Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрбпринц
— За эти долгие годы надежд и страданий я выработал и развил в себе только повышенную сверхчувствительность. Теперь смутно ощущаю, в какой стороне находится мой брат!..
— Ого, — сказал я, но ощутил по спине холодок. — Поздравляю.
— В таких случаях поворачиваю коня в ту сторону, — сказал он со злым нетерпением, — и мчусь галопом.
— Вот и решение! — сказал я. — Поздравляю, барон! Вы своего добились.
Он прорычал утомленно:
— Только вот эта незримая связь иногда исчезает!
— Подумать только, — сказал я. — Брат от вас закрывается?
— Это как? — спросил он, потом покачал головой. — Нет, от такого не закрыться. Он — это часть меня. Просто… как бы исчезает! Вообще. Был — и нет. Я бешусь, бросаюсь на стены, деревья и скалы, крушу все вокруг в ярости… но через несколько дней, недель или месяцев незримая ниточка возникает снова.
— Может быть, — предположил я, — он исчезает только из этого мира?
Он посмотрел злыми глазами.
— А что, есть… Э-э, мне такое в голову не приходило… Значит, мы можем завоевать еще и тот мир?.. Я бы продал душу дьяволу, только бы тот помог мне отыскать брата!
— Не делайте такого, — предостерег я. — Плата всегда оказывается выше оказанной услуги.
— Я бы это сделал, — прорычал он.
Ел он быстро, лесной пожар не так споро уничтожает сухие кусты, как он очистил блюда, а когда хозяин принес наконец заказанное мясо, взялся и за него, но уже без такого азарта.
— У вас прекрасный конь, — сказал он с одобрением. — Как и этот пес, что чавкает под столом. Я что-то слышал о таких… Если он из тех, конечно.
— У меня хороший конь, — согласился я.
— Я возьму его, — сказал он просто, как о решенном деле, — а вам оставлю своего. Он тоже хорош, а еще в седельной суме найдете немало золота. Как видите, я беспримерно добр и щедр.
— Но конь мой, — возразил я. — И отдавать не хочу!
Он сжал в кулаке кубок, смяв, как листок бумаги, затем небрежно загладил выступы, словно это мягкий воск, и движением ногтя отправил шарик по всей столешнице на мою сторону.
Холодея, я взял шарик в ладонь. Еще горячий, так металл сопротивлялся насилию, тяжелый.
— Впечатляет, — признался я.
Он неприятно искривил губы.
— Как видите, мне лучше не перечить.
— Уже готовитесь в короли мира? — спросил я.
Он взглянул на меня с надменностью верблюда на ползущего у переднего копыта навозного жука.
— Я уже давно готов.
— Вас остановят, — сказал я.
— Такого еще не родилось, — произнес он надменно. — И не родится.
— Ох, барон, — ответил я с сильно бьющимся сердцем, — не рискуйте…
Он поднялся, по виду — злой, давно ему не перечили, я тоже встал и посмотрел ему в глаза.
Он не ударил, а отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Удар пришелся кистью в мою грудь, для видимости укрытую поверх доспеха Нимврода еще и кольчугой.
Острая боль пронзила мне внутренности, кровь брызнула из рта и ушей. Меня пронесло, как брошенное полено, через все помещение, шарахнуло в стену.
Бревна рассыпались, мое тело выпало наружу. Я хрипел и выл, такое ощущение, что кости переломанной грудной клетки срастаются с жуткой болью, темнеет в глазах, хотя, умом понимаю, незримый доспех не уступил внезапному удару, это внезапное ускорение швырнуло меня, а кровь осталась было на месте…
Я поднялся на четвереньки, руки подломились в локтях. Только и увидел, как барон Родут легко вышел из таверны, на ходу доедая гусиную лапу.
За ним выбежал с криком трактирщик, Родут щелчком отправил наполовину обглоданную кость ему прямо в лицо. Трактирщик отшатнулся, колени подогнулись, он начал валиться лицом вниз. Я с омерзением увидел торчащую из его глаза кость, что наполовину погрузилась в мозг.
Родут, не обращая внимания на испуганные крики, подошел к коновязи. Зайчик всхрапнул, вскинул голову и посмотрел на него дикими глазами.
— Теперь ты мой, — сказал ему Родут.
Я собрался силами и прохрипел:
— Зайчик… ко мне.
Он повернул голову, снова всхрапнул и… там исчез, а передо мной появился с такой скоростью, что меня качнула тугая стена воздуха.
Родут повернул голову в нашу сторону. Лицо начало разгораться даже не гневом, а удивлением и бешенством.
Я ухватился обеими руками за стремя.
— Вперед!
Я успел увидеть, как из глаз Родута плеснуло безумие, он ринулся ко мне, даже не вскочив в седло своего коня. Зайчик послушно пошел скачками.
Меня потащило по траве, доспех Нимврода послушно спасает от ударов и царапин, за нами задрожала земля. Я вскрикнул в ужасе, Родут, увеличиваясь в размерах, гонится за нами, делая шаги все шире и двигаясь все быстрее.
— Прибавь! — закричал я.
Воздух засвистел в ушах, я подтянулся по путлищу и взобрался в седло. Родут, уже огромный, как дерево, мчится за нами, пригибаясь от ветра, но и Зайчик прибавил еще и еще, я трусливо оглядывался, наконец чудовищный великан начал отставать и вроде бы уменьшаться в размерах.
Мы мчались до тех пор, пока он не исчез на горизонте. Рядом с Зайчиком несется Адский Пес, в глазах мука и немой вопрос: ну почему нельзя было перегрызть ему горло?
— А вдруг он тебе сам перегрызет? — ответил я. — Знаешь ли, я все-таки тебя люблю и дорожу тобой, щеник мой толстолапый.
Он посмотрел на меня внимательно, чего это я назвал толстолапым, а не привычно толстозадым. Зайчик тем временем спустился к ближайшей реке, где мы долго двигались вниз по течению, а когда выбрались на берег, я заставил еще и перескочить глубокое и настолько широкое ущелье, что у самого сердце екнуло, когда задние копыта Зайчика едва не сорвались с края.
— Ну все, — прошептал я, — успокойся, прынц… Ты ему не нужен, это он так… со злости. Зайчик, все в порядке, отсюда поворачиваем уже к нам… Что, страшно было?.. Мне тоже…
Бобик помахал хвостом, уверяя, что а вот он абсолютно бесстрашен, с ним можно не бояться и двум таким отчаянным трусам, как мы с арбогастром.
Глава 10
Через несколько минут арбогастр взбежал на вершину знакомого холма. Я заранее настроился на благостный лад, сейчас откроется головной лагерь герцога Меганвэйла…
…и охнул, увидев только серые пятна выгоревшей земли на месте костров, дыры в земле от шестов для шатров и палаток, протоптанные дорожки, что ровной сетью остались там, где совсем недавно был лагерь.
Бобик весело гавкнул, я повернулся, в той стороне, куда он указывает мордой, тянется пыльное облачко за удаляющимся отрядом.
— Туда! — велел я Зайчику. — Посмотрим…
