Дэннис Фун - Тень Хранителя
— Больше она им никогда не будет.
— Я не верю ловцам видений. Просто не могу.
— Ну и не надо. Но ты ведь веришь в предначертанный путь. Я прошу тебя, Мабатан, только об одном — следовать этим путем.
Виллум смолк и остановился перед лотком, на котором были разложены пачки старых фотографий и почтовых открыток. Мабатан знала, что он ждал ее согласия. Но сама она не могла вылечить целительницу. Это было невозможно.
Виллум рассматривал фотографию, на которой перед огромным деревом стояли мужчина и женщина.
— Когда-нибудь такие деревья будут расти снова. И мы с тобой тогда могли бы стоять перед таким деревом, как эти люди… если бы победили Дария.
Мабатан взяла у него фотокарточку и вернула ее продавцу.
— Какое отношение наша победа над Дарием имеет к ловцу видений?
— Ее зовут Аландра. Сама по себе она человек не злой. Аландру еще совсем маленькой нашли ловцы видений. Она была тогда больной, одинокой и очень напуганной.
— Все это случилось в прошлом, Виллум. Несмотря на то что Роун ее предупреждал, она решила остаться с ловцами видений. А теперь у нее в организме скопилось столько снадобья, что ловцам видений не составит никакого труда навещать ее во сне. Что, интересно, она тогда станет делать, Виллум? О чем она им расскажет?
Виллум повернулся к ней и мягко положил руки девушке на плечи.
— Вот это тебе и следует выяснить. Мабатан, если ты сможешь так сделать, что ей можно будет верить, она нас не подведет. Однажды Аландра уже спасла Новакин и вложила в них всю свою душу. Она с ними связана, причем мы даже можем не понимать, как именно. Сейчас она очень больна и не во всем себя контролирует. Путешествовать с ней вместе может быть опасно. А нам нужно уезжать отсюда как можно быстрее, чтобы привести в чувство Стоув.
Отец говорил Мабатан, что идти предначертанным путем зачастую бывает очень нелегко. Возможно, будущее раскроет ей такие истины, которые теперь она и представить себе не могла… А еще ей было ясно, что Виллум от своего не отступится. Девушка медленно кивнула в знак согласия.
— Я буду молиться о том, чтобы вы благополучно добрались до дома.
Виллум натянуто улыбнулся.
— У меня нет выбора. Мабатан, ты должна справиться, и ты справишься со своей задачей!
— А что мне делать, если ей нельзя будет верить?
Виллум взял девушку за руку и привлек к себе.
— Тогда о ней позаботятся апсара.
Когда он отошел, Мабатан взяла фотографию гигантского дерева. На обороте ее было что-то написано. Хоть читать она не умела, по улыбкам людей ей было ясно, о чем там говорилось. Они как будто обращались к ней: «Посмотри на нас: как может быть, что мы такие маленькие, а это дерево такое большое? Как мы можем быть такими молодыми, а оно — таким старым? Наша плоть такая мягкая, а древесина — такая твердая. И все-таки, несмотря на это, мы — его хозяева».
Вазя сажали семена. За некоторыми посадками они и теперь продолжали ухаживать. Ни она, ни Виллум не доживут до того времени, когда эти семена превратятся в высокие деревья. Но если все они будут следовать предначертанному пути с открытым сердцем, эти гигантские деревья разрастутся снова. Владыки тогда уже давно будут лежать в земле, питающей их корни.
Мабатан вернулась в дом, где оставила Аландру под охраной Ресы. Воительница стояла у входа в комнату, облокотившись о дверь.
— Особых проблем у нас не возникало, но… — сказала Реса, указав на царивший в помещении беспорядок: повсюду валялись остатки еды и осколки глиняных мисок, которые приносили Аландре. — Когда ей дают пищу, она приходит в ярость.
Мабатан покачала головой и вздохнула.
— В ближайшие дни, Реса, мне очень понадобится твоя помощь.
— Только скажи — я все сделаю. А почему бы вам ее просто не убить?
— Ее нужно исцелить.
— Ясно, — сказала Реса со знанием дела и рассмеялась. — Такое исцеление хуже смерти.
Мабатан кривовато усмехнулась, открыла дверь и пробурчала:
— Да, только для кого?
Ступив лишь шаг вглубь комнаты, она подождала, пока за ней не захлопнулась дверь.
Помещение пропахло снадобьем. Снадобьем и потом. А еще страхом. Целительница все время была в движении, не расслабляясь ни на секунду. Она постоянно ходила по пеньковому половику и даже дорожку на нем протоптала. Ударив рукой в стену, Аландра в отчаянии воскликнула:
— Что тебе от меня надо?
Мабатан в тот момент очень хотелось оказаться где-нибудь совсем в другом месте, хоть со скри, пожирающими людей, только не здесь, занимаясь исцелением этой пропахшей снадобьем девушки. Она села на полу, скрестив под собой ноги. Ее спокойствие резко контрастировало с возбуждением ловца видений.
— Я хочу исцелить тебя от снадобья, — просто ответила Мабатан.
— Что ты хочешь этим сказать? — закричала целительница в отчаянии. — Ты отняла у меня снадобье и развеяла его по ветру! Потом заперла меня в этой комнате! Разве я еще не вылечилась?
— Чтобы исцелиться, понадобится неделя, а может и месяца не хватить. Твое выздоровление будет зависеть от того, как часто и в каких количествах ты принимала снадобье. Пока ты не исцелишься, ловцы видений могут тебя найти. Ты знаешь об этом.
Мабатан заметила, что целительница смотрит в пол, сжимая левой рукой пальцы правой.
— Они приходят ко мне во сне, — прошептала Аландра, но каждое ее слово было легко различимо. — Откуда ты узнала об этом?
— Они обычно так и поступают. Чего они от тебя хотели?
— Стоув. Детей. Меня. Чтоб я вернулась обратно. Обратно в Оазис.
Аландра опустилась на пол, будто ее покинули силы, по ее тону можно было сделать вывод, что она смирилась со своим положением.
— Что ты сказала им?
— Что Стоув не со мной и я не смогла выяснить, что произошло с детьми.
Мабатан внимательно прислушивалась, как билось сердце целительницы — пульс был быстрым, но стабильным. Значит, она ее не обманывала, хотя и аккуратно подбирала слова — так же, как когда во сне разговаривала словцами видений.
Мабатан произнесла медленно, так, чтобы Аландра расслышала каждое слово и смысл его дошел до самого сознания девушки:
— Снадобье порабощает тех, кто его принимает.
Оно наказывает тело, которое предает его и отказывается употреблять. Ты сама целительница. Расскажи мне, какие у тебя симптомы этого недуга.
Целительница подняла руки на уровень шеи и стала загибать пальцы:
— Сердцебиение значительно учащеннее обычного. Я чувствую слабость, раздражительность, в общем, я — сама не своя. Сначала мне казалось, что это просто страх, но теперь я ничего не боюсь, а руки мои все равно…
