Андрей Мартьянов - Отречение от благоразумья
Вот, пожалуйста, образцы ежедневно получаемых нами жемчужин сикофантической словесности:
«Первый министр Праги позволяет венецианскому посольству распускать еретические слухи, а само посольство служит приютом еретикам. Также господин министр принимает участие в богомерзких ритуалах и содержит в подвалах дворца статую черного козлищи, коему еженощно поклоняется в извращенной форме.
Подпись: Эркюль де Рогаре».
«В Праге ночами замечаются странные существа: в черных одеждах, под масками, якобы обладающие рогами и хвостами. Существа возникают из уличных теней, ведут разговоры о покупке душ, от них происходит заметный запах серы, а также звук, напоминающий цокот копыт, а глаза их отливают красным. Один из них называл себя Мефистофелем и глумился над святым Крестом и догматами церкви.
Подпись: Баронесса Катрин фон Айзенбах»...
И так далее, и тому подобное. Все красоты Праги не искупят необходимости читать эти бумажки. Поневоле засядешь в трактире, под бархатным крылышком пани Эли, где все намного проще и понятнее. Однако сегодняшнее мое пребывание в «Лошади Валленштейна» вызвано насущной необходимостью: неподалеку от него расположен небольшой уютный особняк, в коем обитает очаровательная женщина по имени пани Маргарита Домбровска. Она же — Марыся Маштын, если медоточивый разгильдяй фон Краузер не наврал и ничего не спутал.
Моя цель — присматривать за входящими и выходящими из дверей сего особнячка, дополнительно же — попытка войти в доверие к пани Маргарите. Это мне уже почти удалось, используя безотказно срабатывающий повод общей неприязни к инквизиции, порой выражающейся в самой оскорбительной и забавной форме. Последняя шутка престарелого и впадающего в маразм императора: указ о сооружении и размещении во всех кварталах Праги собачьих поилок, крашеных в черный и белый цвета с золотой полосой. Сей указ, покатываясь от хохота, мне зачитывал мсье Штекельберг, который, полагаю, самоуверенно числит секретаря папского нунция из ордена «Псов Господних» в своих друзьях-приятелях. Упомянутые поилки, кстати, уже кое-где появились, и в первую очередь — возле венецианского посольства. Этот наглец делла Мирандола считает себя весьма законопослушным человеком...
Наконец-то мое ожидание чем-то увенчалось. Из дверей украдкой выскользнул уже знакомый мне молодой человек, огляделся и с независимым видом (который вряд ли кто оценил по причине дождя и темноты на улицах) прошествовал мимо трактира, направляясь в сторону темной громады собора Святого Вита. Сего юнца зовут Витольд Жегота, мелокопоместный дворянчик на побегушках у всех, кто хорошо заплатит. Я как-то видел его даже в приемной кардинала Маласпины, и, выждав миг, когда его преосвященство отвлечется, сунул нос в ворох бумаг на столе, быстро найдя искомое:
«Дано в соборе св. Вита.
Подателю сего документа, барону Витольду Жеготе за его верную службу и оказание посильной помощи Матери нашей Святой Церкви по моему прошению и утверждению имперского наместника Его светлости Вильгельма фон Славаты выдать в счет годового содержанию наличную сумму в 80 марок. Оные деньги указанному барону Жеготе надлежит выдать незамедлительно из казны господина Славаты. Также должно проследить за исполнением воли господина Славаты касательно вступления в законное владение земельным наделом господином Жеготой сообразно его титулу и положению.
Кардинал Луиджи Маласпина».
Хотелось бы знать, что за услуги оказывает молодой пан Жегота Матери Церкви в лице Маласпины, и на чем основана та нежная дружба, что связывает его и пани Домбровску? Я уже не раз видел их вместе, воркуют, в точности как голубочки на площади перед собором святого Вита.
Спустя пару чарок богемской сливовицы на крыльце появилась закутанная в длинный черный плащ фигура — похоже, женская — из-за угла вывернула, тарахтя колесами по булыжниками, крохотная коляска, дама забралась внутрь и отбыла. Даже сколько забрызганное дождинками мутноватое стекло я опознал мою ненаглядную пани Маргариту. Такую красотку ни под какими плащами не спрячешь. И она тоже куда-то отправилась на ночь глядя... Пора мне тоже подниматься и отправляться в дорогу по темным мостовым, блестящим от дождя.
Отче Алистер должен ждать меня в лавке пряностей неподалеку от венецианского посольства. Мы собираемся туда, а поводом к столь неожиданному ночному визиту послужило странноватое письмецо, утром обнаруженное мною в прихожей нашего дома на столике для различного рода бумажек, прибывающих на имя господина папского нунция. Опрос слуг ничего не дал: никто не видел, как и когда появился тут этот запечатанный пакет, небрежно перевязанный красной нитью.
«Алистеру Мак-Даффу, инквизитору.
Дано почти в кроне Райского Дерева, когда таял на небе привкус грешного яблока, и пели Геспериды, и Бык входил в Великую Реку. И иссякло время мое...
Мой друг! Я вряд ли известен вам, но не премину представиться. Имен у меня достаточно, укажу лишь некоторые из них. Когда-то я посещал Сократа, Сирано де Бержерака, Жиля де Реца под именем Барон. В вашей родной Шотландии меня называют «белобрысый Роберт Артисон». Я — демон, поневоле носящий человеческую оболочку. В Провансе и Италии меня называют Леонард.
Дорогой Алистер, я услышал ваши колебания. Я помогу вам, коль не побрезгуете. Приходите на Праздник Праздников — на венчание в посольство пленительной и лукавой Венеции. Я верю вам — и играю честно — я часть Мира Незримого. На празднике я подам вам яблоко. Немножко от Люцифера, немножко от Михаила... Приятнейший Мак-Дафф, как и ваш предок, я не рожден женщиной, мне известно, что в Праге вас поджидает опасность. Что за невероятные времена, когда даже дьяволы помогают черноризцам?..
До встречи, и помните обо мне. Леонард».
— Пойдете? — спросил я, когда Мак-Дафф дочитал размашисто написанные строчки (я заглядывал через его плечо).
— Отчего ж не пойти, коли приглашают? — подражая еврейскому торговцу, ответил вопросом на вопрос отец Алистер.
— Так приглашение эдакое... — несмело заикнулся я. — От демона...
— Не вы ли меня убеждали, что в Праге возможно все? — язвительно напомнил господин папский нунций. — Райан, помните так взбудораживший нас донос? Все нити ведут в посольство Венеции — тут тебе и объявившийся в Праге демон-кровопийца, и странное венчание этого посла-не-посла на сеньоре Фраскати, исчезновение Франциска фон Клая, непонятная эпидемия смертей, косящая местных священников, предполагаемое самозванство Маласпины... Я, кстати, уже отправил запрос в Рим, затребовав в курии подробное внешнее описание настоящего кардинала. Сравним с имеющимся образцом и получим доказательство самозванства или опровержение порочащих его преосвященство слухов... Но чтобы я отказался пойти в посольство и самому осмотреться? Если это не розыгрыш и не глупая шутка итальяшек — мы стоим на пути, ведущему к раскрытию некоего сатанинского заговора, перед которым померкнет приснопамятное дело тамплиеров! Шутка ли: одна из крупнейших европейских столиц — заповедник нечистой силы! Вы вообще, Райан, в демонов верите?