Кристофер Голден - Охотники за мифами
— Это феи, — не отрывая взгляда от крошечных женщин, прошептал Оливер.
Не успел Фрост ответить, как сзади прозвучал чей-то голос:
— Точнее сказать, пери. Их предки были родом из Персии.
Оливер повернулся и увидел, что на вершине «гряды», с которой они только что спустились, стоит женщина. Выглядела она совсем по-человечески, но была в своем роде такой же поразительной, как спящий великан или порхающие пери, ибо во всем ее облике сквозило волшебство. Нежные, нефритового цвета глаза будто светились изнутри. Черные как смоль волосы обрамляли точеное, неуловимо-восточное лицо. Поверх простого черного платья струился медно-рыжий меховой плащ с капюшоном. Оливер мельком подумал, что ночь слишком тепла для такого одеяния. Но женщину это, похоже, нисколько не смущало.
Зимний человек не обернулся.
— Не стоило и пытаться обогнать тебя.
Тон, которым он сказал это, заставил Оливера заморгать и снова взглянуть на ошеломляющую женщину.
— Так это вы были там, в лесу. Вы… — Он посмотрел на Фроста. — Погоди… она одна из них?
После секундного колебания Фрост наконец оглянулся, чтобы посмотреть на нее. Его губы скривились в усмешке, волосы-сосульки звякнули.
— Отличный вопрос. — Он пристально глядел на женщину в медно-рыжем плаще. — Ты — одна из них? Охотишься?
Она улыбнулась в ответ, сверкнув нефритовыми глазами. В капюшоне ее плаща собирались какие-то тени, но возможно, виной тому был лишь угол падения лунного света.
— Я всегда охочусь, любезные господа. Но не на вас! Я просто гуляла, наслаждалась ночью, звуками, ароматами… А потом учуяла ваш запах, и мне стало любопытно. Вот и решила за вами последовать. — Она слегка пожала плечами. — Извините за беспокойство, но я хотела оказать вам любезность и предупредить, чтобы вы не будили великана. Пери погрузили его в сон, чтобы он стал их домом. Они очень рассердятся, если кто-то разбудит его.
Оливер смотрел на нее, и его охватывал ужас.
— Так это сделано специально? Они нарочно усыпили его?!
Странная улыбка скользнула по лицу женщины.
— Они красивы, не правда ли? Но у красоты тоже есть зубы и когти. Пери создали себе дом. Стоит великану проснуться, как они останутся без крова, и поэтому они сорвут все ваше мясо с костей, прежде чем вы сделаете хотя бы попытку его разбудить. Великан, впрочем, тоже не скажет вам спасибо, ведь остаток жизни ему придется провести в страшных мучениях.
К горлу Оливера подкатила тошнота. Он снова глянул на гниющего великана и воздушных созданий, влетающих и вылетающих изо всех, естественных и проеденных тлением, отверстий гиганта, но они уже не казались ему красивыми. Всего лишь трупные мухи, свившие гнездышко в мертвой плоти.
Красотка улыбнулась и отвесила низкий поклон. Рыжий мех плаща так и переливался.
— Я — Кицунэ.
С момента появления женщины зимний человек не отрывал от нее взгляда.
— Ты — из Приграничных.
— Как и ты, Морозко.
— Меня зовут Фрост.
Уголок ее рта приподнялся в полуулыбке.
— Ах да, конечно. — Она склонила голову. — Прошу прощения. Приняла тебя за другую версию той же самой легенды.
Оливер чувствовал себя совершенно очарованным и в то же время терялся в догадках — кто же она, собственно, такая. Он не удивился, узнав, что женщина из Приграничных. Обычный человек не излучал бы столько магии. И она была, похоже, совсем одна посреди огромного леса.
— Вы прячетесь? — Вопрос сорвался с его уст помимо воли.
Нефритовые глаза сузились и пристально посмотрели на Оливера.
— Что вы имеете в виду?
Фрост удержал его от ответа, предостерегающе подняв руку.
— Это Оливер Баскомб. Он друг. Твое появление удивило его. Он не знает, что Кицунэ[7] всегда путешествует в одиночку.
Похоже, самоуверенность впервые слетела с нее. Она отвела взгляд и проворно спустилась с холма, чтобы присоединиться к ним. Оливер поразился, какая она маленькая: ее макушка едва доставала ему до плеча.
— Бывают времена, когда оставаться одной становится неразумно, — мягко сказала она.
Зимний человек внимательно посмотрел на нее.
— Так ты знаешь, что за нами охотятся?
— До меня доходили слухи. Когда я услышала, что вы появились в лесу…
Оливер удивился.
— Услышали? От кого?
Кицунэ снисходительно улыбнулась:
— В лесу немало глаз. Многие наблюдали за вами. И я тоже пришла посмотреть. Мне известно, что Охотники рыщут повсюду, но здесь их следов пока не видно.
Фрост кивнул.
— Хорошие вести. Прими мою благодарность.
Она так низко склонила голову, что меховой капюшон на миг полностью скрыл лицо.
— Куда вы направляетесь? К песочным людям?
Зимний человек настороженно взглянул на нее.
— Может быть.
— К песочным людям? — Оливер все больше чувствовал себя так, будто стал невидимым для этих двоих, столь разных, но все же принадлежащих к одному странному клану существ. — Для меня это новость.
— Я же говорил тебе, что нам нужно место для передышки. Убежище. Песочный замок недалеко — сразу за лесом. Надо только немного пройти по Дороге Перемирия.
Кицунэ отошла на несколько шагов. Со спины ее целиком скрывал меховой плащ, но Оливер решил, что она, наверное, разглядывает порхающих пери, их огоньки, вспыхивающие в ночи, вдыхает их аромат. Несколько мгновений спустя она произнесла, не оборачиваясь:
— Я уже много лет не проходила сквозь Завесу. В меня больше не верят. Даже в сказках.
— И поэтому вы не можете пересекать границу? — спросил Оливер.
Горькая улыбка тронула губы Кицунэ.
— Могу. Но разумеется, удовольствия от путешествия почти не получаю.
Ее лицо еще больше помрачнело, когда она повернулась к Фросту.
— Впрочем, неважно, как часто я пересекаю границу. Я по-прежнему — одна из Приграничных, а значит, рано или поздно Охотники возьмут и мой след. Если вы не против, я пойду с вами.
Оливер глянул на зимнего человека. На ледяном лице мелькнуло подозрение, однако он медленно склонил голову в знак согласия.
— Как хочешь.
— Почтем за честь, — сказал ей Оливер.
Кицунэ чуть развернулась, чтобы взглянуть на него. В лунном свете ее лицо наполнило золотистое сияние.
— Тогда пойдемте. Лес небезопасен для чужеземцев, особенно ночью.
Оливеру эти слова не очень-то пришлись по душе. Он бросил последний долгий взгляд на спящего великана и порхающих над ним крошечных крылатых женщин и попытался представить себе целый мир, полный таких чудес. Что бы ни ждало впереди, он был уверен, что не сможет изумиться больше, чем ему довелось сейчас.
