.
После спешного похода в город Аракаси выглядел уставшим и был покрыт пылью. Мара отправила его подкрепиться; остальные советники разошлись, переговариваясь между собой. За пределами сада каждый из них будет хранить молчание обо всем, что касается властителя Ксалтепо.
Остался сидеть только Кевин. Его руки скользнули на талию Мары, и он прижался щекой к ее волосам.
— Как ты посмотришь на то, чтобы устроить что-то вроде малого совета… для нас двоих?
Мара повернула лицо, ожидая поцелуя. Когда его губы прижались к ее губам, Мара приготовилась на всю ночь позабыть о своих тревогах.
— Госпожа, — ворвался резкий, как удар хлыста, голос Накойи, появление которой за дверью в этот момент никого не могло обрадовать. — Прекрати дурачиться и прислушайся к предостережению.
Мара высвободилась из объятий Кевина. Ее глаза сверкали, волосы слегка спутались; она не скрывала нетерпения:
— Говори, матушка, но не злоупотребляй моей снисходительностью.
В последнее время первая советница норовила воспользоваться каждым удобным случаем, чтобы лишний раз указать хозяйке, сколь нежелательно здесь присутствие Кевина. Хотя Мара понимала, что старая няня проявляет такую настойчивость из самых лучших побуждений, но понимала она и другое: с человеком, которого она любила, ей оставалось провести совсем немного времени, и она не хотела лишать себя ни одной из этих последних минут.
Однако на этот раз первая советница не стала ей выговаривать за неподходящий выбор партнера для постели, а лишь скрестила на груди морщинистые руки с выражением твердой решимости.
— Ты чересчур уж полагаешься на этих шпионов Аракаси.
Глаза Мары потемнели.
— Они никогда меня не подводили.
— Они никогда не имели дела напрямую с Тасайо. — Накойя погрозила сухоньким пальцем. — Вспомни караваны с шелком! Десио выявил одного из агентов Аракаси, и это нам дорого обошлось. Тасайо не будет таким бестолковым. Он не станет уповать на то, что в его доме не осталось соглядатаев. Однако, в отличие от Десио, Тасайо не поддастся мгновенной вспышке ярости, когда обнаружит, что служба безопасности сплоховала. Предателя он и пальцем не тронет и даже будет оберегать этого человека, выжидая момента, чтобы его использовать.
С нескрываемым раздражением Мара спросила:
— Так что же, ты предлагаешь нам арендовать общественный зал гильдии? Доверить свою охрану людям, не принадлежащим ни к одному клану?
Накойя придержала рукава халата, которые взметнул налетевший ветер.
— Ничего подобного. Я только прошу тебя остерегаться. Аракаси великий знаток своего дела. Он лучший из всех мастеров тайного знания, которых я знавала за годы службы этому дому. И все же его бывший хозяин из Тускаи потерпел поражение, несмотря на всех его шпионов. Помни это. Осведомители могут быть полезны, но нельзя считать, что они непогрешимы. Любой инструмент может сломаться или превратиться в оружие.
Мара застыла, остро чувствуя, как подбирается к сердцу пронизывающий холод.
— Почтенная матушка, твои предостережения выслушаны. Я благодарна за совет.
Накойя понимала, что дальнейшие назидания ни к чему хорошему не приведут. С видом крайнего неодобрения она поклонилась, а затем повернулась и, прихрамывая, вышла из сада.
— Знаешь, эта старая ворчунья права, — ласково прошептал Кевин.
Мара резко повернулась к нему:
— И ты туда же! Неужели непременно нужно отравлять каждый вечер предупреждениями и опасениями?
Она встряхнула темными волосами, не зная, как отделаться от глубокой душевной муки, не имеющей названия. Как видно, Кевин почувствовал ее терзания, хотя и не мог знать их причину. Он никак не ответил на вырвавшийся у нее гневный окрик, а просто сгреб ее в охапку и привлек к своей груди.
Поцелуями он снял с ее души гнет безмерного напряжения, и здесь, на подушках, в мерцающем свете раскачиваемого ветром фонаря, заставил властительницу Акомы забыть о врагах, которые покушались на ее жизнь и готовились полностью уничтожить ее семью.
***Прошло три недели. Иссушающий зной согнал с пастбищ последнюю зелень, которая еще оставалась после сезона дождей.
Выйдя из дома в предрассветную мглу, Мара направилась к ожидающим ее носилкам; их окружала охрана — тридцать отборных воинов. Сегодня ими командовал Кенджи — ему было необходимо набираться походного опыта. Отправляясь на переговоры с властителем Хангу, Мара намеревалась оказаться в горах до наступления полуденной жары и по предложению Аракаси взяла малочисленный эскорт — ради скорости передвижения и из соображений секретности. Военный советник настоял на том, чтобы присутствовать при ее отбытии: Накойе было уже не по силам подниматься в столь ранний час.
Однако, когда Мара появилась во дворе, советника перед домом не было. Кевин следовал за ней на шаг позади, как положено, но он не был бы самим собой, если бы утруждал себя заботой о приличиях.
— Старый чудак, должно быть, проспал, — весело сказал варвар. — Надо бы мне воспользоваться случаем и вернуться за ним — поквитаться за то время, когда он будил меня пинками… даже сандалий походных при этом не жалел.
— Слышу, слышу, — прозвучал голос, хорошо натренированный во время строевых учений.
Кейок появился из рядов телохранителей Мары. Он остановился, чтобы дать четкие указания Кенджи и сделать выговор кому-то за небрежную позу; затем с явной неохотой отошел от солдат и, бросив уничтожающий взгляд на Кевина, с важностью остановился перед носилками Мары.
— Госпожа… — Он поклонился, тщательно удерживая равновесие, после чего снова оперся на костыль и, понизив голос, чтобы солдаты не могли его услышать, поделился напоследок с хозяйкой своим беспокойством:
— Дочь моего сердца, меня тревожит эта вылазка. То, что властитель Ксалтепо прислал с курьером устное сообщение, а не письменное, с фамильной печатью, выглядит подозрительно.
Мара нахмурилась.
— Это небольшая семья без обширных связей. Если бы я отказалась от союза, а тот пергамент с их личной печатью попал в руки Тасайо — как ты думаешь, что сталось бы с ними? Господа Минванаби стерли с лица земли не одну семью по причинам куда менее важным. — Мара прикусила губу. — Нет. Думаю, Арака-си прав, и Тасайо в конечном счете понимает: многое из того, что мы делали, основано на финансовой выгоде. Поэтому сейчас он должен воспрепятствовать дальнейшему росту могущества Акомы.
