Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара
Шелест метательных ножей из рукавов. Короткий вскрик и тяжелый шмяк двух тел — на полпути к девочкам. Удар в кадык носком сапога — самому ретивому. Вскинув руки к раздробленной гортани, тип валится на пол.
С руки срывается третье лезвие, с тихим чмоком впивается в плоть встающего душегуба.
Одновременно из-за спины — свист пары ножей и удивленный вскрик Павены. Бандит не успевает упасть, его настигает второй нож. Он хватается за рассеченную артерию и падает. Второй ранен в плечо, гневно орет и отшатывается.
Главарь рычит яростно, вскакивает с лавки. Выхватывает здоровенный тесак. Раненый хватается за длинный нож, не обращая внимания на хлещущую кровь. Оба пытаются выбраться из-за стола, но слишком медленно.
В ответ из горла рвется голодный рык, сладкий запах крови будоражит ноздри.
«Скорее, ещё скорее! Жертва, вкусно!»
Два длинных прыжка, удар в висок — в полсилы, этот ещё нужен живым! — почти замерший на месте предводитель падает без сознания. Роняет тесак — поймать его на лету и сразу в дело.
Перехватить занесенную для удара руку с ножом. Поднырнуть. Тесак вожака — под ребро последнему.
Вопль ярости сменяется хрипом агонии. Неспешное падение шестого тела.
Отскочить, развернуться. Последняя пара ножей готова сорваться в полет. Жажда гонит вперед, на запах страха, к алой пульсации жизни.
Остановиться. Больше врагов нет. Жертвы кончились.
Разочарованный рык из глубины Тени: «Ещё!» — не слушать! Остановиться!
Убрать ножи. Стряхнуть с рукава кровь.
Остановиться. Вдох.
Оглядеться.
Выдох.
Поиграли? Хватит.
Вдох.
Тень отступает, но недалеко. Ждет.
Медленный выдох.
Но продолжения не будет. Вдох, ещё медленней. Выдох.
Возвращение.
Вынырнув в привычную реальность, Лунный Стриж внимательно осмотрелся.
Брейгус в своем углу, выдает себя легким позвякиванием посуды. Неожиданная храбрость Павены испарилась. Полный ужаса взгляд прикипел к первым двум убитым — лезвие в горле, лезвие в глазнице. Горик с Ишраном на месте, ошарашенные. Глядят то на шесть тел, то на него.
Держа живых в поле зрения, Хилл аккуратно вынул из трупов ножи. Тщательно вытер об одежду разбойников, свои сунул обратно в рукава, остальные два положил на стол перед Павеной.
Циркачи, за время схватки только и успевшие, что вскочить и достать оружие, попятились в страхе. Луса продолжала дрожать, ничего не видя перед собой. Одна Павена решилась поднять на него несчастный и растеряный взгляд.
Лунный Стриж, загнав сыто ворочающееся божество как можно глубже, ободряюще улыбнулся ей.
Ему не надо было гадать, как он выглядел последние тридцать секунд. Что ж, не повезло циркачам, плохо спать будут. Нападая на разбойников, он даже забыл сменить выражение лица, так и остался в образе наивного растяпы… только обычная синева глаз сменилась ледяной чернотой Тени.
Кроме них, в таверне больше не было посетителей, а трактирщик… что ж, нет в Империи такого трактирщика, что не признает тайного знака Гильдии.
— Бие Брейгус.
Голова хозяина заведения робко показалась из-за стойки.
— Тут у вас что-то на полу валяется…
Хилл поманил его, складывая пальцы особым образом. Бие Брейгус побледнел ещё больше, хотя, казалось, его вытянутая физиономия на это уже не способна, и мелкими шажками подошел.
— Э… да… что-то валяется…
— Так приберитесь! У вас приличное заведение, я надеюсь?
— Не извольте сомневаться, Ваша Ми…
Со страху трактирщик начал заговариваться. Но Лунный Стриж ожег его таким взглядом, что тот подавился, не успев ляпнуть глупость.
— Э… бие менестрель…
— Нам нужна комната, прямо сейчас. С этими разберитесь сами.
Хилл небрежно кивнул на пять трупов.
Циркачи потихоньку приходили в себя, с опаской поглядывая то на Хилла, то на дверь. На их лицах читалась отнюдь не благодарность. Легенда Хилла отправилась к зеленым гоблинам, как и надежда без проблем подобраться к Пророку с бродячими артистами.
— Эй, не разбегаться, — Хилл обратился к бывшим приятелям спокойно и твердо, как к маленьким детям. — Вам ничего не будет. Все хорошо, сидите тихо.
— Ты… ты не… — первой попробовала заговорить Павена.
— Нет, конечно. Зачем? Пожалуйста, идите все в комнату, хорошо? Брейгус вас проводит.
Трактирщик успел уже предусмотрительно запереть двери, чтобы случайные посетители, или, упаси Светлая, городская стража, не увидели, что у него в таверне творится. И, подобострастно кивая, проводил артистов по лестнице за стойкой на второй этаж.
— Брейгус, кто он такой?! Ты его знаешь!
В ответ на шепот Ишрана трактирщик только съёжился и приложил палец к губам.
Ожидая, что главарь шайки вот-вот очухается, Хилл взял его за плечи, подтянул и прислонил к стене. И заодно связал руки пленника его же кожаным поясом. На поясе вожака шайки обнаружился ещё один нож, покороче тесака, и потертый кошель, правда, довольно тощий. Но Хилл всё равно запихнул его в карман. Пригодился и чудом уцелевший на столе кувшин с вином — Лунный Стриж выплеснул местную кислятину в лицо душегубу, чтобы тот быстрее пришел в себя.
Осторожные шаги трактирщика на миг отвлекли его. От Брейгуса исходили физически ощутимые волны страха, нездорового любопытства и надежды, заставившие Хилла поморщиться в отвращении.
— Бие Брейгус, вам интересно? — тихо и угрожающе осведомился Лунный Стриж.
— Нет-нет, ни в коем случае! — Брейгус попятился. — Может, вам что-нибудь нужно?
— Не беспокойте меня полчаса. И проследите, чтобы никто не беспокоил. — Для убедительности он на миг выпустил тварей Хиссовой бездны. — Из дома не выходить!
— Слушаюсь, бие… как прикажете…
Вздрагивая и утирая лоб, трактирщик быстренько взбежал наверх и уселся на стуле перед дверью комнаты, в которую отвел артистов.
Трусливые и подобострастные глазки Брейгуса совершенно не внушали доверия. Напротив, полную уверенность в том, что, стоит отойти от таверны на сажень, и трактирщик тут же побежит докладывать о происшествии всем заинтересованным лицам, начиная от городской стражи и заканчивая прихвостнями проповедника.
Судьба Брейгуса была уже решена, как и судьба последнего душегуба, который как раз начал подавать признаки жизни.
С трудом продрав будто засыпанные песком и залепленные какой-то гадостью глаза, предводитель шайки увидел перед собой давешнего смазливого актеришку, с непринужденным видом грызущего орешки и швыряющего скорлупки на пол. Попытался приподняться, и, непристойно выругавшись, плюхнулся обратно — сукин сын связал его более чем надежно.
