Павел Марушкин - Зимние убийцы
— А как же Марж? Он что, не знает?
— Знает, конечно. У них что-то вроде договоренности: каждый вечер он на час-полтора уходит в гараж и остается там. Чинит машины или просто сидит…
— Почему же он позволяет этим двоим так с собой обращаться?!
— Марж мухлюет со счетами. Присваивает часть денег, идущих на содержание усадьбы. Микш и Торо в курсе. Если господин Ло узнает, то уволит его. У старика твердые принципы относительно воровства в доме.
— Шантаж?
— Вроде того.
— Всё это очень интересно, но не приближает нас к разгадке, — бросил мне Элисенварги. — Спрашивайте по существу.
— Что было дальше?
— Я вернулся к себе, посидел немного у огня, а потом стал собираться в город.
— Что, прямо так, пешком? По заснеженной дороге?
— Да.
Мощный парень, что тут скажешь. Я бы выдохся минут через двадцать, по этим сугробам…
— Куда ты направлялся?
— В «Пьяную рыбу». Они работают до последнего клиента. Я заказал выпивку и сел в уголке, подальше от стойки — там частенько бывают драки.
Я понимающе хмыкнул.
— Ты пил один?
— Сперва — да, а потом, когда я уже изрядно надрался, ко мне подсел какой-то тип.
— Как он выглядел? Опиши.
— Старик. Войлочная шляпа, плащ с засаленным воротом, весь в латках. Лицо морщинистое, на вид — лет семьдесят, не меньше. Но крепкий и широкоплечий, да и спина прямая. Я ещё подумал — наверное, из бывших военных.
— А на самом деле?
— Откуда мне знать. Я не спрашивал.
— Вы разговаривали?
— Да, поболтали немного — пока я ещё ворочал языком.
— О чем?
— О столичной жизни, о зимнем сне, о…
— А будь столь любезен, перескажи ваш разговор слово в слово! — неожиданно вмешался старикан. На Эрхенио он при этом не смотрел: всё внимание кудесника было приковано к стрелкам приборов. Пятнистые пальцы едва заметными движениями регулировали верньеры настройки. Дамочка что-то лихорадочно строчила в блокноте, время от времени заглядывая ему через плечо.
Я только было собрался выдать нечто скептическое — мол, всему есть пределы, как Эрхенио заговорил вновь. Я был поражен. Он не просто дословно воспроизвел диалог, но даже ухитрился передать интонации! На какой-то момент я словно воочию увидел хитрое лицо, поблескивающие из-под шляпы внимательные глаза, заскорузлые пальцы, сжимающие щербатую глиняную кружку… Собутыльник сторожа оказался настоящим виртуозом. Несколькими невзначай брошенными фразами расположить к себе совершенно незнакомого фрога, а потом вытянуть из него всю подноготную, практически ничего не сообщив о себе — это надо уметь!
— Скажу по совести, парень: я уже слишком стар, чтобы бодрствовать круглый год. У вас тут, в столице, наверняка есть где соснуть до весны, а? Да полно. Ну, и где же? Куда бы улегся ты? Мне не до отдыха, знаешь ли. Усадьба велика, рабочих рук мало. Все при деле. Что, и хозяева? А то! Ну, госпожа Кеттери ложится в спячку, ну, это уж… Так, может, посоветуешь чего? Сам-то я издалека, порядков ваших не знаю. Да что там порядки, спроси любого, где, мол, зимняя ночлежка — тебе и подскажут. Ну, а если деньжата водятся, так ещё легче. Квартиру сымешь, да и спи себе х-хоть до лета. Хозяев пр… Предупреди, когда те надо… Хе-хе-хе! Не, приятель, квартира мне не по карману. Зимняя, говоришь, ночлежка… А ещё? В общсв… Общественных купальнях есть зимнее отделение. Недорого, и всяко лучше, чем в гр… Грязной лоханке замр-рзать… Ох, ну я надрался! А пойдем-ка на свежий воздух. Провожу тебя до дому, парень, до самой двери. Ну-ка, вставай, вставай… Ох, и тяжел же ты!
Эрхенио умолк. Мы с Элисенварги переглянулись. Инспектор продолжил допрос, но ничего нового мы больше не узнали — Эрхенио лишь повторил первоначальные свои показания. Следующее, что он помнил — это приоткрытая дверь в усадьбу.
— Он точно не может лгать в таком состоянии? — подозрительно осведомился Элисенварги у старикана — видно, ему очень не хотелось расставаться со своей версией.
— Как вам сказать, любезный… Теоретически возможно — но только теоретически… Ну, скажем, если предварительно погрузить его в транс ещё более глубокий, и закрепить необходимую информацию… Практически — нет.
Тут у меня возникла одна мысль.
— Эрхенио! У этого типа было что-нибудь вроде ледового бура?
— Нет. Я не видел. Только посох да сумка через плечо.
Посох… — задумчиво пробормотал я. — Хм… Как бы там ни было — похоже, у нас есть словесный портрет подозреваемого, инспектор.
Глава 5
Бродячая смерть
Всю дорогу к усадьбе Эддоро мне не давало покоя услышанное на допросе. Да и вообще, вся эта история с гипнозом. Я почти жалел, что воспользовался предложенной Тыгуа помощью: было во всём этом что-то на редкость мерзкое. Знать, что все твои тайны, все маленькие (и зачастую — весьма гнусные) секреты, всё то, что ты прячешь в укромных тайниках собственной души, может быть вытащено на всеобщее обозрение — а ты даже не будешь помнить, как исполнял этот ментальный стриптиз… Отвратительно! Имелось лишь одно оправдание сделанному: теперь мы и впрямь располагали информацией о возможном убийце. И даже более — с высокой долей вероятности представляли, где он нанесет следующий удар.
В кабинете Элисенварги была одна замечательная штука: большущая настенная карта Амфитриты. При помощи булавок я отметил места преступлений.
— Смотрите, что получается, инспектор. Первое убийство было здесь, так? Потом наш подозреваемый вернулся в трущобы, где-то там отоспался, и… Следующее убийство — в этом районе. Далее — он, наверное, побродил по окрестностям, забрел ещё в один неблагополучный район, снова нашел себе убежище, а ночью совершил убийство в ночлежке, — я вколол следующую булавку. — Вот между третьим и четвертым местами довольно большое расстояние… Но смотрите! Если просто идти вдоль канала, никуда не сворачивая, то в конце концов попадешь в квартал богатеев. Четвертое убийство произошло там. Думаю, ему просто повезло: залезть в шикарный особняк, не попавшись на глаза охране и челяди…
— Эрхели Танха жил один. Его вилла — единственная, где не было иллюминации, — обронил Элисенварги.
— Тогда понятно. Но всё равно, наглый ублюдок…
— К чему вы клоните, Монтескрипт?
— Соедините все булавки воображаемой линией.
— Ну, и?
— Его траектория, инспектор. Плавная кривая. Не зигзаг, не петли. Он не выискивает жертвы специально. Этот мерзавец просто движется сквозь город, каждую ночь убивая кого-нибудь. Ему всё равно, кто его жертва — мужчина или женщина, богач или бедняк. Их объединяет одно — криобиоз. И у меня складывается впечатление, что он таким образом хочет что-то сказать нам.
