Денис Чекалов - Между двух войн
– В трактир? – еще сильнее удивилась Франсуаз. Я почесал нос:
– Видишь ли, шоколадка. Я как-то забыл тебя предупредить. Здесь не принято, чтобы женщина появлялась в злачных местах.
– Место бабы на кухне! – проревел парень.
Видимо, он был еще очень юн – гораздо моложе, чем делали его загар, мускулы и вечерние сумерки. Голос его еще не установился, и он сам вздрогнул от рева, который только что изрыгнул.
– Девка должна носить юбку, вести дом и слушаться мужа!
Из-за стволов деревьев вышло еще пятеро парней. Я решил, что не стоит спрашивать, какого они мнения придерживаются о взаимоотношениях полов.
– Кто это? – негромко спросила Франсуаз.
– Не обращай внимания. Просто молодежная банда расистского толка. Называют себя «очистителями». Видишь у них татуировку в виде черепа? Сейчас им просто не с кем подраться… Расслабься. Они же на меня не нападают.
– Что же до тебя, эльф, – обратился главарь ко мне, – то можешь убираться подобру-поздорову. Нам плевать, чем вы там у себя занимаетесь.
– Все вы небось под каблуком у своих шлюшек, – крикнул кто-то сзади.
– Точно! Так что ты уж и так достаточно наказан. Проваливай. А сучке этой мы сейчас преподадим… пару уроков.
Достойные молодые люди загоготали, не оставляя ни малейших сомнений в своих грязных намерениях даже у такого благовоспитанного человека, как я.
– Мне ужасно стыдно оказаться в одной компании с Джоэлом и Уотертауном, – негромко пробормотал я, – но не могу не сказать: мы в этом возрасте не были такими.
– Да, – подтвердила. Франсуаз.-Иначе не дожили бы до совершеннолетия.
– Друзья мои, – добродушно обратился я к собравшимся. – Все это недоразумение. Подумайте сами, ну как можно отправлять на кухню такую девушку? Представьте, что она там приготовит. Вот вы стали бы такое есть?
Я посмотрел на их заводилу.
– Какая подлость, – прошептала Франсуаз. – Я умею фехтовать, стрелять, петь, составлять корпоративные контракты. Единственное, чему я не училась, эго готовить. И ты будешь всегда тыкать меня в это носом?
– Мы ее научим, – мрачно пообещал парень. – По-своему.
– Ладно, скворец. – Франсуаз решительно вышла вперед. – Ты мне надоел. Пошел прочь, пока еще можешь.
Юное дарование попыталось что-то возразить, но Франсуаз не из тех, кто любит длительные дискуссии. Она ухватила собеседника за нос двумя пальцами и резко свернула сей орган на сторону.
Прежде чем парнишка успел поблагодарить девушку за это благодеяние, она с громким хрустом вернула ему нос на место.
Молодой человек схватился за лицо, тщетно пытаясь определить, в какой раз ему было больнее – в первый или во второй.
– Кто-нибудь еще хочет? – спросила Франсуаз.
– Шлюха! – закричал кто-то из собравшихся и тут же поспешил спрятаться за спины остальных.
Парень, которому только что вправили нос, поднял глаза. Он был сыном грубого фермера и привык к боли – но не от женщины.
– Ведьма, – прохрипел он. – Сейчас ты получишь у меня, ведьма.
10
Чувственные губы Франсуаз изогнулись в недоуменной гримасе.
Будучи демонессой, она не может быть колдуньей; с тем же успехом можно единорога обозвать минотавром.
Однако обладателю сломанного носа новая идея, очевидно, понравилась. Он обернулся к своим сотоварищам и взмахнул кулаками.
Все они вдруг начали скандировать:
– Ведьма! Ведьма! Ведьма!
– Мне это не нравится, Френки, – пробормотал я.
– Еще бы, – огрызнулась девушка. – Слушайте вы, недоумки. Если через минуту вы не провалитесь все под землю – ваши папаши уже никогда не станут дедушками.
– Чертова колдунья! – кричали они. – Покажи ей, Келес!
Так, без сомнения, звали главаря.
– Френки, – заметил я, – ты слишком сложно сформулировала. Но постой…
Я отступил назад и приложил пальцы к вискам. Мне надо было вспомнить.
– Слишком сложно? – огрызнулась Франсуаз. – Сейчас поясню.
Демонесса сделала шаг вперед и оказалась прямо перед главарем. И положила руки ему на плечи.
Инстинкта самосохранения в мужчинах меньше, чем в женщинах, – его перебивает гордыня. Однако любой парень, оказавшись в подобной ситуации, автоматически дает стрекача – если, конечно, не надел с утра свинцовых трусов.
Однако Келес ничего не замечал. Перед ним стояла красотка выше его на голову, однако парень не только не смотрел на нее, но даже обернулся к своим спутникам, продолжая кричать.
Колено Франсуаз врезалось ему между ног.
Удар не был настолько силен, чтобы повредить крикуну его шары, однако Франсуаз его явно не пощадила.
Келес остался стоять, даже не пошевельнувшись.
– Проклятая чародейка! – проревел он. Франсуаз озадаченно повернулась ко мне.
– Майкл, – спросила она, – я что-то пропустила? Или теперь парни хранят яйца дома, в холодильнике?
– Френки, – негромко произнес я. – Беги со всех ног.
И в этот момент я понял, что могу по уши в нее влюбиться.
Излюбленное развлечение Франсуаз – гладиаторские бои, причем вовсе не в роли зрительницы.
Я отлично знал, что она может шутя распотрошить всех деревенских драчунов, даже если они сбегутся со всей округи. И ей даже не потребуется для этого оружия.
Келес и его дружки явно напрашивались на неприятности, а Франсуаз не из тех, кто откажет в такой любезности.
И тем не менее.
Девушка развернулась и ринулась бежать с такой скоростью, что за ней вряд ли угнался бы верховой грифон.
– Ведьма! – неслось по лесной тропе.
Франсуаз пронеслась мимо меня туда, где в предзакатных сумерках темнели городские ворота. Я повернулся, чтобы последовать за ней.
Я не боялся подставлять спину Келесу и его сподвижникам. Я знал – опасность грозит нам не с этой стороны.
Но было поздно.
Франсуаз сделала еще шаг и упала, распластавшись по земле. Я остановился перед ее телом, опустив руки. Я знал, что ничем не смогу ей помочь.
Серый туман начал подниматься из изумрудной травы. Он был таким вязким, что казалось – дотронься до него рукой, и он прилипнет к пальцам.
Франсуаз попробовала встать на ноги.
Каждый мускул ее прекрасного тела напрягся. В глазах сверкнула яростная решимость.
– Что же ты не помогаешь своей шлюшке, эльф? – закричал Келес.
Ему хотелось, чтобы его голос звучал издевательски.
Парень мешал мне сосредоточиться, поэтому я врезал ему в челюсть. Очевидно, древняя магия Леса не давала защиты против неведьм.
Он кувыркнулся так весело, словно мы с ним репетировали этот номер как минимум месяц.
– Эй! – воскликнул он, приземлившись на корень дерева. – Дерись по-честному!
