Денис Чекалов - Между двух войн
То, что окружало ее, и впрямь мало походило на родовую аристократическую усадьбу.
Согласно традициям Золотого леса, дома здесь не строили; их выращивали из живых деревьев. За те несколько лет, что имение оставалось без присмотра, оно превратилось в настоящие заросли.
– Не смотри, что неказисто, – заметил я. – Скоро из столицы пришлют работников – не слуг! К вечеру ты не узнаешь этого места.
Я сложил руки на груди и погрузился в медитацию. Задача, которую предстояло решить, требовала полной сосредоточенности.
– О чем ты думаешь? – спросила Франсуаз.
– Перебираю в уме список дел, которые ты должна выполнить… Главное – ничего не забыть, я этого себе не прощу. И запомни – на публике ты обращаешься ко мне «сэр».
7
– Мне показалось, ты говорил про официальный визит.
Широкая стойка бара хранила на себе следы тысячи кружек, выпитых и разлитых здесь его посетителями.
Франсуаз устроилась за ней с видом завсегдатая, закинула ногу за ногу и с любопытством оглядывала зал.
– Иногда, Френки, – ответил я, – подобные встречи лучше проводить вне деловой обстановки.
Толстый трактирщик, с лысой морщинистой головой и широкими плечами, поглядывал на нас недовольно, словно в его обязанности входило отпугивать посетителей, а не привечать их.
– Послушайте, милейший, – обратился я к нему. – Когда обычно приходит комендант Линден?
– Когда приходит, – голос содержателя таверны гудел, как ветер в печной трубе, – тогда и приходит. Он отвернулся и стал протирать кружки.
– Этот хам даже не спросил, что мы будем пить, – прошипела Франсуаз.
– Мы чужаки, он не собирается нас обслуживать.
– Вот как.
Девушка легко вскочила на стойку, уселась на нее и плавно повернулась на крепких ягодицах.
– Не получится, Френки, – я покачал головой. – Он же стоит спиной.
Трактирщик озадаченно обернулся, и Франсуаз уперла носок своего сапожка прямо в его жирное горло.
– Они всегда поворачиваются, – пояснила демонесса. – А теперь, мальчонка, есть у тебя медовый нектар?
Подобная сценка для этого заведения явно была необычной. Впрочем, глаза хозяина полезли на лоб не от удивления. Я спрашивал себя – как у него изо рта еще не вывалился язык.
Впрочем, наверное, и хорошо, что этого не произошло. Вряд ли кого-то могло бы порадовать подобное зрелище.
– Не советую брать нектар, – заметил я. – Пчел здесь мало, мед паршивый. Лучше закажи кленового сока.
– Ты слышал? – ласково проворковала девушка.
Трактирщик был бы и рад ответить, но стройная нога Франсуаз пригвоздила его к стене. Он попытался кивнуть, но делать этого не стоило – бедняга только сильнее сжал себе же горло и едва не потерял сознание.
– Значит, услышал!
Франсуаз поджала ноги и пружинисто поднялась на стойке. Резким, громким шлепком она ударила хозяина ладонями по ушам.
– Помогает от глухоты, – пояснила она и как ни в чем не бывало вновь опустилась на свой табурет.
Если в голове у трактирщика и оставались мысли, то состояли они из разрозненных слов, сплошь непечатных. Впрочем, это не помешало ему наполнить две кружки и подать нам.
– А говорят, что здесь живут настоящие парни, – заметила девушка, утыкаясь носом в свой сок. – Ни один из них даже не встал, чтобы помочь приятелю.
Девушка не ошиблась. Несмотря на то что к этому времени зал таверны был почти полон, никто из посетителей не двинулся с места.
Все, что они сделали, – это повернули лица к стойке, а потом так же молча вернули головы в прежнюю позицию.
– Так это ж они сами так говорят, – усмехнулся я.
Кленовый сок был выше всяких похвал; я сказал бы об этом трактирщику, но мне показалось, что он сейчас не оценит комплимент.
– Остальные же кличут их иначе… Мне не хотелось произносить при девушке малопристойное название.
– Пожирателями навоза? – сказала за меня Франсуаз, делая очередной глоток. – Да, скотоводов никто не уважает – ни воины, ни торговцы… Знаешь, Майкл, – она повернулась ко мне и положила мне на колени правую ногу, – шестеро парней сбежали от меня на первом свидании. Наверное, им не нравятся мои манеры? А вот с тобой я чувствую себя свободно.
– Скорее всего, это потому, что я не твой парень, – ответил я, возвращая ее ногу на место. – А вот и старина Джоэл. Веди себя прилично.
8
Комендант Линден был маленького роста, с лисьим лицом и холодными, пустыми глазами, какие бывают у рыбы, слишком долго пролежавшей на лотке у торговца.
Офицер остановился в дверях, обмениваясь приветствиями со своими знакомыми.
– Джоэл, как и я, воевал в Лернее, – произнес я. – Получил три награды. Потом местные власти предложили ему должность коменданта, и он остался.
– Не захотелось снимать мундира?
– Скорее наоборот. Джоэл не был полевым командиром; он занимался тактическим планированием.
– Так вы, эльфы, называете разведку?
– Скорее, военную контрразведку. В мирные времена таких должностей у нас нет – всем ведает Высокий Совет. Вот он, подходит. Говорить буду я. Привет, Джоэл! Как у тебя дела?
– Доброго дня в Золотом лесу, – отвечал Линден, приближаясь к нам. Так здесь принято здороваться. – Не думал, что встречу тебя здесь, Майкл, в этой глуши.
– Это Франсуаз, моя помощница… Мы заказали по кленовому соку и собираемся выпить еще. Кстати, с тебя причитается, Джо, поэтому платишь за всех.
– С меня? – Линден выглядел озадаченным.
– А ты как думал? Разъезжаешь здесь на вороном коне, войсками командуешь, а как понадобилось послать кого-то, чтобы подыхать, со скуки на чертовом собрании, так выбрали меня.
Я постучал костяшками пальцев по пустой кружке, давая знак бармену, что пора повторить.
Несмотря на присутствие представителя власти, трактирщик не стал второй раз рисковать своим горлом, и вскоре я смог пригубить вторую порцию.
– Значит, ты будешь ходить в парадном мундире, делать настоящее дело, а мне выпало обниматься с ордой вшивых скотоводов да обсуждать, почему редька не удалась. Нет, Джоэл, сегодня ты платишь.
На лице Линдена промелькнула неясная улыбка – так на глубине озера можно увидеть тень от вильнувшей рыбы.
– Значит, я плачу. Впрочем, Майкл, ты тоже сделал сегодня немало… – он помедлил, чуть-чуть, почти неуловимо для слуха, произнес: – …дел. И мне как раз надо поговорить об этом с констеблем Уотертауном. Он не пришел в восторг от грязевого купания. А вот и он… Простите меня. Попробую все загладить.
Он отошел от стойки. Массивная фигура Уотертауна уже высилась в дальней части зала, как памятник человеческому самодовольству.
