Дэннис Фун - Тень Хранителя
Они скрылись из вида по дорожке, ведущей обратно в Кальдеру, и Роун растерянно взглянул на своего лучшего друга.
— Кажется, я тут такого напортачил, что черт ногу сломит.
— Что ты имеешь в виду? Ты добился всего, что тебе было нужно!
— Но мне не удалось произвести впечатление на Энде.
— Сдается мне, ее вообще ничем нельзя поразить, — заметил Лампи.
Роун застонал, закрыв лицо руками.
— Что она имела в виду, намекая, что мне надо встретиться с Другом? И не только она, даже крыса говорила мне, что спасение детей может быть как-то связано с Другом. Но я не могу понять, как именно! Это ведь чистой воды вымысел Святого, созданный по частям из картинок, которые он видел в своей книге.
Лампи слегка похлопал его по голове.
— Когда мы доберемся до лагеря братьев, покажи мне эту книгу. То есть как твой… адъютант я должен буду ее посмотреть, разве не так?
Роун изогнул бровь, взглянул на Лампи и гордо улыбнулся.
— Ну что ж, с этого мы и начнем, так? Если, конечно, за этим вообще что-нибудь стоит. То есть если Друг… и в самом деле окажется нашим другом.
Роун не знал, как ответить на бесхитростный вопрос Лампи о союзе с кровожадным богом. Он вдруг ощутил, что все происходящее, все цели, которые он ставил перед собой, будто погружали его в странный туман, не позволявший ему видеть окружающее в его истинном свете. Он с трудом мог припомнить, что говорил на вчерашнем совещании. Будущее неумолимо тянуло его вперед, но он не чувствовал в себе готовности постичь его и с ним совладать. Все виделось ему неестественным, нереальным, совсем не таким, как он себе представлял.
— И как же, по-твоему, мне следует действовать?
Лампи пожал плечами.
— Прислушивайся к добрым советам, и все у тебя будет хорошо.
— Как же мне отличить добрый совет от дурного?
— Если тебе дадут плохой совет и ты решишь ему следовать, я тебе задницу надеру, или ногу отдавлю, или еще что-нибудь в этом роде отчубучу. Договорились?
Лампи, по крайней мере, был совершенно реален. И, кроме того, ничего не боялся. Он был ему настоящим другом.
— Договорились.
ЦЕНА СНАДОБЬЯ
КОГДА К НАМ ПРИШЕЛ РОУН РАЗЛУКИ,
АИТУНА ПОЧУВСТВОВАЛА, ЧТО ОТ НЕГО ВЕЕТ
СМЕРТЬЮ. ТОГДА ЕЩЕ МАЛО ЗНАЛИ
О СНАДОБЬЕ, НО БЫЛО ЯСНО, ЧТО ИМЕННО
ОНО — ПРИЧИНА ЕГО БОЛЕЗНИ. И КОГДА
АИТУНА ИСЦЕЛИЛА РОУНА И МНОГИХ,
КТО СЛЕДОВАЛ ЗА НИМ, ОНА ПОНЯЛА,
ЧТО КАК ТЕ, КТО ПРИНИМАЕТ СНАДОБЬЕ,
РАЗРУШАЮТ КРАЙ ВИДЕНИЙ, ТАК И
СНАДОБЬЕ РАЗРУШАЕТ ИХ САМИХ.
ПУТЬ ВАЗЯЗемля как будто взорвалась. Из треснувшей, кровоточащей почвы с пронзительным воем вверх взметнулись огненные змеи. Небеса разверзлись громадной пастью, утыканной иглами. Извивающиеся огненные змеи вгрызались в тело Стоув и разрывали его на куски.
— Стоув, Стоув!
Кто-то спешил к ней на помощь.
— Я тут! — закричала она. — Я здесь!
— Стоув!
