Павел Торопов - Каменный меч
На сей раз — воцарившаяся тишина не содержала ни грана спокойствия. Она была заполнена бурлящим, переливающимся через край удивлением. Собравшиеся не ожидали ни такого предложения, ни той смелости, что проявил мейстер Гвулид.
Впрочем, беззвучным это удивление оставалось недолго.
— Да в своём ли ты уме, энергетик?! — советник Эбит, по обыкновению, не выдержал первым. — Великий Свод, мы тут терпим бедствие, а ты ещё хочешь, чтобы иноземцы копались во всём, узнавали наши тайны!
— Какие тайны? — в голосе советника Магнута послышалась усталость. Крондин попытался вспомнить что-нибудь подобное, и не смог — раньше толстяку в розовом никогда не изменяла его ироничная расслабленность. — То, что причиной разрушений стали гигантские растения, перестанет быть тайной недели через две-три.
— Кстати, гигантские растения! И наши тесты, и допросы этого Сергея подтвердили, что эти растения родственны тем, что растут в том самом Лесу. Так, Гвулид?!
Главный энергетик коротко и нервно кивнул.
— И что же?! — советник Эбит картинно развёл руками. — Вы предлагаете позвать помощь оттуда, откуда пришла и беда?! А что, если это всё и было спланировано Академией?! Если это её акт агрессии против Лиги?!
— Зачем? — негромкий вопрос заставил всех повернуться к старику в оранжевой мантии. Трандир дун Магвур был единственным членом Совета в первом поколении и заседал в нём с самого начала, без малого четыре века. — Как ты знаешь, Эбит, Подгорный Пророк учит нас — «все живущие ищут пользы». А мы уже давно установили, что ни у кого нет видимых выгод в наших бедствиях. Поэтому мне версия злонамеренной атаки вообще мнится сомнительной. Можно говорить об агрессии старых Лиг, хотя ты сам знаешь, что наши родственнички и чесаться-то не очень любят без прибыли. Можно говорить о каких-то радикалах из Лесных Народов, вспомнивших давние обиды — хотя, видит Пророк, у них есть куда более близкие и ненавистные мишени. Но Академия? Которая никогда не отступала от своего абсолютного нейтралитета? Никогда не применяла силу во внешних отношениях? С которой мы работали по-крупному лишь пару раз, и последний когда? Лет сорок назад, правильно, Нигвадар?
Нигвадар дун Нигвар, даоттар Жёлтого клана, кивнул:
— Да, они тогда помогали мне обустраивать наши пахотные площадки. И, видит Пророк, помогли очень здорово. Кстати, приезжали не только люди, но и эльфы, и мельмы — и все они отлично работали нам на пользу, безо всяких там «давних обид». Я согласен с Трандиром, братья. Даже если произошедшее — спланированная атака, а не хаотичный всплеск энергии, проклятье или помешательство какое-нибудь, то не надо забывать, что не только Академия имеет доступ к содержимому этого знаменитого Леса. Он приманивает немало искателей приключений — кто-то неизбежно что-то находит и выносит наружу. Сама же Академия… ну никак не подходит на роль агрессора. А помощь оттуда может нам здорово пригодиться.
— Всё-таки это риск… — проскрежетал советник Тролд, привычно созерцая собственные кулаки.
На какое-то время в Зале Совета вновь воцарилась тишина. Советники коротко переглядывались, что-то прикидывая про себя. Эта тишина оказалась самой короткой — сидевшие за столом очень давно работали вместе и прекрасно понимали, к чему движется дело.
— Голосуем. — совершенно нейтральным тоном произнёс советник Трандир. — Кто за то, чтобы обратиться за помощью к Академии?
Руки в оранжевом, жёлтом, синем и розовом рукавах поднялись в воздух. Вокруг зашелестели негромкие возбуждённые разговоры — Совет голосовал не слишком часто, в основном главы кланов старались достичь единого мнения.
Крондина, впрочем, не слишком интересовало всеобщее возбуждение. Его собственное, персональное возбуждение, взращённое многодневным напряжением, билось и пульсировало, поднявшись во весь рост. «Он не поднял руки, не проголосовал за то, чтобы позвать помощь… Он не хочет, чтобы всплыла правда… Не хочет…». Вся осторожность, все одёргивания самого себя, всё стремление к объективности и тому, чтобы не поддаваться эмоциям — всё это сейчас отступало, безнадёжно сдавало позиции перед мощнейшей, лихорадочной убеждённостью.
— Капитан Крондин!! — голос отца был наполнен слегка удивлённым гневом. Похоже, первого зова Крондин попросту не услышал.
С каменным лицом наследник Чёрного клана сделал три шага вперёд.
— Я здесь, Великий Совет.
— Сколько времени займёт полёт твоего корабля до земель Академии?
— Почти четыре дня, Великий Совет. Возможно, больше — если у меж-мирового портала будут сильные волны, нам придётся выжидать момент для приводнения.
— Ах да, приводнения… Вы ведь ещё не приводнялись при меж-мировых путешествиях?
— Нет, Великий Совет, но я гарантирую…
Дальнейшее заседание сливалось в памяти Крондина в сухую, безличную череду вопросов и ответов.
Только ещё одно вспоминалось наследнику Чёрного клана посреди бескрайних владений неба и моря. Момент, когда Совет принял решение по розыску этого многострадального человека, Сергея Федотина. Момент, когда Хардарин дун Кваг, его отец и самый влиятельный гном Лиги с поистине каменным лицом сказал командиру Корпуса Тайн: «При нахождении этого человека не вступать в контакт и не пытаться пленить. Надлежит сразу убить его и любого, кто будет его сопровождать».
Крондин залез во внутренний карман и достал смятый клочок бумаги. На этом клочке не было ни букв, ни цифр — только бессмысленные символы, о которых когда-то условились два давних товарища. «Ухожу из дома, надолго. Связь только экстренная».
Крондин догадывался, по какой причине ушёл Руд. На мгновение тревога сдавила его сердце, но уже в следующую секунду капитан воздушного корабля разжал пальцы и клочок бумаги, вырванной резвым воздушным потоком, по замысловатой траектории полетел вдаль.
Крондин не стал наблюдать за ним и повернул лицо навстречу ветру. Лишние мысли были ни к месту — наследнику Клана Чёрного Самоцвета предстоял собственный бой.
Глава 2
Сергей быстро привык к новым очертаниям мира вокруг. Золотисто-жёлтый цвет, в который облекали всё очки из светового камня, несмотря на необычность, нёс в себе что-то естественное, подсознательно привычное и тёплое — будто солнце уменьшилось и притушило своё сияние, будто теперь его можно было потрогать и даже оказаться внутри. Такая обстановка как нельзя лучше подходила разгорячённому, мятущемуся сознанию — во время недолгого, но интенсивного перехода Сергей понемногу успокоился, а на привале пришедшая после золотистого фона тьма мягко обволокла его и увлекла в крепкий сон без сновидений.
