Людмила Минич - Ступени в вечность
— А что терпеть-то? Пока я тут с голоду умру? — хотела язвительно бросить ему в лицо, но вышло грустно, бессильно.
Слишком много было отдано дороге. Ничего не осталось. И зачем она покинула того Ведателя, который на тарпе ее вез, подкралась неожиданная мысль. Который спас ее… все-таки. Раванга много плохого про него наговорил, да где сейчас тот Великий? Помочь обещал, да где та помощь? Заманил, а теперь уж и след его потерялся, а Маритха тут пленница, и что от нее нужно, чего хотят, никто не говорит.
— Ты голодная? — спросил Тангар.
Девушка еле-еле кивнула, набрасывая арчах на плечи.
— Такхур! Слыхал?
Главный хранитель только головой повел слегка в сторону Такхура, а тот уже исчез под легкой с виду дверью.
— Тебе надо было сказать ему, — обратился он уже к Маритхе.
Девушка насупилась.
— Тут очень холодно, — проворчала вместо благодарности.
— Тут всегда холодно, — равнодушно уронил он. Она опешила.
— Как это — всегда?
— Откуда ты? Из Южного Предгорья? — прикинул он на глаз.
Маритха кивнула.
— Вам, нижним, не понять. — Хранитель оперся о стену. — Такие уж тут зимы. Тебя ж не силой сюда тащили? Тогда привыкай, женщина.
Она, наконец, разозлилась.
— Не силой? Не силой?! — подскочила она к Тангару, сжала кулаки. — Обманом затащили! Выпусти меня, слышишь! За что меня сюда засунули? Что вам всем от меня нужно?!
Обессилев от приступа злости, Маритха упала на свою лежанку и разрыдалась. Она не поднимала головы, но знала, что хранитель все еще там. Наконец отерла глаза, уселась вполоборота, чтобы не так заметна была краснота и припухлость. Скосила глаза в сторону Тангара.
Он топтался на месте без надобности, уже не налегая спиною на стену. Поймав ее взгляд, мрачно уставился под ноги. Да, права была мать, подумала Маритха. Есть только одно, чем можно мужчину с толку сбить, это слезами, да побольше, погорше. Многим из них легче удар ножом получить. И девушка вновь подняла руки к лицу, делая вид, что это было только начало.
— Такхур сейчас еды принесет, — поспешно сказал хранитель. — Никто не позволит тебе голодать.
— Еды! — воскликнула Маритха и принялась умолять его: — Лучше выпусти меня! Ну, отпусти! Что я тебе-то сделала? Ведь ничего… Ты и знать меня не знаешь, и…
— А куда ты пойдешь? Над Табалой буря. Самая жуткая из всех, что я могу припомнить. И даже если она закончится, я не могу отпустить тебя без слова Великого Раванги. Он приказал беречь, и я берегу, — торжественно возгласил Тангар.
— Ага!.. Как же… Бережешь, еще как бережешь! Запихнули в эту клеть! Случись что со мною, никто так и не узнает!
Он подошел чуть ближе, неожиданно понизил голос, поспешно сказал:
— Ты зря боишься, женщина. Ты тут гостья. Покровителя о тебе известили. Великий придет, вот только буря закончится. Вот увидишь. Он всегда, что обещано, делает.
Маритха опять почуяла восторг в его голосе. Этот хранитель просто бредил своим Великим. А она пока ничего великого за ним не приметила. Вчерашнее ее восхищение и искрящаяся в теле легкость к утру исчезли без следа. Вот разве что горакха он прогнал, без единого словечка, даже рукою не махнул. А что ж тогда второго зверя не отправил куда подальше? Вон, из охотников даже сгинул один. А была им нужда с тем чудищем сражаться? Девушка вздрогнула, вспоминая, как плюхнулось наземь то, что осталось от человека.
— А пока, — добавил Тангар, отстраняясь и пропуская уже знакомого Маритхе первого сторожа, бесшумно возникшего на пороге, — ешь и пей. Вот голод уйдет, вернутся силы… и все по-другому покажется. Ты не в плену, и стража у дверей — для тебя ж самой. Можешь даже выйти, если хочешь, но Такхур пойдет с тобой. Он для того и приставлен, чтобы тебя беречь. А завтра другой его сменит.
— А дверь… Почему дверь?… — недоверчиво протянула Маритха, развязывая узел с едой, что принес Такхур.
— Мы делаем так, как должно, — резко оборвал Тангар, и она немедленно обозлилась.
Верно, это он задобрить ее пытался, чтобы Великий потом не выговаривал. Вот и топтался, стараясь удержать ее тут словом, а не силой. А теперь вдруг что, обидеть решил?
— А гостей под замок не сажают! Не по-человечески это! — взвилась она.
Тангар тут же сверкнул глазами.
— А я не знаю, что ты за гостья, человек или нет! Не знаю, откуда пришла на самом деле. Не знаю, есть ли хоть песчинка правды в той истории, что ты сплела по дороге в город, — не остался он в долгу. — Великий беречь тебя приказал — и я берегу. А долг Покровителя — Табалу беречь… его мы тоже исполняем. Потому он и велел держать тебя под замком, хоть ты и вроде гостьи в его доме. Вот день-другой и посидишь, ничего тебе не сделается. Никому от этого вреда не будет. Ни тебе, ни городу, ни Великому Раванге. Не знаю, кто ты такая. Может, ты к лучшему привыкла… да нету лучше го. Везде одно и то же. А тут не хуже, чем где-то еще, — угрюмо закончил он.
Маритха в который раз окинула взглядом свою голую да стылую каморку. Если везде только хуже, то куда она попала? Есть ли на свете место хуже той самой Табалы, куда так рвется целая куча народу?
Она подавленно молчала, не понимая, что творится в этом пограничном городе. Осторожно, опасаясь любым словом навлечь на себя лишние подозрения, спросила:
— Как это, не знаешь? Ну, человек я или нет… Ты что ж, не видишь, кто перед тобой? Глазам не веришь?
— Тут много всякого бродит, — проворчал хранитель, — с виду знакомого, а изнутри… чужого.
— С Той Стороны? — невольно подхватила Маритха, забыв даже обидеться.
— С той, с этой… Мне все равно откуда.
— А я про такое не слыхала…
— Про то не говорят где попало да без повода. Потому как с теми, кто болтает… бывает, нехорошее случается. Тут пограничье. И граница — не дурацкая расселина в скалах, даже если бы в ней дна совсем видно не было. Она тут, — он развел руки в стороны, — и сдается мне, ты про то побольше моего знаешь. — Хранитель резко прижал к груди сжатый кулак. — Вот тут прямо чую, что нечисто с тобою, женщина! Вот чем больше тут стою, тем больше чую! Потому не трать слова попусту. Если б не Великий…
— Да я и слышу-то такое в первый раз! — топнула ногой Маритха, дивясь тупости этого дурака. — Про границу какую-то другую… про то, что чужое бродит… — Ее передернуло.
— Лучше молчи, — мрачнея все более, отрезал хранитель, и Такхур за его плечом одобрительно закипал. — Я вчера слыхал твою историю, от начала и до конца. Неужто думаешь, в нее поверить можно? Что Великого так легко обвела? Что кто-то на выдумку эту поймается? Тащилась она сюда через половину Великой Аданты! За каким-то дураком, что и видеть-то тебя не желает, коли правду говоришь! В места эти гиблые! Если б Великий за тобой приглядеть не просил…