Но никто не пришел, может быть, они не слышали ее крик? Не успела она закричать снова, как вокруг нее обвились змеи. Разрывая ее плоть, они все ближе и ближе тащили ее к двум немигающим глазам, плававшим в крапчатом зеленоватом мареве. Зрачки независимо вращались в разных направлениях, проникая в самые потайные ее мысли, пробираясь к ней в разум и пытаясь им овладеть.
Стоув!
Виллум! Виллум! Чудовище трясло ее с такой силой, что девочке казалось, у нее вот-вот разорвется голова.
Стоув!
Голос обволакивал ее, и она плыла в прохладном воздушном пузыре, который растягивался и сокращался в такт дыханию, замедляя его и тем самым успокаивая.
Раскрыв глаза, она увидела над собой склоненную голову Виллума, его озабоченный взгляд.
— Это был Феррел?
Всюду вокруг нее сидели белые сверчки — на простынях, на подушке, на стойках кровати.
— Нет, это не Феррел. Это был кошмар. Пасть, которая все заглатывала… она еще имя мое называла, и глаза, жуткие такие глаза…
Мягко приподняв головку Стоув, Виллум поднес к ее губам стакан.
— Выпей все, ты потеряла много жидкости.
Несмотря на то что подруги Виллума — апсара постоянно меняли девочке постельное белье, подушки и простыни вымокли от пота. Только теперь она поняла, насколько ей хотелось пить, и залпом осушила стакан.
Виллум положил ей на лоб ладонь, и по всему телу девочки мягко прокатилась теплая волна, расслабившая и успокоившая ее. Но как только он отнял руку, каждой клеточкой своего детского существа она почувствовала неловкость и неудобство.
— Что со мной, Виллум? Почему мне так плохо?
Виллум тщательно подбирал слова для ответа.
— Сверчки сдерживают Феррела, но при этом он высасывает из твоего духа жизненные соки. Это опустошает тебя и препятствует твоему исцелению. Я делаю все, что в моих силах, чтобы скрыть от других твое присутствие, но он ослабил тебя до такой степени, что кто-то смог обнаружить твое местонахождение. Кто-то могучий и… злобный.
Девочка не смогла справиться с охватившей ее дрожью.
— Ты думаешь, меня обнаружил Дарий?
— Нет, не сам Дарий… но что-то, что с ним как-то связано. Я не могу тебя больше здесь скрывать. Нам надо перебраться в настоящий дом апсара — он окружен скалами, которые скроют тебя от всего мира.
— Но ты говорил, мы идем к Роуну.
— Он там, но путь туда долог. Я надеялся, что ты поправишься, наберешься сил перед тем, как мы пойдем дальше, но оказалось, что ты слишком уязвима, чтобы здесь оставаться. Мы сегодня же отсюда уйдем. Отдохни немного, пока я все подготовлю к отъезду.
Не в силах скрыть от Виллума охватившую ее печаль, она отвернулась. Еще больше девочку огорчала тяжесть, что давила ему на сердце и слышалась ей в каждом его шаге, когда он выходил из комнаты.
Виллум сказал, что ее брат был вместе с апсара; значит, если Роун там, это место наверняка станет для нее самым надежным убежищем. Интересно, подумала она, бывают у Роуна такие же видения, как и у нее? Видения чудовища, которое все время ищет его, чтобы сожрать.
* * *— Нет, — огрызнулась Мабатан. Когда он отвел ее в селение на бойкий рынок, она сразу поняла, что Виллум попросит ее о чем-то неприятном. — То, о чем ты просишь меня, опасно. И, кроме того, я с этим просто не справлюсь.
— Мабатан, ты можешь справиться почти совсем.
— Не забывай, Виллум, что она — ловец видений.
— Больше она им никогда не будет.
— Я не верю ловцам видений. Просто не могу.
— Ну и не надо. Но ты ведь веришь в предначертанный путь. Я прошу тебя, Мабатан, только об одном — следовать этим путем.
