Наталья Медянская - Ночь упавшей звезды
-- Торус Фенхель эйп Леденваль, разумеется, гений, -- сухо сказал Мадре, -- но и ему хватило ума не лезть в гнездо к симурану. А то тут бы висело чучело самого скульптора. Или так, погрызенная тушка.
При имени "Торус" Сианн напрягся, но потом расслабился -- похоже, Торус оказался не тот.
Вид у Сябика был несчастный. Во все стороны торчали, как иголки, мокрые волосы. Сейчас он особенно походил на ежа.
-- Сами вы тушка... -- он ткнулся лбом в руку Алиелора и повторил, видимо, стараясь себя убедить: -- Алёр, так он совсем ненастоящий?!
Сианн помог пацаненку сесть, обнимая и прижимая к себе, трясущегося и мокрого:
-- Совсем-совсем. Творение великого эйп Леденваля. Когда мне десять было, я утащил у Идринн помаду и покрасил ему губы. Мевретт Мадре меня на этом поймал, выдрал рябиновым прутом, и отмывать заставил. Но следы все равно есть. Давай подсажу.
-- Не, у тебя рука ранена, -- мальчик прерывисто вздохнул. Наблюдая за ними, я подтянула к себе плед со спинки дивана, завернулась и тряслась уже в нем, не сообразив раздеться.
-- Перестаньте наговаривать на меня, мевретт, -- оборвал Сианна Мадре. -- Лучше скажите, где Темулли.
-- Откуда я знаю... Я отослал их с Любом на кухню.
-- С Любом? -- Сябик оживился и даже улыбнулся.. -- Значит, надо проверить, цела ли кухня.
Алиелор подхватил его и перенес к огню, усадил на шкуру. Разбил дрова кочергой, заодно выпутав обгорелый кусок пергамента:
-- Это останки "Орхидеи Мерриана"?
Мадре явно хотел ответить сыну колкостью, но тут дверь распахнулась, и в проеме показался высокий лисокудрый стражник с Темулли и Любом в охапке. Увидев такое количество народу, да еще и двух мевреттов в том числе, он растерянно выпустил детей и поклонился. Темулли привалилась плечом к косяку, чтобы не упасть. Люб же с идиотской улыбкой сполз на пол.
-- Дядя Се... Ся... Сябик, а почему у вас тень птичья?
Сябик с расстроенным видом обернулся через плечо, хотя с тенью всё было в порядке.
-- Прекрати дурацкие шуточки, -- гыркнул на рыжего мальчишку Сианн. Мадре обвел парочку детишек подозрительным взглядом. Протянул зловеще:
-- Та-ак... А это что еще? Что они опять натворили?
-- Ничего... -- Люб невинно заморгал пушистыми рыжими ресницами.
-- Ага, ничего, -- подныла зеленоволосая, хихикая.
-- Господин мевретт, они... -- стражник посмотрел на невинных деток и решил, что скрывать тут бесполезно. -- Они раздобыли на кухне неразбавленного меда.
-- Разбавленного! Воду тоже взяли! -- воспротивился клевете конопатый.
-- Ого... -- печально произнес Мадре. -- Быстро же растут детки... Тему! -- он строго посмотрел на остроухую девочку. -- Думаю, что в таком состоянии тебе уже ничего не страшно, так что пойдешь ночевать к Звингарду.
-- А я не дойду, мевретт, -- широко улыбнулась Темулли. -- "Вы сами помогли мне до чертиков напиться..."
Мадре понял, что с зеленоволосой пива не сваришь, и обернулся к ее приятелю:
-- Люб, ты мужчина? -- он пристально воззрился в честные глаза рыжего.
-- А что, похож на женщину? -- захихикала Тему.
-- Ага, мужчина. Конечно, -- мальчик задумался и уточнил. -- Только папа говорит, что ещё маленький.
Мадре рухнул на диванчик рядом со мной и стал наматывать мокрые волосы на кулак, точно собирался на них повеситься.
