Алексей Александров - Знамя химеры
— Я всё равно обязана Вам жизнью.
— У Вас, леди, есть прекрасная возможность вернуть долг.
Кажется, это заявление её встревожило. Девушка кинула на меня настороженный взгляд и немного отодвинулась:
— Что это значит?
— Вы, леди, поможете мне покинуть эту долину.
— Интересно как? Будете использовать меня как живой щит? Это не поможет.
— Хм, как живой щит. А это неплохая идея, — поддеваю её я. — Но я хочу предложить другой план. Стражники на стенах откроют ворота охотничьей партии…
— Но она погибла под лавиной, Вы мне сами сказали, — нетерпеливо перебивает меня Эйвилин.
— Тут Вы не правы, — я выкладываю свой главный козырь, — выжили двое.
Несколько секунд она обдумывает мои слова, затем её лицо озаряет улыбка понимания:
— Вы хотите прикинуться участником охотничьей группы?
— Совершенно верно, и Вы мне можете помочь в этом.
— А что будет, если я откажусь? — бросает на меня очередной настороженный взгляд.
Грустно усмехаюсь:
— Оставлю Вас в пещере и попытаюсь вырваться один.
— В одиночку у Вас нет шансов.
— Кто знает? — пожимаю плечами. — Это лучше, чем сидеть в этом каменном мешке и ожидать очередных охотников. Хотя теперь у меня есть нормальное оружие, и шансов отбиться стало больше, но рано или поздно моя удача иссякнет. Не хочу умирать подобно загнанному в пещеру медведю.
Некоторое время девушка молчит, видимо, принимает решение. Я не мешаю ей. Не напоминаю, что спас жизнь. Мне надо, чтобы она решилась сама. От этого решения зависит моя жизнь.
Эйвилин поднимает голову и смотрит мне в глаза:
— Хорошо, я поеду с Вами. Первая часть Вашего плана мне ясна. Если на Вас накинуть мой плащ, издалека Вас могут принять за моего спутника. Нам двоим стражники откроют ворота. Но что Вы будете делать дальше?
— Пусть откроют ворота, я подъеду как можно ближе и попытаюсь вырваться верхом на лошади герцога.
— Да? Пространство за воротами застроено, единственная дорога ещё сотню ярдов идёт вдоль стен. Вас нашпигуют стрелами, как соломенную мишень для стрельбы.
— У Вас есть другое предложение, леди?
Девушка снова задумалась. Некоторое время её взгляд изучает мою фигуру и лицо.
— Может получиться, — решает она, после чего вновь обращается ко мне. — Если на Вас накинуть мой плащ и скрыть лицо под повязками и капюшоном, то в темноте Вас вполне могут принять за герцога. Вы мало различаетесь по росту и фигуре.
— А голос?
— На вопросы отвечать буду я. Вы — герцог — могли сильно пострадать в схватке с мятежником. Да и не так хорошо стражники с ним знакомы, чтобы узнать по голосу.
— Так можно обмануть простую охрану у ворот, — задумываюсь я. — А как быть с капитаном стражи и магом охраны?
— А Вы собираетесь с ними встречаться? Или Вы думаете, что они будут день и ночь стоять на стенах и ждать Вашего появления? Старшие офицеры и маг живут не в казармах, а в отдельных домах в городке за стеной. Миновав охрану ворот, я могу сказать страже, что мы будем ждать их утром в гостинице. Так мы можем миновать опасное пространство у стены. Обманув стражу, Вы сможете покинуть город без лишнего шума. Утром я скажу, что герцог срочно отправился в столицу.
— А Вы не думаете, что когда всё откроется, к Охоте приговорят Вас?
— Скорее, меня удалят от двора и отправят домой.
— Какая жестокость! — усмехаюсь я. — Такую жертву от Вас я принять не могу. Первая часть плана настолько безумна, что может сработать. А вот утром Вы, приняв вид перепуганной насмерть девчонки; у Вас этот образ удачно получается, расскажете про лавину и пленение. И про то, как злобный и жестокий принц Леклис заставил Вас помочь ему сбежать. Ночи мне хватит, чтобы убраться от долины подальше.
— У меня только одно условие: отдайте мне мой лук, это подарок отца! — жадно разглядывая оружие, просит девушка.
Вопросительно поднимаю бровь и иронично спрашиваю:
— Интересно, что помешает Вам меня сразу пристрелить?
— Вы спасли мою жизнь, за это я спасу Вашу и помогу выбраться. Верните мне лук, это моё единственное условие! — упрямо сжав губы, заявляет девушка. — Если боитесь, оставьте у себя стрелы.
— Почему бы нет? — решаюсь я и, не без сожаления, возвращаю лук и стрелы. Если она меня пристрелит, то я умру с твёрдой уверенностью, что был прав: все эльфы лицемерные ушастые сволочи.
Пока мы разговаривали, стало смеркаться. Солнце исчезло за высоким горным хребтом задолго до наступления темноты.
В пещере было сухо и тепло. Эльфийка, скрестив ноги, села на моё ложе. Мне пришлось довольствоваться нагретым камнем у костра. Гнедой жеребец герцога самым наглым образом храпел в углу пещеры.
— Леди, Вы не знаете, как зовут мой трофей? — кивнув головой в его сторону, спросил я.
— Вообще-то Айнскаир, — улыбнулась девушка, — но герцог чаще называл его проклятьем Падшего и неблагодарной скотиной. Конь не любил Уриэля.
— У нас много общего, — хмыкаю я. — Айнскаир. Айнскаир. Пока произнесешь — язык сломаешь. Это на Староэльфийском?
При правлении Элберта III основным языком Рассветной империи стал так называемый Новоэльфийский, или Общий. От эльфийского в Общем языке осталось только название и наименее зубодробительные словечки. Основу языка составил один из главных человеческих диалектов.
— Вы совершенно правы. В переводе на общий это будет «быстрый как ветер».
— Ветер. Хорошая кличка для лошади. Пожалуй, так теперь я и буду его называть.
Перекусив из моих скромных запасов, мы некоторое время дружески беседовали о мелочах. Когда совсем стемнело, я расстелил рядом с костром лошадиную попону, которая должна была послужить мне сегодня постелью.
Боясь нарушить выкованное между нами ранее хрупкое равновесие, я всё-таки решил задать давно интересующий меня вопрос.
— Леди Эйвилин, — обратился я к притихшей девушке, — вы можете рассказать о себе.
Долгое время она не отвечала.
— Моя мать родом из младшего дома, — тихо начала рассказывать она. — У неё обнаружился сильный магический дар, и она отправилась обучаться в столичном университете. Там она познакомилась с моим отцом. Отец был наследником одного из старших домов, женившись на моей матери против воли главы дома, он навлёк на себя его гнев. Отца лишили наследных прав и сослали наместником в одну из отдалённых провинций. Там я родилась и выросла. Полгода назад отец отправил меня в столицу, к дяде. Он думал, что при дворе я найду себе удачную партию.
Из каких домов были её родители, девушка не сказала. Настаивать я не решился.
