Джон Мур - Срази и спаси!
Шарму с Энн удалось незаметно проскользнуть в залу и занять столик в углу, пока Венделл отводил коней в конюшню. Хозяин, сияя улыбкой на круглом лице и блестя потной лысиной, пообещал, что нарезанная говядина и миски с картофельным супом будут поданы незамедлительно, а его жена, сияя такой же улыбкой на таком же круглом лице, поставила перед ними огромные кружки с элем. Энн, не привыкшая к многолюдью, придвинула стул поближе к Шарму. Принц был отнюдь не против. К ним подлетел Венделл:
— Государь! Только поглядите, кто здесь!
За ним шел пожилой мужчина, такой высокий, такой тощий и в то же время такой внушительный, каких Энн никогда еще видеть не доводилось. Его лицо обрамляла пышная борода с сильной проседью, над его лбом торчали крутые завитки седых волос, а из глубоких узких глазниц на нее смотрела пара серых, весьма проницательных глаз. Крупный и крючковатый нос, длинные пальцы, узловатые и искривленные. Одежда, хотя и прекрасно сшитая, отличалась простотой, если не считать ниспадающего с плеч черного плаща. Плащ был подбит алым шелком и застегнут у шеи короткой золотой цепью. Он курил длинную изогнутую пенковую трубку, от которой исходил легкий аромат, совершенно Энн незнакомый.
— Мандельбаум! — сказал Шарм. — Помяни черта, и он тут как тут!
— Ваше высочество! — сказал Мандельбаум, слегка поклонившись верхней частью торса. — Маленькая Принцесса! — Он повернулся к Энн и снова поклонился.
— Садись же, садись! — продолжал Шарм. — Выпей пивка. Ты именно тот, с кем нам необходимо посоветоваться. И вот ты здесь. Удивительное совпадение!
— Никакое не совпадение, — вмешался Венделл. — Мандельбаум прибыл принять участие в наших поисках.
— Я это понял, Венделл. И просто позволил себе саркастическую фразу. Однако, Мандельбаум, что могло тебя заставить расстаться с твоей башней из слоновой кости?
— Минутку! — сказала Энн. — Иллирия отсюда дальше, чем мой родной замок. Значит, вы должны были выехать прежде, чем мы сами узнали, куда направляемся!
— Совершенно верно. Волшебное зеркало показало мне пункт вашего назначения. — Мандельбаум извлек трубку изо рта и сел.
— У вас тоже есть волшебное зеркало?
— Увидел его на базаре в Иобиндии и не устоял перед соблазном. Всего одна тысяча триста ройалов. Собственно, заплатил я больше, но лишние ройалы вполне стоило потратить, чтобы получить настройку точно в тон моему магическому кристаллу.
Принц кивнул:
— И еще с тебя потребовали отдельной доплаты за кабель. А вот как насчет Грааля? Одно вранье, или что?
Мандельбаум сунул трубку в рот, затянулся и поразмыслил. Потом сказал:
— Обряды с Граалем составляли важную сторону древних культов плодородия. И некоторые древние жрецы обладали внушительной магической силой, хотя в те времена употреблялась она весьма примитивно. Однако, юный сеньор, легенды, изучая которые Злая Королева попыталась выследить именно этот грааль, дошли до нас сквозь туманы доисторических времен. И даже если бы одна из этих реликвий и правда уцелела до наших дней, сохранить она могла лишь следы своей магической силы.
— Иными словами, — сказал Энн, — если мы и найдем этот грааль, он будет бесполезен?
Мандельбаум снова поразмыслил, мягко попыхивая трубкой.
— Необязательно. Он способен оказать скрытое воздействие на почву. Пустоши не превратятся в тучные нивы, но кумулятивный эффект на протяжении долгого срока может оказаться благодетельным. При условии, что Граалем будет правильно управлять истинно мудрый муж.
— Или женщина, — сказала Энн и закусила губу, точно выдала важную тайну.
Мандельбаум улыбнулся ей многозначительной улыбкой:
— Боюсь, что нет. Символически грааль связан с женским началом. Поэтому только мужчина, Король-Рыболов, способен овладеть Граалем и высвободить его магическую силу. А вот волшебная палочка, например, или магический жезл символизируют мужское начало, и потому ими может пользоваться женщина.
— Не понимаю, — сказала Энн, — Почему так?
— Символизм, — изрек Мандельбаум, — основа всякой магии. Сейчас мы говорим о символах плодородия. Чаша — женское начало. И требуется мужчина, чтобы ее сила высвободилась. Жезл — мужское начало, и требуется женщина, чтобы высвободить его силу.
— Но тогда неизбежно встает вопрос: почему именно чаша — женский символ, а жезл — мужской?
— Ах, право! — сказал Мандельбаум с раздражением. — Чаша знаменует женское начало потому, что символизирует… э… то есть она вместилище для мужского… э… — Энн уставилась на него как завороженная. — Жезл символизирует мужской… э ну, право же! Венделл, ты понимаешь, о чем я говорю, не правда ли?
— Нет, но раз вы говорите, что это так, я вам верю, — твердо ответил паж.
— Принц Шарм, уж вы-то понимаете, почему чаша — символ женщины, а жезл — мужчины?
— Э… честно говоря, нет. Но послушайте. Терновая изгородь разрасталась с быстротой лесного пожара. Она чуть не сожрала меня заживо. Значит, этот Грааль сохранил еще много магии даже для того, чтобы питать терновник.
Мандельбаум тем временем ворчал что-то об упадке высоких искусств, но при этих словах поднял голову и заявил категорически:
— Древний Грааль никоим образом не мог взрастить описанную вами изгородь. Это магия очень сильная, и применили ее совсем недавно. Без сомнения, еще на памяти некоторых посетителей этого трактира. Не сомневаюсь, нам стоит порасспрашивать, и мы узнаем ответ на эту загадку.
— Принц Шарм!
Громовой голос провозгласил это имя на всю залу, и гул разговоров в ней разом оборвался. Все головы повернулись, все глаза впились в столик Шарма.
Принц вздохнул:
— Похоже, настало время для автографов!
— А, так, значит, ты — великий принц Шарм! — Голос принадлежал дюжему детине, больше всего смахивающему на медведя, смуглому и темноглазому, одетому в меха и кожу. С его пояса свисал короткий меч римского образца, через плечо был перекинут самого зловещего вида арбалет из темного дерева и металла, выкрашенный черной краской. Носки сапог загибались кверху, каблуки с медными подковками оставляли царапины на половицах, пока он вразвалку шел через залу. Повскакавшие со стульев посетители внезапно предпочли прижаться к стенам, чтобы не оказаться у него на дороге, а потом следить за назревающей схваткой с наиболее удобных позиций. Деревенские старцы собрали костяшки домино и откинулись на спинки. Их глаза выжидающе поглядывали из-под серебряных прядей.
— Великий принц Шарм! — повторил забияка голосом, просто источавшим вызов. — На мой взгляд, ты что-то мелковат.
