Майкл Муркок - Кристалл, несущий смерть
Облака вскоре рассеялись, пропуская солнечные лучи, и взору Дориана Хоукмуна впервые предстал Серебряный мост. Прекрасный и невероятно хрупкий на вид, мост сверкал на солнце и изящной дугой уходил за горизонт. В ширину он имел почти четверть мили. Ограждением служили сложные переплетения тончайших серебряных тросов, которые поддерживали многочисленные пилоны.
На мосту царило оживленное движение. Хоукмун увидел кареты, настолько изысканные, что невозможно было поверить в то, что они вообще способны передвигаться; эскадроны кавалеристов (лошади были в таких же пышных и красивых доспехах, как всадники); батальоны пехоты, марширующие с невероятной четкостью; торговые караваны; вьючных животных, груженных тюками со всевозможными товарами, – здесь были меха, шелка, фрукты, овощи, сундуки со всяческим скарбом, канделябры, подсвечники, кровати, мебельные гарнитуры и многое другое. И почти все, как догадался Хоукмун, было награблено в странах, завоеванных войсками Империи Мрака.
Видел он также и военную технику – машины из стали и меди, некоторые из них были оснащены страшными острыми шипами для разрушения стен, напоминающими птичьи клювы, другие – вышками для ведения осады, третьи – длинными балками для метания ядер и камней. Рядом с машинами шествовали их создатели в масках Крота, Барсука и Хорька – инженеры Империи Мрака. Отчасти, благодаря могучему телосложению и крупным рукам, они походили на собственные детища. Но по сравнению с величием Серебряного моста, который, подобно орнитоптерам, считался одной из главных причин столь стремительных побед Гранбретании, все они казались лишь жалкими пигмеями.
Стражу у моста был отдан приказ пропустить Хоукмуна, так что герцог беспрепятственно въехал на вибрирующий от движения транспорта мост. Копыта лошади звонко зацокали по металлу. Вблизи мост несколько терял в своем великолепии. Проезжая часть была испещрена выбоинами и царапинами. То тут, то там виднелись кучи конского навоза, грязное тряпье, солома и прочий мусор. Конечно, невозможно было поддерживать столь оживленную магистраль в идеальной чистоте, и все же, так или иначе, загаженный мост в какой-то мере был символом истинной сущности этой странной империи, именуемой Гранбретанией.
Перебравшись по Серебряному мосту на другой берег, Хоукмун направился вглубь материка. Туда, где располагался недавно павший под натиском имперской мощи хрустальный город Парис. Там он собирался немного передохнуть. Однако до хрустального города был целый день езды, и потому он решил не останавливаться в Карли, ближайшем от моста городе, а подыскать какую-нибудь деревушку и уже утром отправиться дальше. Ближе к вечеру он въехал в небольшое селение с милыми аккуратными домиками и садами. Повсюду виднелись следы недавнего сражения, над деревушкой повисла тревожная тишина. Добравшись до постоялого двора, Хоукмун обнаружил, что двери заперты, спешился и забарабанил кулаком. Несколько минут спустя заскрипел засов, и в дверях показалось детское личико. Ребенок испугался при виде маски Волка. Неохотно распахнув дверь, он все же впустил Хоукмуна. Тот вошел в дом и поспешил снять маску, чтобы успокоить ребенка. Он даже попробовал улыбнуться, но поскольку давно забыл, как это делается, гримаса вышла несколько натянутой. Мальчик, похоже, принял это за знак неудовольствия и отпрянул, ожидая удара.
– Я тебе ничего плохого не сделаю, – промолвил Хоукмун. – Просто присмотри за моей лошадью, приготовь постель и дай мне поесть, я уеду на рассвете.
– Господин, у нас только самая простая пища, – чуть приободрившись, пробормотал мальчик в ответ.
За долгие годы нескончаемых войн люди в Европе уже привыкли ко всему, и, по сути, нашествие гранбретанцев не принесло им ничего нового. Однако свирепость завоевателей оказалась для них неожиданностью, и было совершенно ясно, что ребенок боится и ненавидит Хоукмуна, не ожидая от него даже самой обычной справедливости.
– Я неприхотлив. Принеси, что есть. Мне нужно лишь утолить голод и выспаться.
– Господин, у нас все забрали. Если мы… Хоукмун жестом прервал его:
– Меня это не интересует, дитя. Я жду.
Он обвел взглядом комнату и в углу заметил двух старцев, которые что-то пили из больших кружек. Они старательно избегали встретиться взглядом с вновь пришедшим. Подойдя к маленькому столику в центре зала, герцог скинул плащ и перчатки, затем тяжело опустился на стул.
Маску Волка он положил на пол, у ножки стула, что для лорда Империи Мрака было весьма необычно. Он заметил устремленные на него взгляды мужчин, затем услышал, как они принялись возбужденно перешептываться, и понял, что люди увидели Черный Камень. Мальчик принес кружку разбавленного эля и несколько жалких кусочков жареной свинины. Похоже, ничего лучшего у них действительно не имелось. Отужинав, Хоукмун велел, чтобы его проводили в комнату. Оставшись один, он скинул доспехи, умылся, забрался под грубое покрывало и вскоре погрузился в сон. Ночью что-то разбудило его, и, толком не понимая, что делает, он выбрался из постели и глянул в окно. Ему показалось, что в лунном свете вырисовывается темная фигура всадника. Это был воин, с ног до головы закованный в латы. Забрало шлема закрывало его лицо. Хоукму-ну показалось, он заметил золотистый блеск и что-то черное на доспехах незнакомца. Затем, развернув коня, воин исчез.
Терзаемый недобрыми предчувствиями, Хоукмун вернулся в постель, и сон тут же принял его в свои объятия, а поутру герцог никак не мог решить, приснился ему этот воин или нет. С момента своего пленения Хоукмун ни разу не видел снов. Слабая искорка любопытства заставила его призадуматься, пока он одевался, но уже к тому времени, как он спустился в зал для завтрака, все эти мысли выветрились из памяти.
До Париса Хоукмун добрался только к вечеру. Хрустальный город, выстроенный из чистейшего кварца, был залит светом, и кругом стоял звон стеклянных украшений, которыми жители Париса щедро украшали свои дома, городские здания и памятники. Город был настолько прекрасен, что даже полководцы Империи Мрака не осмелились разрушить его и предпочли стремительному штурму долгую многомесячную осаду.
И все же следы нового правления были заметны повсюду, начиная с важно расхаживающих по улицам воинов и перепуганных местных жителей, и заканчивая боевыми стягами, что развевались на домах, принадлежавших некогда знатным семействам города. Сейчас здесь красовались знамена Йорика Нанкенсена, магистра Ордена Мухи, Адаза Промпа, магистра Ордена Пса, Мигеля Хольста, эрцгерцога Лондры, и Азровака Микосеваара, наемника из Московии, командира Легиона Стервятников, предателя и убийцы, который служил Гранбретании уже тогда, когда планы завоевания Европы были пока лишь на бумаге. Этот безумный московит был под стать своим хозяевам. Знаменитое знамя наемника с вышитым на нем алыми шелковыми нитями лозунгом «Смерть во имя жизни» вселяло ужас в сердца его врагов. Хоукмун решил, что, должно быть, Азровак Микосеваар ныне отдыхает в хрустальном городе. Трупы притягивали московита как розы – пчел, и он всегда старался оказаться в самой гуще сражения.
