Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)
Ноги зарылись в болотный ил, инстинктивно цепляясь за иллюзорно твердую поверхность, но хозяин болота знал свое дело. Уже через секунду Мальстен почувствовал, что дно превращается в почти отвесный склон, и щупальце, дернув за лодыжку, сумело вырвать свою жертву из густого ила, потянув на глубину. Кромка травы замаскированной под поляну ловушки тут же сомкнулась над головой, не оставляя практически никакого света, кроме жалких отблесков лесных сумерек, в которых теперь было ничего не разглядеть.
«А если Аэлин ошиблась? Если никакого света не будет?» — успело мелькнуть у данталли в сознании, ввергая его в почти животный ужас. Кругом и впрямь стояла непроглядная тьма, а длинное щупальце дьюгара продолжало утягивать в глубину, которой, казалось, не было конца.
И тогда по илу разошелся первый белый всполох. Словно маленькие молнии, короткие змейки света пробежали по болотному илу, показав, наконец, Мальстену его противника, лежавшего на самом дне болота. Это было огромное существо неопределенной формы, больше всего напоминающее темно-серый кусок мягкой глины необъятных размеров. Со всего болота к дьюгару бежали змейки белого света, и в их сиянии данталли увидел, как одно из длинных извивающихся щупальцев тянет на глубину отчаянно сопротивляющуюся охотницу. Один вид этого бесформенного существа мог привести в ужас.
Медлить и поддаваться страху было нельзя. Заставив себя не обращать внимания на плавающую повсюду болотную муть, Мальстен сосредоточился на дьюгаре. Казалось, существо почувствовало чужое вмешательство: оно чуть повернулось, взбаламутив вокруг себя облако ила, пытаясь защититься от воздействия кукловода, однако сделало это на секунду позже, чем было нужно. Черные нити ухватились за аморфное тело дьюгара, и в сознание данталли вспыхнули чувства: неясные, неразборчивые, древние… трудно было даже представить себе, сколько хозяин болота находится здесь, в этом лесу. И за всю свою долгую жизнь он никогда не испытывал ничего, кроме голода. Всепоглощающего, пустого, мертвого…
Мальстену с трудом удалось согнать с себя наваждение: казалось, когда нити связались с дьюгаром, тот одновременно проник в сознание демона-кукольника, заставляя его подчиниться своей воле, почувствовать древний голод, который невозможно утолить. Хозяин болота пытался заставить свою добычу, оказавшуюся не в меру упрямой, захотеть утолить этот голод собственной жертвой.
«Не дождешься», — стиснув зубы, Мальстен крепче ухватился за нити, чувствуя, как гибкие щупальца начинают подчиняться ему. Перехватив крепче замершее тело Аэлин Дэвери, дьюгар послушно потянул охотницу на поверхность, а за ней — и своего кукловода. Всполохи света на несколько мгновений полностью исчезли, и Мальстен почувствовал нечто схожее с тем, что он ощущал во время битв при дэ’Вере: он словно начал видеть одновременно сотней пар глаз. Позвоночник стиснул холод, нервы напряглись, как струна. Впервые Мальстен видел существо, способное так активно сопротивляться воле кукловода. Казалось, еще немного, и данталли попросту не справится. Если кромка травы не разомкнется, если не выпустит жертв дьюгара наружу прямо сейчас, сдерживать натиск чужого, древнего, как сама Арреда, сознания Мальстен не сможет.
Однако трава, маскирующая болото, пропустила щупальце, которое послушно, ведомое нитями, опустило свою добычу на твердую почву у самого края скрытой воды и спешно скрылось в глубине. В ту же секунду нити, не выдержав напряжения, буквально отскочили от непослушной марионетки.
Мальстен не сумел устоять на ногах, хотя дьюгар поставил, а не опрокинул его на землю: колени предательски подогнулись, промокшая одежда показалась тяжелой — непомерно, невыносимо. Оба сердца данталли едва могли стучать, казалось, болотная муть поселилась в них самих, и даже освободившись от нитей, Мальстен не сумел полностью сбросить с себя наваждение.
Желудок предупреждающе свернулся, готовясь исторгнуть все свое содержимое, побороть тошноту удалось с огромным трудом. Обжигающая волна боли на этот раз выбила из данталли тяжелый стон. Контроль был совсем недолгим, но расплата оказалась по силе сравнимой с той, что приходила после последних представлений в малагорском цирке. То был быстрый, но почти невыносимо болезненный укол, от которого земля уходила из-под ног.
Наваждение тем временем не отпускало, и лишь сам дьюгар, чье щупальце вдруг снова показалось из-под растущей рядом травы и угрожающе потянулось к данталли, сумело это наваждение отогнать.
Нечеловеческим усилием заставив себя вскочить на ноги, Мальстен отшатнулся, выхватывая саблю и нанося быстрый рубящий удар по летящему наперерез щупальцу. То вздрогнуло, разбрызгивая по земле темно-синюю кровь, и тут же скрылось под водой, оставляя за собой почти черный след.
Данталли дал себе секунду на то, чтобы переждать вновь накатившую обжигающую волну, и невольно поморщился, пытаясь удержаться на ногах и отогнать боль, пронзившую тело от висков до кончиков пальцев.
Новая мысль уколола кукловода холодной иглой, и он резко развернулся, понимая, что за все эти несколько секунд охотница не издала ни звука.
— Аэлин! — вместо выкрика получился отчаянный выдох. Мальстен заставил себя двигаться быстрее, поймав момент, когда волна расплаты схлынула.
Худшие опасения не оправдались: молодая женщина — пусть она и лежала пластом на земле — дышала, глаза ее были открыты.
— Аэлин… — мягко позвал данталли, опускаясь рядом со спутницей на колени и убирая промокшие волосы с ее лица. По щекам дрожащей всем телом охотницы беззвучно струились слезы. — Аэлин, посмотри на меня. Все закончилось, Айли, слышишь? Все хорошо…
Мальстен потянул безвольно лежащую на земле охотницу на себя и крепко обнял, пытаясь унять ее дрожь.
— Аэлин, все хорошо, — покачав головой и прижав молодую женщину к себе сильнее, повторил он. — Ты слышишь? Все закончилось. Ты самая сильная, самая смелая. Ты справилась. Ты нас вытащила, слышишь, Аэлин? Ты смогла.
— Мальстен… — едва различимо выдавила из себя женщина, задрожав еще сильнее. Ее руки с силой впились в рукава промокшего насквозь плаща данталли, тело сотрясли рыдания, и на этот раз охотница позволила себе заплакать в голос.
— Все хорошо, — прикрывая глаза и мысленно взывая с благодарностью ко всем богам Арреды, снова мягко заговорил Мальстен. — Все позади, Аэлин. Мы живы. Все закончилось.
— У него были глаза… сотни глаз… — сквозь слезы выговорила охотница.
— Да. Я знаю, — кивнул Мальстен, с трудом отгоняя от себя остатки наваждения.
— Боги! Я никогда этого не забуду. Если еще хоть когда-нибудь!.. Боги, Мальстен, я думала, мы погибнем там! — воскликнула Аэлин, содрогаясь всем телом.
