Анн Фрост - Цена бессмертия
Только теперь, скорчившись на холодном полу, он узнал, что такое БОЛЬ.
Все-таки он еще не был настоящим некромантом — без страха и упрека. Позже, много позже предстоит научиться достойно переносить боль, подавлять страх; стать настоящим повелителем жизни и смерти. Ну а пока — впереди еще много неизвестного и потому влекущего, еще столько нехоженых дорог, непрочитанных книг, ненаписанных заклинаний… И теперь, глядя ночами в чернильно-темное небо, усеянное бриллиантами далеких звезд, Рэйнорд стал задумываться о смысле жизни и своем предназначении в ней. Неудивительно — в таком возрасте лирические настроения не редкость. Даже если ты — будущий Темный маг.
Сидя в плетеном из лозы кресле, удобно расположившемся на террасе, Рэй думал о будущем, оценивал прошлое. Детство прошло, а до зрелости еще далеко — но и эти годы промчатся краткими мгновениями. Какие воспоминания они оставят? Только сейчас молодой маг в полной мере почувствовал, какую ответственность он несет перед смертными. Едва не поплатившись жизнью в борьбе с собственным «творением», растратив на того все магические силы, Рэйнорд понял, каково быть простым человеком, бессильным совладать со страшным порождением магического искусства. Он познал страх смерти и отчаяние — вся недолгая жизнь успела пронестись перед его внутренним взглядом, в то мгновение, когда холодные пальцы вцепились в горло. И если бы учитель не поспел вовремя…
Нет, об этом лучше не думать.
* * *— Маги — звено между богами и смертными, — говаривал мессир Дарк, — и чем больше ты можешь, тем большую ответственность должен нести! Наше призвание — помогать людям, лишенным магического дара. Главное, не позволяй гордости или излишней самоуверенности затмить рассудок. Роль некроманта велика — ты стоишь на границе между живыми и мертвыми, разрушением и созиданием. А главное — ты не служишь Тьме, ты сдерживаешь ее! Баланс света и тьмы очень важен… Темные силы изначально стремятся к разрушению и хаосу, а светлые — к стабильности. Иногда, очень-очень редко, начинает преобладать свет — это ведет к застою, прекращению любых изменений, открытий; прогресс прекращается. Но чаще, когда преобладают силы тьмы, мир тонет в бесконечных войнах, эпидемиях, бедствиях. Тьму, как ты знаешь, питают эманации горя, ненависти, страданий и смерти. Тень растет, как снежный ком до тех пор, пока не накроет весь мир, уничтожив все живое. А все потому, что момент прорыва Тьмы был пропущен, нарушен тонкий баланс, а остановить бедствие в зародыше было некому. Таких мертвых миров в Универсуме, увы, немало…
— Теория Забвения, учитель? — внимательно слушавший Рэйнорд позволил себе вставить вопрос в размеренно текущую речь Дарка.
— Совершенно верно. Почему-то я даже не удивлен, что ты уже с ней знаком… Итак, миры, поглощенные Тьмой впадают в Забвение; вычеркиваются с карты Вселенной. Показалось ли тебе в этой теории что-то непонятным?
Внимательно оглядев разложенные на круглом деревянном столе, конспекты, собравшись с мыслями, Рэйнорд спросил:
— Кто или что провоцирует прорывы Тьмы? Думаю, нужно устранять не симптомы болезни, а ее причину…
— Справедливый вопрос, — Дарк кивнул, и, пододвинув резной стул тонкой работы, присел напротив ученика, — на этот счет существует множество мнений, но истинных причин две. О них не пишется в учебниках классической некромантии, прошедших жесткую цензуру со стороны нашего уважаемого Архимага, — здесь мастер понизил голос до шепота, — знания эти из разряда тайных. Итак, первая причина банальна — баланс нарушается сам собой. А вот вторая, когда кое-кто помогает ему нарушиться…
— Помогает?! — искренне ужаснулся Рэй, — кому это может быть нужно?
— Следуя логике — тому, кто не может жить вне Тьмы; тот, кто ее энергией поддерживает свою жизнь. Вряд ли кто-то кроме меня расскажет тебе об этом, но многие миры впали в Забвение «благодаря» падшим некромантам. Да, о них ты не прочитаешь ни в одной книге. И вообще — какие они после этого некроманты. Лично я называю таких существ «кромешниками». Я не зря упоминал, насколько опасной может быть гордыня, самолюбие и жажда власти… Пока служишь балансу светлых и темных сил, ты некромант. Но возжелавший обрести власть над смертными посредством некромантии, начинает служить Тьме, разнося ее как чуму среди миров; это тот, кто оставляет после себя безжизненные пустыни — уже не маг, не человек — он кромешник, много хуже вампиров, беспощадно уничтожаемых нами… Эти существа питаются энергией смерти; высосав все соки из одного мира, они отправляются в другой, оставляя после себя пустое ничто. К сожалению, множество сильных, но неопытных и не в меру тщеславных магов попали в эту сеть. Большинство их, не понимая, во что ввязались, погубили сами себя. Не хотелось бы напоминать ту «безобидную» шутку с зомби, но… хорошо, что ты ошибся в малом, — немного помолчав, наставник продолжил, — итак, кромешники, это те, которых в народе называют «злобными некромансерами», совершенно несправедливо, конечно. Это монстры, но монстры, к сожалению, очень могущественные.
К концу длинной, но, несомненно, поучительной речи, Рэй уже едва удерживался на месте. Вот это да! Слуги Тьмы, кромешники — вот кто толкает миры во мрак Забвения… Значит, верно он почуял недосказанность, нелогичность этой теории. Зато теперь всё сходится!
— Даже и не думай, — Дарк вздохнул: слишком явственно читалась на лице ученика жажда действовать, — схватка с таким чудовищем не по силам ни тебе, ни мне. Разве что боги, если они действительно есть, могли бы совладать со столь сильным противником…
— А что поделать? Богам, судя по всему, плевать на то, что происходит в Юниверсуме, — сам того не желая, Рэй закончил фразу несколько резко. Может быть потому, что сам он в существование высших сил не верил…
Молодой маг поднялся со своего места и, в полной тишине, направился к выходу. Судя по всему, беседа исчерпана…
— Ты горд, Рэйнорд, — впервые в голосе Дарка скользнуло раздражение. И в это мгновение он первый раз за долгие годы усомнился в собственном ученике…
— Я полностью контролирую себя, мессир, — тихий шелест ткани, взметнувшиеся полы плаща, и юноша скрылся за дверью.
Дарку оставалось лишь покачать головой. В огромном лекционном зале он остался наедине с собой, лишь приоткрытая дверь напоминала, что недавно тут был кто-то еще… Колыхнулась в душе пустота, заскреблась застарелая боль. Что-то пошло не так, он упустил момент, когда его юный ученик стал Личностью. Да, именно так, с большой буквы. Некогда податливая глина теперь превратилась в алмаз. Неужели он плохо знал его, или просто недостаточно души вложил в обучение…? А может, уделял больше времени науке, чем воспитанию?
