Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 24
— Ты знаешь, кто они?
— Нет. Я только знаю за ними одну странность, и она ставит меня в тупик.
Я наклонился, сжал руками виски. Несколько раз глубоко вздохнул. В горле у меня пересохло, все мышцы болели.
— Говори, я жду.
— Я не знаю, как объяснить, — сказала Фракир. — Однако давно, в мои бессознательные дни, ты необдуманно пронес меня на себе через Огненный Путь.
— Помню. Тебе это так не понравилось, что у меня долго не проходил рубец.
— Порождения Хаоса плохо уживаются с порождениями Порядка. Однако я осталась жива. И событие записано в моей памяти. Так вот, Дворкин и Оберон, которые приходили к тебе в пещеру…
— Да?
— Под их человеческим обличьем пульсировали энергетические поля, заключенные в геометрические контуры.
— Что-то вроде компьютерной анимации?
— Может, и так. Не знаю.
— А мой отец — он был не такой?
— Ничего общего. Но я подвожу к другому. Я распознала источник.
Я внезапно встрепенулся:
— То есть?
— Завихрения — геометрические линии внутри фигур — воспроизводят участки Пути.
— Ты что-то путаешь!
— Нет. У меня не было сознания, зато фотографическая память. Обе фигуры — трехмерное отображение частей Пути.
— А зачем Пути подсылать мне свои подобия?
— Я всего лишь удавка и пока не научилась рассуждать.
— Раз тут замешаны Единорог и Змея, то почти наверняка и Путь.
— Логрус уж точно.
— И сдается, Путь действительно показал себя разумным в тот день, когда Корэл его прошла. Если так и если он и впрямь способен создавать свои подобия — сюда ли он намеревался меня отправить? Или Корвин перенес меня в какое-то иное место? И чего Путь от меня хочет? И чего хочет отец?
— Везучий — ты можешь пожать плечами, — сказала Фракир. — Кажется, это называется «риторические вопросы»?
— Наверное.
— Мне начали поступать новые указания, из чего я заключаю, что ночь на исходе.
Я вскочил.
— Значит, можно есть и пить?
— Думаю, да.
Я не заставил себя упрашивать.
— Знаешь, я еще не совсем освоилась в новой роли и потому не знаю, уважительно ли вот так прыгать через алтарь, — заметила Фракир.
(Черное пламя моргнуло, когда я перемахнул между свечами.)
— Черт, я даже не знаю, чей он, — сказал я, хватая кувшин, — а неуважение, по-моему, должно быть адресным.
Земля легонько вздрогнула, я поперхнулся водой.
— И опять-таки, ты права, — заметил я.
Я пронес кувшин и хлеб в обход алтаря, мимо закоченевшего гнома, и пристроил на скамье у задней стены. Уселся и уже без спешки принялся за еду.
— Что дальше? Ты сказала, поступили новые указания.
— Ты выдержал искус, — ответила Фракир. — Теперь надо выбрать себе оружие и латы и пройти сквозь один из выходов в этой стене.
— В который?
— Один принадлежит Порядку, другой — Хаосу, про третий я ничего не знаю.
— И как в таком случае принимать взвешенное решение?
— Думаю, для тебя будет открыт лишь один путь — назначенный.
— Значит, выбора у меня нет?
— Вопрос о выходах, полагаю, решится выбором оружия.
Я доел хлеб, запил последними глотками воды. Встал.
— Ладно. Посмотрим, что будет, если я не возьму ничего. Гнома жалко.
— Он знал, на что идет.
— В отличие от меня.
Я подошел к правой арке, потому что до нее было ближе. За ней открывался светлый коридор, чем дальше, тем ярче освещенный, так что в нескольких шагах я уже ничего разобрать не мог, настолько слепило глаза. Я продолжал идти и чуть не расшиб себе нос. Как об стеклянную стену Здорово, ничего не скажешь. Вот и иди после этого к свету.
— Ты становишься циником прямо на глазах, — заметила Фракир. — Это я про твою последнюю мысль.
— Ладно тебе.
К следующей арке я приблизился осторожнее. За ней было серо. Здесь тоже начинался коридор, причем видеть я мог чуть дальше, чем в первом. Впрочем, разглядывать было особенно нечего — пол, стены, потолок. Я протянул руку и не нащупал преграды.
— Похоже, нам сюда, — заметила Фракир.
— Все может быть.
— Я перешел к левой арке. В коридоре за ней было черно, как у Бога в кармане. Здесь стеклянной стены тоже не обнаружилось.
— Хм-м. Похоже, выбор все-таки есть.
— Странно. Меня на этот счет не предупреждали.
Я вернулся к средней двери, сделал шаг и тут же обернулся на звук. Гном сидел на полу и покатывался со смеху, держась за бока. Я попробовал шагнуть к нему и уперся в невидимую стену. Внезапно святилище начало уменьшаться, словно я с огромной скоростью удаляюсь спиной назад.
— Я думал, он — покойник, — сказал я.
— Я тоже. Все признаки были налицо.
Я повернул обратно, в ту сторону, куда шел. Никакого движения. Похоже, я все-таки стоял на месте, а удалялось святилище.
Я сделал шаг, другой. Ни звука. Я пошел вперед. Через несколько шагов мне вздумалось потрогать левую стену. Я протянул руку, но ничего не нащупал. Ладно, тогда правую. Опять ничего. Я шагнул вправо и вновь выставил руку. Безрезультатно. До обеих серых стен было по-прежнему одинаково. Я засопел и двинулся дальше.
— В чем дело, Мерль?
— Ты чувствуешь стены справа и слева от нас? — спросил я.
— Нет, — отвечала Фракир.
— Как ты думаешь, где мы?
— Идем между Тенями. — Куда?
— Пока не знаю. Знаю только то, что мы идем по пути Хаоса.
— Что? С чего ты взяла? Я же должен был для этого прихватить что-нибудь из соответственной кучи?
Я быстро охлопал себя и нашел заткнутый за левое голенище кинжал. Даже в тусклом свете сразу стало видно, что сделан он у меня на родине.
— Нас обманули, — сказал я. — Теперь понятно, отчего смеялся гном. Он заткнул мне это в сапог, когда я проходил мимо.
— Но у тебя все равно оставался выбор — между этим коридором и темным.
— Верно.
— Почему же ты выбрал этот?
— Здесь светлее.
Глава 5
Шагов через пять исчезли даже кажущиеся стены, а с ними потолок. Я обернулся и не увидел ни коридора, ни арки, только гнетущую пустоту. Хорошо хоть пол остался. Единственное, что отличало мою дорогу от окружающего мрака, — это видимость. Я шел сквозь сероватое марево в долине сплошной тени, хотя, строго говоря, шел я между Тенями. Вот жлобы! Могли бы не экономить на освещении.
Я слушал зловещую тишину и гадал, сколько Теней осталось позади и можно ли ставить вопрос так прямолинейно. Вряд ли.
Однако не успел я углубиться в высшую геометрию, как справа что-то зашевелилось. Взгляд выхватил из тьмы высокую черную колонну. Впрочем, она не двигалась. Я заключил, что то был обман зрения: я иду, колонна стоит, а кажется — наоборот. Толстая, ровная, гладкая — я всматривался, пока черный силуэт не заволокло мглой. О высоте колонны судить не берусь, поскольку не знаю, сколько до нее было.
