Наталья Белкина - Наместник
— Я предупреждал.
— Теперь верю.
Доктор перемотал ступню туго-натуго бинтом, забинтовал ладони. Я терпеливо сносила все это и не могла понять, чем же черт отличается от человека. Посмотрела на его ноги.
— Нет, копыт нет, — заметил доктор Ю-Ю, — и хвоста тоже. Рога — это все, что досталось мне от отца. Вот он-то был настоящим чертом.
— Вы плохо видите, доктор? — спросила я, заметив линзы в его глазах.
— Нет. Я вынужден прятать глаза: зрачки выдают меня, светятся в тени и темноте. Кстати, можно на "ты".
— Почему же вы… то есть ты не вылечишь мои шишки одним взмахом руки?
— Хм. Я такого метода лечения в мединституте не проходил.
— Ну, так не интересно, — разочаровалась я. — Я думала, раз черт, значит, может все. А ты что же, учился в самом обычном мединституте?
— Не совсем обычном, одном из самых лучших в стране.
— Да я ведь не о том, ведь у Гоголя…
— Да ведь это же сказки! Когда ты познакомишься с нашим миром поближе, то поймешь, что он не совсем такой, как принято думать у вас, людей.
— Спасибо, я уже с ним познакомилась близко, ближе некуда! А как же ты оказался среди людей?
— Я эмигрировал, только и всего.
— И ты знаешь, что ЭТО у меня? — спросила я осторожно.
— Догадался. Иначе бы ты не вернулась живой.
— Так это ты будешь его выкупать?
— Нет, не я. Но я могу тебе помочь, как можно выгодней продать его.
— Ну, положим, с этим я и без тебя справлюсь.
— Ты так говоришь, потому что еще не знаешь, какую страшную вещь держишь у себя.
Зачем я вообще с этим связалась? Чем теперь это закончится? Я не имела представления о том, как мне поступить с цветком, как держать себя с тем, кто придет за ним. Мне просто необходимо было кому-то довериться. И кому же, кроме доктора-черта? Я решила быть настороже, хотя и надеялась, что Ю-Ю на моей стороне.
— Когда они придут? — спросила я у него.
— Не беспокойся, Бет, придут и не однажды. Подумай хорошо, на что выменять скипетр, не продешеви.
— Что же в нем такого, что эти страшилки так хотят заполучить его?
— Он дает абсолютную власть наместнику, власть над дремучими. Но это не главное, они и так преданы слугам Лютого Князя. Скипетр дает власть над Тварным миром, или по крайней мере в той его части, которую контролирует наш хозяин. А без скипетра — наместник вообще никто, даже для Лютого Князя. Поняла?
— Нет, ничего я не поняла. Что за Князь такой?
— Сама узнаешь скоро. Лютый Князь стремится к тому, что бы полностью управлять земной жизнью. В этом ему помогают его наместники.
— Так значит, это силы зла?
— Зла или добра, ты что, голливудских блок-бастеров насмотрелась? Вот, что я скажу: не делай поспешных выводов. Может скоро все поймешь сама.
Все это было для моего усталого мозга слишком сложно. Но одно я поняла совершенно точно: скипетр, в который превратился цветок папоротника, дает его обладателю огромную власть.
— Да-а, за него, пожалуй, я могу многое попросить, даже может быть… Впрочем, ладно…
— Тебе не кажется, что пора? — спросил Ю-Ю.
— Пора? Ты о чем?
— Пора гостей принимать. Они, наверное, уже заждались.
— Что-то мне не по себе, кажется, я не готова еще. А попозже нельзя?
— Боюсь, что нет. Время поджимает.
— И что мне делать?
— Вспомни-ка, откуда они должны будут придти?
Я напрягла память, и…
— Да, точно! Уголь.
Осторожно спустившись с кровати, я подошла к шкафу, на двери которого висели мои старые джинсы. Из кармана я вытащила уголек и вопросительно поглядела на Ю-Ю. Он ободряюще кивнул, и я стала чертить на выгоревших обоях большой прямоугольник. И в тот момент, когда я закончила свой примитивный рисунок, в стену тут же раздался гулкий троекратный стук.
Я вздрогнула, потому что все-таки не совсем еще верила в то, что изобразила сейчас самую настоящую дверь в другое измерение, проход на Ту Сторону.
— И что теперь? — спросила я черта шепотом.
— Приглашай, — пожал он плечами.
Я набрала воздух в легкие и… нет, не смогла решиться. Мне не хотелось после всего пережитого видеть снова какие-то мерзкие хари.
— А что они страшные? — спросила я для того только, чтоб отдалить момент встречи.
Доктор многозначительно промолчал, давая мне, видимо, понять, что считает меня, как минимум, трусихой. После этого я решилась:
— Войдите!
Я запрыгнула на кровать и уселась на ней, как на троне, сложив ноги по-турецки. На стене появились размытости, будто из нее сочилась и расходилась кругами вода. Я не могла понять: то ли у меня в глазах все расплывалось, то ли стена на самом деле куда-то исчезла. Но за ней я не увидела привычного пейзажа: крыльца и зеленого забора с рябинкой поодаль. Там была мрачная каменная стена с гобеленом и потухший камин, возле которого стояли двое.
Один из них был большим и толстым стариком с огромной нечесаной бородищей и седой объемной шевелюрой. Одет он был в зеленые лохмотья и обут в лапти и онучи. Другой был поменьше ростом и одет поприличней: в кожаную безрукавку и широкие льняные штаны цвета луковой шелухи. Он имел вполне человеческую, немного монголоидную внешность и куцую кисточку из волос на затылке. Оба они двинулись на меня и через мгновенье, просочившись сквозь некую водянистую плёнку, оказались в моей комнате.
— Это слуги Гавра: леший Бобровник и упырь Евстантигма, — прошептал доктор Ю-Ю, наклонившись к моему уху.
Я кивнула и вопросительно посмотрела на пришельцев.
— У тебя есть то, что нам нужно, — проревел Евстантигма.
— У них что, здороваться не принято? — нарочно громко спросила я у Ю-Ю, что перекричать свой страх и растерянность.
— Думаешь, они тебе здоровья желают? — поинтересовался черт.
— Ну, и что же вы предлагаете взамен? — обратилась я к двум страшилищам, стараясь не выдать своего волнения.
— Наш хозяин, Великий Гавр, предлагает сохранить тебе жизнь, если ты отдашь ему скипетр, — очень густым басом прогудел леший.
— Я вашего Гавра в порошок сотру, имея скипетр, — сказала я, стремясь придать тону твердость и безапелляционность, и покосилась на Ю-Ю.
Тот сделал страшные глаза и прогудел, не открывая рта:
— Не переигрывай.
— Ну, ладно. А больше ваш хозяин ничего не предлагает? — снова обратилась я к удивленным моей наглостью посланцам.
Они переглянулись. Упырь растерянно потрогал свой хвостик на башке, а из бороды Бобровника, утыканной колючками и шишками, вдруг вылезла маленькая пичужка и зачирикала. Леший схватил птичку и, выпустив ее уже в свою «прическу», где она тут же и скрылась, пробурчал:
