Станислав Романов - Больше, чем игра
— Лентяй, — укоризненно сказал Егор, вздохнул и отдал помощничку фотографию с экспедицией хранителей Кольца на склонах Карадраса.. — Вот, это тебе. А я начну там. — Он показал на большую стену. — Но учти, мне все равно понадобится твоя помощь.
— Всегда готов оказать поддержку — моральную, — сказал Ленька, весело скаля зубы. И прибавил с завываниями: — Да пребудет с тобой Сила, Люк!
— Трепло, — буркнул Егор.
С фотографией в руке он отошел к окну, чтобы окинуть взглядом сразу всю стену и определиться с масштабом и общей композицией. Та стена, с оригинальной росписью, была на полметра ниже и в полтора раза короче — предется кое-что изменить, кое-что добавить.
Глаза боятся — руки делают, — напомнил себе Егор мамину поговорку, решительно подошел к стене и провел первую линию…
Они работали час, другой — без лишних слов, сосредоточенно, как рисуют на экзамене. На голых стенах проступали карандашные контуры человеческих (эльфийских, хоббитских…) фигур, очертания предметов.
Детишек привели с прогулки, накормили обедом и уложили спать — в детском саду начался тихий час.
Зашла Татьяна Георгиевна. Художники приостановили работу.
— Что? — спросил Егор.
— Пора обедать, — сказала Татьяна Георгиевна заботливым нянечкиным голосом. — У нас на кухне есть маленькая столовая для воспитателей, там для вас двоих накрыли стол. Меню у нас детское, но и воспитатели тем же самым питаются, так что и для вас, я полагаю, наша еда подойдет. Давайте, быстро мойте руки — и за стол.
Ленька вопросительно посмотрел на Егора, он был не прочь попробовать детское меню.
Егор замялся, чувствуя себя неловко.
— Ну, не знаю. А мы детей ваших не объедим?
И тут же, по вмиг изменившемуся лицу заведующей, понял, что сморозил глупость.
— Дурак, — сказала Татьяна Георгиевна, укоризненно качая головой. — Большой, а дурак. Все дети у нас накормлены и спят. Нет здесь ни пасынков, ни падчериц — голодных и несчастных, у которых злые тетки отобрали обед, чтобы пришлых дядек накормить.
— Прошу прощения. — Егор покаянно опустил голову
— Если стесняетесь прийти на кухню, то я попрошу кого-нибудь из нянечек принести обед вам прямо сюда, — предложила Татьяна Георгиевна.
— Нет, не нужно, — сказал Егор, все еще красный от смущения. — Мы сами придем.
Как и предупреждала Татьяна Георгиевна, меню было детское: суп молочный рисовый, картофельное пюре с котлеткой, творожная запеканка с изюмом и компот из сухофруктов.
— Нравится мне здесь работать, — доверительно сообщил Ленька Егору, хлебая суп молочный рисовый. — Очень даже нравится. Помнишь, мы с тобой в прошлом году пельменную расписывали, так там нас с тобой бесплатно не кормили. Эх, хорошо вернуться в детство!
— Только не впадай в детство насовсем, — хмуро сказал Егор.
После обеда работа разладилась. Ленька заявил, что на него местная детская атмосфера действует соответствующим образом — расслабляюще то есть, карандаш из рук выпадает, зевается беспрестанно и, вообще, тихий час же. И он нахально завалился дремать прямо на подоконнике.
— Л-лентяй, — процедил Егор сквозь зубы, сам пытаясь сдержать сводящий скулы зевок. Не сдержал. И в самом деле что-о в сон клонит. Промаявшись с полчаса, Егор сдался — работа не шла, не шла, и все тут.
— Ладно, хорош на сегодня, — сказал он разлегшемуся на подоконнике Леньке. — Пошли восвояси. Завтра продолжим.
— Завтра же похороны, — напомнил Ленька.
— Верно, — спохватился Егор. — Надо Татьяну Георгиевну предупредить, что завтра мы не придем.
Заведующую они нашли в кабинете.
— Есть вопросы по работе? — спросила она.
— Да, в общем, — сказал Егор. — На сегодня мы закончили, а вот завтра… Татьяна Георгиевна, тут вот какое дело… завтра похороны нашего друга — мы учились вместе — так что я не знаю…
— Похороны? — переспросила Татьяна Георгиевна. — Дениса Брагина?
— Да, — кивнул Егор, удивившись про себя: Откуда она знает?.. А-а, мало ли…
— Что же, понятно, — сказала Татьяна Георгиевна. — Тогда — до послезавтра.
— До свидания, — сказали Егор и Ленька в один голос.
— До свидания, Егор. До свидания, Леонид.
Выйдя из детского сада, Ленька решительно направился в сторону троллейбусной остановки. Егор молча шагал рядом, глубоко погрузившись в свои мысли.
— Ты разве не домой сейчас? — спросил Ленька.
— Что? — не сразу отреагировал Егор. — Н-нет. Надо зайти в одно место…
В связи с упоминанием о похоронах Дениса Брагина Егор вспомнил о высказанных Ворониным подозрениях в отношении продавцов из магазина Проспект. Егор в том магазине бывал нечасто, тамошних продавцов никогда особенно не разглядывал — прежде в первую очередь его интересовали видеокассеты и компакт-диски. Но теперь его заинтересовали именно продавцы. Надо бы посмотреть на этих доморощенных самураев…
«ПРОСПЕКТ. Аудио-видео салон» — вывеска была чересчур претенциозная для такой тесной лавочки. Раньше здесь, кажется, помещалась мужская парикмахерская на два кресла. Теперь, вот, магазин. Стеклянные витрины, составленные углом, отгораживали совсем уж крохотное пространство для посетителей — пятачок, меньше кухни в квартире Егора. Ассортимент в магазине тоже был не шибко выдающийся: десяток магнитофонов, десяток видеомагнитофонов, десяток телевизоров, пяток музыкальных мини-центров, игровые приставки и всякая мелочь вроде кассет, картриджей и батареек. Все — made in Japan, Воронин был прав.
Четверо посетителей на пяти квадратных метрах — это такая толпа. Парень в очках ссутулился над витриной, едва не пишет носом по стеклу, читая названия фильмов на коробках видеокассет. Мальчишка лет десяти рассматривает картриджи Супернинтендо. Супружеская чета средних лет и среднего достатка покупают видеоплэйер «Панасоник».
Егор с трудом протиснулся поближе к прилавку, якобы посмотреть на выставленную на стеллаже электронику, но смотрел он больше на продавцов.
Их трое. Один, высокий, с длинными темными волосами, собранными на затылке в узел а-ля Стивен Сигал, за кассой пересчитывает толстые рыхлые пачки денег. Второй ростом пониже, но пошире в плечах, упаковывает купленный счастливыми супругами видеоплэйер в коробку. Третий, стриженный почти под ноль, плотный и здоровый, как бык, смотрит по телевизору Месть ниндзя и лениво жует резинку, происходящее в магазине его как будто и не касается.
Если Воронин прав в своих подозрениях, то один из этих троих — убийца Дениса, — подумал Егор, переводя взгляд с одного продавца на другого, на третьего. — Но вот который из них? Который?
