Станислав Романов - Больше, чем игра
— Зачем он приходил? Зачем? — Он останавливается напротив товарища, забавляющегося с сюрикеном.
Тот перестает крутить свою смертоносную игрушку, поднимет глаза и флегматично отвечает:
— А мне почем знать?
— Если он приходил сюда, то, наверное, он знает, — высказывает предположение длинноволосый. — Знает!
— Может, и знает, — говорит товарищ. — А может, и нет.
— Но как он узнал? — вопрошает длинноволосый.
— А мне почем знать? — повторяет товарищ.
— Что же делать? Что же делать? — нервничает длинноволосый.
— Позвони мэнкё, — советует товарищ с сюрикеном. — Может быть мэнкё утешит тебя чем-нибудь.
— А это мысль! — восклицает длинноволосый и берется за телефон.
— Алло, мэнкё? Я не побеспокоил вас?
— Я медитировал.
— Простите, что я помешал вам, мэнкё.
— Ты не помешал.
— А? Ага, ладно. Понимаете, мэнкё, художник, тот, другой, которого вы тоже показывали нам, он сегодня приходил сюда…
— Да, я знаю.
— Знаете?! Откуда?
Тихий смех в телефонной трубке.
— А-а, я понимаю, мэнкё.
— Не уверен.
— Ну, ладно. В общем, я хочу спросить, что же теперь делать?
— Ты сразишься с ним.
— С ним? Но ведь он не посвященный.
— Он скоро станет им.
— Ладно, я понял. Я должен сразиться с этим парнем…
— Ты опять понял не так. Ты не должен сражаться с этим парнем, но ты сразишься с ним. Это карма.
— Да, карма, я понял. Я прикончу его, мэнкё.
Негромкий грустный вздох.
— Ты опять все истолковал по-своему. И это тоже карма.
— Спасибо за совет, мэнкё.
— Не стоит благодарить меня.
Длинноволосый кладет трубку. От телевизора оборачивается крепыш с бычьей шеей; не оглядывается, а именно оборачивается — всем корпусом.
— Что тебе посовеовал мэнкё? — спрашивает он.
Длинноволосый смотрит на него, на другого своего товарища — и отвечает:
— Я должен прикончить этого парня.
8
Часов с десяти вечера к тренажерному залу на улице Блюхера одна за другой стали подъезжать легковые автомашины. Машины были одна другой круче, исключительно иностранного производства: Мерседесы, БМВ, Опели, Вольво… Марки были, в основном, западноевропейские, американских автомобилей было немного, японских же не было совсем. Из машин вылезали молодые люди атлетического телосложения и по одному проходили в спортзал. На входе каждого прибывающего проверяла охрана, состоящая из таких же крепких парней. Пускали только по приглашениям и только без оружия — холодного ли, огнестрельного ли.
Внутри, в центре зала, размещался боксерский ринг. Правда боксерских боев в классическом стиле там, кажется, не происходило никогда. Кикбоксинг, тайский бокс, рэслинг, кулачные бои без лравил — это было. А нынче вечером, вообще, должно было состояться нечто из ряда вон выходящее — смертельная дуэль на мечах. Конан-Варвар бросил вызов Конану-Разрушителю. Конан-Разрушитель вызов принял. Победитель становился королем.
Зал постепенно заполнялся представителями противоборствующих кланов, а также состоятельной публикой, способной выложить немалые деньги за то, чтобы пощекотать себе нервишки взаправдашним кровавым шоу. Члены кланов Конана-Варвара и Конана-Разрушителя были разведены по противоположным краям зала и разделены плотным кольцом охраны — нелишняя мера предосторожности, учитывая физическую подготовку даже лишенных оружия противников. Было шумно; все ждали появления главных действующих лиц нынешнего вечера.
И вот они появились.
Первым из раздевалки вышел Конан-Варвар, бросивший вызов. Он был очень похож на описания того, чье имя носил — высокий и могучий, он ступал тяжелой походкой, поигрывая чудовищными буграми мышц. Из одежды на Конане-Варваре было только некое подобие набедренной повязки, вроде как из звериной шкуры. Следом за самим героем, красный от важности и натуги, вышагивал оруженосец, неся на вытянутых над головой руках тяжелый двуручный меч.
Соратники Конана-Варвара по рэкету встретили своего вожака одобрительным ревом, а конкуренты свистом, оскорблениями и насмешками. Охранникам, старающимся удержать враждующие группировки на отведенных им местах, приходилось нелегко.
Конан-Варвар пролез между канатами на ринг, принял меч из рук оруженосца и пару раз взмахнул широким клинком, словно демонстрируя, как он сейчас порубит в капусту своего жалкого врага.
А между тем на публике появился Конан-Разрушитель, и жалким он не выглядел, отнюдь. Пожалуй, он был даже покрупнее Конана-Варвара, хотя, казалось бы, куда уж крупнее. Одет Конан-Разрушитель был в кожаные штаны, но и только. Его также сопровождал оруженосец с мечом, и меч тот разве что самую малость уступал размером вертолетной лопасти.
Новый взрыв рева из луженых глоток бойцов враждующих дружин едва не сорвал прочь крышу спортзала.
Пробравшись на ринг, Конан-Разрушитель взял поданный оруженосцем меч одной рукой и непринужденно обмахнулся им, как дама обмахивается веером. Затем каждый из Конанов поочередно обрушился на противника с потоком ужасных оскорблений и угроз, дабы распалить как следует собственный боевой дух и смутить, поелику возможно, боевой дух врага.
После того, как боевой дух достаточно распалился, с формальностями было покончено — противники сошлись.
Длинные двуручные мечи были слишком тяжелы даже для таких здоровенных мужиков — оба бойца двигались слишком медленно для того, чтобы нанести противнику неожиданный удар. Пока один неторопливо замахивался, другой, так же неторопливо, соображал, как отбить атаку.
Мечи звенели, легкие бойцов работали как кузнечные меха, тела блестели от пота, зрители вопили.
Сражение, наверное, могло бы продолжаться долго — до тех пор, пока противники не свалились бы от изнеможения. Однако вышло иначе. Конан-Разрушитель, рявкнув, нанес особенно сильный удар. Конан-Варвар этот удар, как и все предыдущие удары, принял на свой меч — и меч не выдержал, переломился возле рукояти.
Толпа взвыла.
— Сдаешься? — просипел Конан-Разрушитель, угрожая мечом обезоруженному Конану-Варвару.
— Черта с два! — ответил Конан-Варвар, отшвырнул в сторону обломок меча, пнул Конана-Разрушителя в колено и обеими руками схватился за руку противника, держащую меч.
Конан-Разрушитель ударил Конана-Варвара в лицо левым кулаком и разбил ему обе губы. Но Конан-Варвар не выпустил руку противника из захвата, а вывернул ее резким рывком — так, что затрещали кости, и меч выпал из ослабевших пальцев Конана-Разрушителя. Конан-Варвар на лету поймал меч за рукоять и с разворота, одним взмахом, снес Конану-Разрушителю полголовы.