-- Так что такое, господин мевретт? -- спросил Люб, не дождавшись ответа на свою последнюю реплику.
-- Ну как "что"? -- пожал плечами Одрин. -- Сможешь дотащить свою собутыльницу до лазарета?
-- Сокувшинницу. Мы из кувшина пили. Я? Не вопрос!
Люб прополз вверх по стене и потянулся взять Темулли на руки, немелодично проорав:
"Не могу сидеть я дома,
Дайте мне коня и меч.
Мне готовка незнакома.
Мне милы резня и сечь.
Закинула платья я в старый сундук
И не вылажу отныне из..."
У меня зазвенело в ушах. К рези в правой ладони добавились саднящая боль в затылке. Я нащупала шишку под волосами. А на темени еще одну. Четвертую. Теперь пусть хоть кто усомнится, что у меня потеря памяти! Я плотней завернулась в промокший плед и тихо застучала зубами.
Мадре обеспокоено взглянул на меня и окликнул сына:
-- Сианн, ты разбираешься в людских болезнях?
Алиелор подошел, тронул рукой мой лоб:
-- По-моему, у нее жар... Как вы, сударыня?
Я отстранилась, зашарила глазами по библиотеке, этому, чернявому, вовсе не собираясь отвечать. Облизнула пересохшие губы, в ошеломлении понимая, что я готова доверять здесь единственному: беловолосому лилейному мевретту.
А тот повернулся к стражнику:
-- Звингарда сюда, живо! И пусть не думает отделаться компрессами!
Испуганного парня смело.
Одрин снова налил воды из кувшина и поднес мне кубок:
-- Выпейте, сударыня, станет легче.
Я -- неожиданно для себя -- перехватила руку остроухого, она была приятно прохладной, и... не хотелось ее выпускать... а вода... глотать получалось медленно и с трудом. Лучше бы они меня раньше отпустили! Теперь огребу по полной элвилинского гостеприимства... на этом... розовом... Ой, ну у кого же здесь такой извращенный вкус?
-- Вина... -- прохрипела я.
-- Вина? -- поразился Мадре, рассеянно поглаживая мою руку. -- Хм... А вы уверены? Пьянство, знаете ли, не красит дам...
Ну кто бы говорил с его самогонкой!
-- Беглец от стражника бежит! -- вдохновенно голосил тем временем Люб, -- И под копытами дрожит,
Дрожит земля.
Мечтал он скрыться за углом --
Его огрела черпаком
Прислуга короля!
-- Полезно... при простуде!.. -- переорала его я.
-- Ну-ну, вам виднее, -- Одрин с неприязнью покосился на меня и на разбушевавшегося мальчишку.
-- ...Серые тени поднялись
с древних болот! -- отозвался рыжий.
-- Но рыцарь -- он рыцарь,
Даже если один...
-- Так мы пойдем? -- Темулли изобразила реверанс, чуть не упав при этом, и подала руку приятелю. -- Лежу задыхаюсь я в пыльном мешке, как бедные платья в моем сундуке... Ой, мевретт... а ваша леди мне платье испортила!
Я всегда полагала, что пьяные женщины -- страшное зрелище. Но оказалось, что пьяные дети еще страшнее. А уж пьяная Темка...
Мадре окостенел. Зато Сианн проснулся. (То ли опасался за нравственность Сябика -- кто ему там этот мальчишка... паж... или друг? То ли хотел уберечь того от очередного потрясения. Хотя я так и не поняла, чего Сябик испугался. Не родственник же его висит над камином!) В общем, вскипел, вытолкал Люба и Темулли в коридор, подозвал кого-то из слуг, велел отвести малолеток в термы и облить холодной водой. А лучше вовсе на дождь выставить, пока не протрезвеют.
Люб с Темкой восприняли распоряжение философски. Ещё некоторое время из коридора доносился дружный хоровой ор:
