Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны
Оглянувшись вокруг, Маади убедился, что другие раджи услышали дикое предложение, сделанное им Хулителем. Они замерли, не сводя маслянистых взглядов с отрешенного лица Ранджана, а страх и алчность боролись сейчас в их душах с яростью истинных берсеркеров. Желтый металл жег руки вольным владыкам, ослепляя и толкая к совершению поступков, которые еще этим утром каждый из них счел бы безумием.
— Ты намерен нарушить мирный договор с Юнь, — нехорошая дрожь в голосе заставила Маади сглотнуть, прежде чем продолжить. — Ты хотя бы понимаешь, что тем самым наживешь себе заклятых врагов по обе стороны Шаанга, что магараджи не простят своего порушенного слова?
— Ты думаешь, меня волнует, что подумают эти жирные макаки в дорогих нарядах?! — искренне расхохотался Отрекшийся. — Я сам решаю, что и когда будет происходить в том мире, который простирается передо мною. И чужие сделки для меня не представляют ничего более чем просто чужие сделки, не имеющие никакого отношения к тому, как я хочу жить, и что собираюсь делать.
— Но мы все произносили слова клятвы, когда Акоши и эмиссар Юнь ставили свои подписи на связующих свитках! — предпринял последнюю попытку Маади. — Ты готов пойти против собственной клятвы крови?!
— И что тогда случиться? — продолжил смеяться раджа в желто–алых одеждах. — Свирепые боги лишат меня своей милости в битве? Сладкогласные богини отвернуться прочь от моей судьбы? Мудрейшие из предтеч оставят меня без просветлений разума?
Ранджан хохотал все громче, захлебываясь собственной радостью будто пьяница, дорвавшийся до бутыли со старым выдержанным вином. Ему вторил раскатистый голос Нагпура, и даже неподвижные стражи начали трястись от едва сдерживаемого смеха.
— Но своим безрассудством ты ставишь под удар обычных людей! Ответные действия узкоглазых будут направлены против владений Акоши и деревень на нашем берегу Шаанга! Против семей простых рыбаков и крестьян, которые не сделали тебе ничего плохого и лишь хотят жить в мире и покое! Тебе доставит удовольствие расколоть власть своего старого недруга–магараджи, но чего ты добьешься, столкнув его с Юнь? Новых смертей, кровопролития или, быть может, кто–то другой направляет твою руку, несмотря на все слова, что ты тут говоришь?!
За малое мгновение всякое веселье покинуло вершину башни Второго Дома. Ранджан неторопливо поднялся и, сделав шаг вперед, посмотрел в лицо Маади. На полголовы ниже, чем его оппонент, Отрекшийся, каким–то удивительным образом, не казался от этого более слабым или менее значительным.
— А кто говорит сейчас твоими устами, о благородный защитник простого люда? Не те ли это знакомые мне нотки, что так часто сквозят в пафосным речах Акоши, при дворе которого ты считаешься почетным гостем в любое время дня и ночи?
— Я вольный вождь, и следую своим идеалам, — веско отрезал Маади, не пряча глаз.
— Ложь, — губы Хулителя вновь растянулись в лубке. — Ложь скрывает слабость, а слабый не может быть настоящим раджа. Ступай, куда захочешь, но никогда впредь не смей вставать на моем пути.
— Я поступлю так, как сочту нужным, — Маади решил, что сейчас не время проявлять мягкость и стремиться к компромиссу. Отступив просто так, он мог навсегда потерять всякое влияние на остальных раджей, видевших эту сцену. — И может быть, я даже решу, что о твоих планах первым должен узнать именно Акоши.
— Как знаешь, — отмахнулся Ранджан.
Никто не успел заметить, когда в руке у раджи–отступника появился ритуальный кинжал, а единственный удар был выполнен безупречно. Серповидное лезвие с легкостью отделило голову Маади от плеч, пройдя точно над «воротником» его железного панциря. Рука того, кто посмел спорить с Ранджаном, успела лишь сжаться на рукояти кривого меча. Обезглавленное тело с грохотом осело на пол, и размотавшиеся концы белого тюрбана окрасились кровью из разбегавшейся лужи.
— Надеюсь, этого примера будет довольно, — хрипло хмыкнул Ранджан, посмотрев на оставшихся гостей, замерших в неподдельном ужасе. — Предательства я не потерплю, и выйти отсюда вы сможет либо вниз по лестнице вместе со мной, либо прямиком через колесо вселенских перерождений.
Повторять дважды Отринувшему не было нужды, и четыре согбенных фигуры, опустившиеся на колени, стали ответом на его предложение.
— Нагпур, собери надежную сотню и отправляйся в лагерь к этой дохлой крысе. Глупо было бы бросать столько солдат без дела, когда у нас намечаются такие события. Уверен, тебе удастся убедить их принять нашу сторону.
— Непременно, — оскалился первый воин раджи. — Уговорить их не составит труда. У меня на этом поприще есть весьма хороший учитель, а его уроки зачастую так зрелищны, что их просто нельзя не запомнить.
Набежавшие к вечеру тучи скрыли в себе первые звезды и нарождающуюся луну. О единственной дозорной заставе, которую юнь держали на высоком мысу, отмечавшем место слияния двух великих рек, позаботились воины К»си Ёнг. Двенадцать самых мощных кораблей эскадры тайпэна Ханя успели подойти к стенам Йосо на расстояние полета стрелы, прежде чем часовые на одном из портовых маяков забили в тревожный гонг. Ответом им стали окованные железом снаряды, выпущенные из корабельных баллист, и увесистые каменные шары, переброшенные через невысокие стены, стараниями расчетов палубных цяо–ба. Хаотичный обстрел переполошил сонный город, в котором по сведениям разведчиков практически не осталось местных жителей, зато было расквартировано целых два «малых» полка вражеской пехоты. Таким образом, почти двукратное численное преимущество над имперскими солдатами абордажа было на стороне противника. Однако ввести разом в бой всех своих бойцов, тайпэн Империи и приданные ему хайтины никак не могли.
Пока десять из двенадцати куай–сё, построившись в классическую «плавучую батарею», продолжали вести огонь по городски укреплениям, разнообразив свои залпы снарядами с зажигательной смесью, «Страж престола» и «Серебряный ветер» подошли практически впритык к одной из стен порта, тянувшихся вдоль береговой полосы. Кучный удар двух десятков «гарпунных» стрел был направлен строго в один из деревянных пролетов, за которым располагалась ремонтная верфь. Кованные железные наконечники легко пробили два ряда бревен, пространство между которыми, вопреки всему, не было засыпано щебнем и утрамбованной землей. Механические пружины раздвинули многочисленные кривые «зубья», намертво фиксируя снаряды внутри хлипкой преграды, а матросы на внутренних палубах куай–сё принялись крутить огромные катушки, натягивая длинные цепи, повисшие теперь над водой. Дальнейшее дело встало лишь за гребными командами, налегшими на весла изо всех сил.
