Джеймс Стоддард - Обманный Дом
Окликая друга по имени, Картер сорвал с рук перчатки и коснулся шеи Чанта, чтобы пощупать пульс. Кожа Фонарщика была холодна, как у мертвеца, но на прикосновение он отозвался еле слышным стоном.
Не зная о том, насколько тяжелы раны Чанта и можно ли его шевелить, Картер все равно не мог оставить его здесь, на морозе, под ветром, потому поднял Фонарщика, уложил себе на плечо и пошел по площадке в обратную сторону, пройдя при этом вблизи от каменного лабиринта. Чант был худощав, но высок ростом, и нести его Картеру было нелегко. Добравшись до двери, он тяжело дышал, но стражники, наблюдавшие за ним сквозь щель, поспешно отодвинули засов и бросились на подмогу.
Воины уложили Чанта на кушетку у очага. Один из них развел огонь пожарче, а Картер вместе с начальником стражи стащили с Чанта сапоги и перчатки и стали растирать его ступни и пальцы. Вскоре Фонарщик снова застонал, разжал веки, открыл бледно-розовые глаза и проговорил:
– «Один желает кровь пролить чужую, и проливает кровь свою другой. Сама Природа злится, негодует и студит кровь морозом и пургой…» – С этими словами он вновь лишился чувств.
Прошло полчаса, и согретый теплом очага Чант пошевелился. Картер напоил его с ложки горячим чаем, и Фонарщик сумел приподняться и сесть. Через некоторое время он выглядел гораздо лучше. Картер уже осмотрел его, но ни ран, ни отморожений не нашел. Только на лбу Чанта лиловел большой кровоподтек.
– Судя по всему, я не в Раю, – еле слышно проговорил Чант, если только ангелы не похожи на Картера Андерсона.
– Благодарение Господу, надеюсь, что не похожи, – отозвался Картер и впервые за все время улыбнулся. – Ты верен себе. Просто чудо, что я тебя разыскал. Сначала я подумал, что ты мертв.
– Еще несколько минут при таком морозе и вьюге, и я бы точно отправился на тот свет. «Ибо Ангел Смерти простер надо мной свои крыла».
– Наверняка ты там недолго пролежал, – заключил Картер, – иначе бы обморозился. Где ты был в последние несколько дней?
– Неподалеку отсюда, но сегодня только на Аллее Фонарщика. За границей собрались злые силы, они орудуют в Доме.
– Я это почувствовал. Хватит ли у тебя сил рассказать мне обо всем?
– Нет времени! Фонари в опасности! Нам нужно немедленно идти.
Чант попытался встать, но Картер бережно уложил его на место.
– Прежде чем мы полезем в пекло, мне нужны сведения. Будь краток, но расскажи все, не опуская подробностей.
– Ладно. Голова у меня словно мякиной набита, но если я выпью еще чаю, то расскажу что сумею.
Картер налил чая в оловянную кружку. Чант отпил несколько глотков и начал свой рассказ:
– Мои беды начались четыре дня назад. В Риффенрозе, возле четырех ионийских свеч различной высоты есть маленькая зеленая лампа, масло в которую надо подливать каждую неделю. Я отправился туда через Озеро Книг и намеревался вернуться Аллеей Фонарщика, дабы подрезать там фитили и проверить, хватает ли в фонарях масла.
На второй день, чуть только минуло два часа дня, я свернул за угол и лицом к лицу столкнулся… с самим собой! Я это говорю отнюдь не в переносном смысле: передо мной стоял мой двойник. В разговорах мы порой можем обмолвиться о таких встречах, и нам они представляются волшебными, но в действительности они порождают неописуемый ужас. Наверное, такие же чувства можно испытать, если бы довелось увидеть собственную смерть. «Уйди от меня. Но нет, я чувствую, что с этих пор ты не покинешь меня, как моя тень. Теперь и на пороге двери своей я не буду одинок». Я не мог дышать, я дрожал, словно напуганный пес. Двойник воспользовался моим испугом и выхватил пистолет. Я бросился бежать, и это было глупо, ведь ему было легко подстрелить меня на таком расстоянии, но мне казалось, что он не намерен меня просто уничтожить или взять в плен. Как ни странно, выстрелив мне в спину дважды до того, как я успел свернуть за угол, он промахнулся – будто впервые взял в руки оружие.
– Он побежал за тобой?
– Да. Потом мы с ним играли в «кошки-мышки». Он меня упорно преследовал, а я как мог хитрил, чтобы уйти от него. Он гонялся за мной по лестницам, по узким переходам и широким коридорам, но я ухитрялся дурачить его. Мне было страшно, однако я понимал: уничтожив меня, он меня подменит. Я решил не вступать с ним в схватку до последнего, поскольку легко мог проиграть, а цена проигрыша была слишком высока. Не раз мы обменивались выстрелами. Я пробивался к аллее, надеясь, что тамошние Хранители не пропустят врага. «Мой путь во мраке одинок, нет никого, кто б мне помог. Один – вдоль берега реки, по склону горному – один. Один. Вокруг меня страна – обитель грез, обитель сна…»
Я бежал всю ночь и весь день и наконец добрался до коридоров, ведущих к аллее. Встречные говорили мне о том, что тут слонялся некий тип, похожий на меня. В это время я уже находился в Графстве-у-Переулка, где у меня есть знакомые, поэтому к цели меня сопровождали маршал Япт и целый эскадрон из леса Вруманлин. Маршал спешно отправил к вам гонца, и видимо, тот добрался до Внутренних Покоев нынче утром, вскоре после того, как вы тронулись в путь.
Наконец после долгих проволочек – надо сказать, что Япт жутко скрупулезен во всем, в том числе и по части сборов в дорогу – мы добрались до восточной двери, выводящей на площадку, сегодня после полудня. Стражник, охранявший дверь, был убит, дверь открыта нараспашку. Ни маршал, ни его люди, естественно, не могли идти со мной к аллее из страха перед Хранителями. Я хотел одного: дождаться вашего прибытия, но я не мог ждать. Фонари следовало осмотреть в урочное время, ибо огни в Аллее Фонарщика – это огни Вселенной. Им, более чем прочим огням в Доме, нельзя позволять гаснуть. «Звезды на небе – не столько ли их, сколько на свете людей? Разума светом людей наделенных, видящих в звездах деянье Творца?» Я назвал воинам пароль, чтобы они узнали меня, когда я вернусь, и ступил на площадку.
Вьюга на время утихла, и вскоре я увидел следы, ведущие к каменному лабиринту, окружающему аллею. Прежде чем войти в лабиринт, я внимательно осмотрел стены, замыкающие площадку. Следы были видны четко, и я понимал, что мой двойник где-то недалеко. Шагая по следам, я догадался о том, что врагу моему дорога к аллее неизвестна. Он бродил по лабиринту не меньше двух часов, а я – за ним, и только потом он наконец добрался до Аллеи Фонарщика.
В аллее я увидел темный силуэт. Мой враг был готов погасить первый из двадцати одного фонаря. Я вскрикнул и выстрелил, но промахнулся. Он с поразительной скоростью скрылся за деревьями, и мне ничего не оставалось, как только броситься за ним в погоню. Там толстым слоем лежит опавшая листва, и бежать трудно – все время проваливаешься в снег. Только я вбежал в заросли, как мерзавец набросился на меня. Пуль у него, видимо, не осталось, поскольку пистолетом он воспользовался как кастетом. Ударил меня по лбу изо всех сил, но я успел выстрелить с близкого расстояния и ранил его. Он пустился прочь, подвывая, словно собака.
