Максим Далин - Лестница из терновника-3. Прогрессоры
Наш Лорсу перехватывает его руку:
— Не позорься, старик. Сам боишься — сам называешь младшего трусом?
— Не понимаю! — восклицает парень в «бандане». — Не понимаю, как это возможно! Не похоже ни на что, не видел я такого никогда…
— Довольно, всё! — командует Анну. — Старик, ты меня слышал?
Местные укладывают труп бритого на седло. Косятся на Кору с ненавистью и страхом. Кору профессионально оценивает обстановку, прикрывая Элсу, как телохранитель.
— Оэ… — бормочет Юу. — Хорошо начали, Анну.
— Хорошо, — говорит Анну спокойно и жёстко. — Один труп. Могло быть больше.
— Мой добрый друг жалеет своих братьев, — говорит Ар-Нель. — Даже если братья морально готовы перерезать ему горло. Это очень и очень добродетельное поведение, я восхищён тобой.
— Да, они — братья, — говорит Анну. — Братьев не выбирают.
— Этот старик — он виноват, — говорит Эткуру и морщится. — Он — провокатор.
— Их Львёнок решит, как с ним быть, — режет Анну. — Львёнок в ответе за своих людей.
Местные разворачивают лошадей. Мы отправляемся в резиденцию хозяина этих мест.
* * *Ри-Ё подошёл к Второму Господину Л-Та в конюшне Дворца, перед самым отъездом.
Надо было раньше, но раньше у Ри-Ё не хватало смелости. Пришлось здорово собираться с духом. Тем более, что Учитель мог и не взять своего пажа с собой — а тогда и разговаривать с Князем не понадобилось бы.
Князь перестал бы участвовать во всей этой истории, занятый делами посольства. А Ри-Ё уехал бы в Э-Чир, не остался бы в имении Учителя, конечно — и так благодеяний предостаточно. И всё бы само собой кончилось.
Но вышло иначе — что теперь раскладывать порванные страницы так и сяк?
Князь ведь тоже мог и не выслушать. Полное право имел, если уж быть до конца честным перед самим собой. Ри-Ё прекрасно понимал, что Князь мог терпеть его поблизости только из-за Учителя. Потому что Уважаемый Господин Ник, святой человек — совсем особая статья. К его мнению прислушивается и Государь.
А значит, разговор, в сущности, может кончиться как угодно.
И начинать этот разговор Ри-Ё было неловко до слёз. Но Князь посмотрел вопросительно — заговорить пришлось.
— Уважаемый Господин Л-Та, — сказал Ри-Ё, взглянув Князю в лицо, — я хочу, чтобы вы знали: у меня в мыслях не было оскорбить или подставить вашего брата. Тем более — я не думал, что… что Господин Тви может судить о своём Официальном Партнёре настолько низко.
Князь кивнул.
— Знаешь, Най, — сказал он тоном вовсе не светским, простым, почти дружеским, — ты — неплохой человек, я тебя ни в чём не подозреваю. Мой Третий сам виноват, ему надо было соображать, что он делает. Уж тебе-то в чём себя винить? В расторжении помолвки? Тви сам виноват. Ты, можно сказать, спас моего родственника — о каких оскорблениях речь?
Ри-Ё вздохнул облегчённо.
— Я рад, что вы так поняли, Уважаемый Господин, — сказал он. — Мне бы не хотелось, чтобы вы меня подозревали — особенно теперь, когда Господин Вассал Ник и вы вместе покидаете Кши-На.
Князь махнул рукой — и улыбнулся.
— Ник видит людей насквозь. А я никогда о тебе плохо и не думал. Ты — честный парень, Най, смелый, и ты — хороший боец… просто оказался не на месте и не вовремя. Не переживай из-за Третьего.
— Как он себя чувствует? — вырвалось у Ри-Ё само собой.
— Хорошо, — сказал Князь безмятежно. — Почти выздоровел. Отец отказал родичам Тви от дома из-за его безумной выходки… сейчас я думаю, что Тви мог бы убить Третьего на поединке, так что — всё к лучшему. Да, никакой придворной карьеры Третий, конечно, не сделает… но ты же знаешь, он… да что говорить, ты и сам понимаешь. Не боец он.
— Да.
Да, не боец. Воплощённая изысканность, поэт, художник — но не боец. Самое прекрасное лицо на свете, после, разве что, Государыни — воплощения Княгини Ночи на земле. Кисть, а не клинок. Неужели, думал Ри-Ё с сердечной болью, неужели Князь не понимает, что любой аристократ, гордящийся собственным родовым мечом, убьёт его чудесного брата на поединке — а не только этот Тви, благорождённый подлец?!
Князь коснулся плеча Ри-Ё кончиками пальцев.
— У тебя такое лицо, будто ты присутствуешь на похоронах, Най, — сказал он, смеясь. — Не переживай так. Третий — не сирота, слава Небесам, о нём есть кому позаботиться. Мать разговаривала с Господином Хе-И. Его единственный сын, последняя надежда рода, будет рубиться с Третьим, думая о сохранности его тела больше, чем о сохранности собственного, уверяю тебя. Он симпатичный парень, этот Ну-Эр из Семьи Хе-И, очень спокойный… а Третий рождён продуть поединок, ты, мне кажется, догадался…
Ри-Ё кивнул. Да, так и должно быть. Очень хорошо. Надо порадоваться. Снова кивнул и попытался улыбнуться. Князь сказал с сожалением:
— Третьему не следовало писать тебе писем, Най, прости его. Он вообразил себя романтическим героем — и, разумеется, не подумал о твоих чувствах. Я знаю, тебе досталось от аристократов… ни за что… Большей частью высокородные просто не берут чувств плебеев в расчёт, но в данном конкретном случае… Третий — вовсе не такой мерзавец, как может показаться. Дуралей просто. Дуралей с романтической блажью в голове.
У Ри-Ё хватило сил улыбнуться по-настоящему.
— Видите ли, Уважаемый Господин Л-Та, — сказал он, стараясь быть великолепно непринуждённым, как юные придворные кавалеры, — ваш Третий Брат, конечно, не совершал никаких опрометчивых поступков. Он просто развлекался, пытаясь научить меня салонному стихосложению… а потом убедился, что ремесло даётся мне лучше, чем светский лоск. Вот и всё.
— Жаль, что ты не аристократ, Най, — задумчиво сказал Князь. — Каким бы был аристократом… лучше многих здешних фанфаронов, шикарных и пустоголовых… Можешь рассчитывать на меня, если что.
Ри-Ё ритуально поклонился, забрал седельные сумки и ушёл. Он шёл, держа на лице нейтральную мину, как маску на палочке — и только в покоях Учителя разрешил себе бросить сумки на пол, кинуться на постель и кусать пальцы.
Мир — несправедлив. Жесток и несправедлив.
И-Цу — предал. Да, скажут иначе, но не Ри-Ё предал И-Цу, а наоборот. Если ты считаешь кого-то другом, наречённым, Официальным Партнёром — разве поверишь в злую и грязную ложь о нём? Разве И-Цу плохо знал Ри-Ё? Как он легко отказался… стоило его родителям приказать — и он отказался, не сочтя необходимым даже поговорить или ответить на письмо. И бесполезно говорить, что сам Ри-Ё никогда не поступил бы так. Будь со своим другом — хоть вдвоём против целого мира. Верь любимому… Да какая разница!
Уважаемый Господин Ма-И…
