Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике
Всё кончилось быстро. Меня слегка засыпало. А вот тропу и местность вокруг занесло выше крыши.
Что это было? — спрашивал я сам себя. Вороны посчитали, что вопрос адресован им. Они промямлили нечто невразумительное. То есть, просто развели руками.
Мне удалось успокоиться и взять себя в руки. Пробираться дальше было сложно. Я держался левой стороны тропы, как менее заваленной. Протопал около версты, прежде чем выбрался на нормальную дорогу.
Местами часть скал обрушилась. Слава Сарну, что моё укрытие мне же на голову не рухнуло под тяжестью сошедшей лавины. Иначе… Тьфу, ты! Даже думать про то не хочется.
За следующим резким поворотом я очутился на краю глубокого разлома. Очевидно, эта тряска разорвала напополам ледник, образовав в нём своеобразный проход. Оказывается, что далее тропы просто не было.
Идти сквозь расщелину было не так уж и легко. Я несколько раз поскальзывался, больно ударяясь о стены. Вот в очередной раз споткнулся и при этом свалился на камни. Моё тело поволокло вниз и протянул на несколько десятков саженей. Ругаясь и выплёвывая изо рта невесть откуда заползший в него снег, я поднялся на ноги и тут же отпрыгнул назад.
Ещё бы! Прямо напротив сидел какой-то человек. Даже не смотря на слабую освещённость, я видел его суровое недовольное лицо.
— Твою-то мать! — вырвалось само собой. — Ты кто?
Незнакомец молчал и не двигался. Я напрягся, готовясь к схватке. Руки сами собой опустились на рукояти мечей. У меня было такое ощущение, что незнакомец вот-вот вскочит на ноги и кинется прямо на меня.
Я поджёг зачарованную стрелу и стал осторожно приближаться.
Это был мертвец. Тело человека наполовину вмёрзло в лёд. Но всё бы ничего, если бы не его глаза: на меня смотрели тёмные колючие зрачки, полные странной энергии. Такой, что волей-неволей вызывала противный холодок между лопаток.
Да и сам незнакомец был довольно странно одет. Он точно был человеком, но его черты были весьма отличны от всех известных мне народностей. Да ещё эта темноватая кожа его рук… Может, виновато, конечно, то, что мертвец долго находился в ледяном плену. Если бы не сотрясение горы, и, как следствие раскол ледника, то навряд ли я его бы обнаружил. А тут… Неужели, кому-то наверху надо, чтобы сего человека нашли?
И всё же что-то в незнакомце заставляло меня напрягаться. Я попятился, но тут же споткнулся и упал на задницу. Клянусь, что закованная в лёд фигура незнакомца по-прежнему глядела прямо мне в глаза.
Колдовство, ей-ей колдовство!
— Он умер, — прошептала Лютая. — Давно умер.
— Угу, — пробурчал я, вдруг вспоминая, сколько оживших мертвецов мне довелось встретить.
Что если и этот сейчас вскочит и… Тьфу, ты! Что за хрень в голову лезет?
Я медленно приблизился к телу и внимательно осмотрел его. Удивительно было то, что не смотря на пребывание в толще льда, человек выглядел «живым». Его туловище не было сплющенным, его кожа не носила следы обморожения (она была лишь иного оттенка, слегка буровато-красная)… Странно, не правда ли?
Одетый в звериную шкуру, мертвец восседал на покатом валуне, словно человек, который решил слегка передохнуть после долгого пути.
— Кто же ты такой? — думалось мне. — Что тут делал? Кто тебя сгубил? Неужто ледовики?
Ясное дело, мертвец не мог ответить.
Я заметил, что в правой руке у него было дивное коротенькое копьецо. Необычное, даже в чём-то смешное. Мне даже поначалу подумалось, что это игрушка. Но очень искусно сделанная игрушка. Рука потянулась к этому оружию и, вопреки ожиданиям, оно само собой выпало в протянутую ладонь. Я даже крякнул от удивления.
Осторожно повертел копьё, тронул пальцем тонкое остриё позеленевшего бронзового наконечника. Тут же на коже выступила кровь. И причём много. Вот не думал, что из-за такого мельчайшего пореза, может столько вытечь. Я попытался вытереть, остановить, но лишь измазал и руку, и наконечник. А он, словно губка, впитывал в себя мою кровь. И как только это сделал, она тут же свернулась.
Лёгкий щелчок и через несколько секунд древко «выросло» до приличных размеров. И именно «выросло». Наконечник тоже удлинился, и стал напоминать обоюдоострый кинжал.
Что это? Марево? — я закрыл глаза. Вновь открыл: нет, копьё в моей руке вовсе не маленькая игрушка, а настоящее боевое оружие. Правда, необычность формы наконечника выдавала чужеродное происхождение. По крайней мере, ни в Империи, ни в Лиге такого не делают. Может раньше, в старую эпоху?
Так… так… так… Магия, как пить дать!
— Огонь! — попробовал я испытать заклятие на новом оружии. — Взрыв! Молния!
Всё тщетно. Я глянул на мертвеца, потом снова на оружие. В чём же секрет? А ведь он должен быть.
Я продолжал вертеть в руках чудо-копьё, досадно покусывая губы. Тут древко неожиданно «сложилось», и оружие вновь уменьшилось до размеров детской игрушки.
Так и не разгадав секретов нового оружия, я решил идти дальше. И едва отошёл шагов на двадцать от замерзшего тела, как земля под ногами вновь вздрогнула. Сильный треск заставил меня отпрыгнуть в сторону и прижаться к скале. И надо сказать, сделал я это вовремя: в земле возникла ломаная трещина, которая прямо на глазах стала расширяться. Валун, на котором сидел мертвец принаклонился, и уже через секунду потянулся вниз, вглубь расщелины. А вместе с ним туда же отправилось и тело.
— Всё? — крикнул я ввысь. — Показали и… забрали?
Тряска тут же закончилась. Будто её и не было.
Случайность? — я обернулся, словно ожила увидеть позади себя прячущихся богов. Но ни Сарна, ни Нихаза не было… да и быть не могло. — Это всё глупости! Дурные мысли в дурной башке!
Расщелину во льду я миновал спустя полчаса и вот вышел к пологому отрогу Хвитфегурз. Тут вновь остановился на отдых. И надо сказать, хорошо, что это сделал. На белом склоне хорошо просматривались несколько лунок.
Куропатки! Как пить дать, куропатки!
Кровь тут же закипела. Охотничий азарт мигом прогнал усталость и чувство голода. Наверное, если бы кто-то сейчас наблюдал за мной со стороны, то увидел перед собой не просто человека, а своеобразное подобие крадущегося хищника, вроде лисы, или манула.
В руках уже появилась стрела, на которую я начал натягивать наконечник. Потом снял лук… а сам меж тем крался вперёд.
Куропатки по своей природе трусливы. Если чувствуют охотника, то замирают в норках и сидят там до последнего. Главное мне сейчас делать вид, будто я прохожу мимо и птиц не замечаю.
От волнения пересохло во рту. Я закинул в рот комок снега и… тут куропатки взмыли ввысь. Снежная пыль, появившаяся следом за птицами, затрудняла их чёткую визуализацию, и стрелять мне приходилось больше по наитию.
