Тени заезжего балагана - Кочерова Дарья

За стойкой сидела плотная и бойкая старушка, голову которой покрывал цветастый платок. Лицо её было загорелым и морщинистым, как маринованная слива, а глубоко посаженные тёмные глаза лукаво блестели, когда старушка улыбалась.

Стоило ей завидеть Ямаду, как глаза её расширились от изумления. Горо уже привык к тому, что люди дивились его росту и сложению, и потому давно перестал обращать на это внимание. Но в глазах старушки читалось столь искреннее изумление напополам с восхищением, что Ямада даже немного смутился.

– Проходи, сынок, не стесняйся, – с улыбкой обратилась к нему старушка, отчего возле глаз её пролегло ещё больше морщинок. – Чего тебе принести? У нас сегодня домашняя лапша на солёном бульоне, ты такой нигде больше не отведаешь!

– Прошу прощения, – Ямада немного замялся, гадая, как же половчее расспросить старушку, чтобы не обидеть её отказом. – Мне сказали, что я могу поспрашивать здесь о работе…

Старушка с пониманием закивала.

– Да-да, мы в начале недели искали вышибалу. Но подходящего человека уже нашли.

И тут очередной отказ. Ямада вдруг осознал, что даже не расстроился – настолько этот исход был ожидаем.

Он собирался было извиниться и уйти, но старушка вдруг вышла из-за стойки и легонько потянула его за рукав.

– Не торопись, сынок. Ты ведь ещё не попробовал нашей лапши!

Она усадила Ямаду за ближайший стол, а сама скрылась за занавесью из бусин, которая мелодично зазвенела.

Старушка вернулась довольно быстро и поставила на стойку миску с исходившей паром домашней лапшой.

– Вот, угощайся, сынок. За счёт заведения.

Ямада разинул было рот, чтобы поблагодарить её и вежливо отказаться от такой щедрости, но с другого конца зала старушку окликнул кто-то из посетителей, и она поспешила к нему.

От лапши исходил просто божественный аромат. От голода у Ямады свело живот: он уже и не помнил, когда в последний раз ел досыта. Посчитав, что отказываться от угощения в его положении всё же будет проявлением неуважения, Ямада сложил ладони, прикрыл глаза и чуть склонил голову, возблагодарив Владыку за оказанную ему щедрость.

Лапша оказалась мягкой и сытной, а бульон – жирным и наваристым. Похожую лапшу делала только его бабушка Рэйко, да обретёт её душа покой в Стране Корней! Ямада и подумать не мог, что однажды ему снова доведётся отведать чего-то похожего…

Горо быстро утёр глаза рукавом, чтобы никто не заметил, как заблестели его глаза.

– Вижу, наша лапша всё-таки пришлась тебе по вкусу.

Старушка подошла к столу так тихо, что Ямада не услышал её шагов. Она протянула руку за пустой миской и заговорщически подмигнула Горо.

– Да, спасибо вам! Эта лапша напомнила мне о доме.

Старушка закивала, словно и впрямь поняла, что Ямада имел в виду.

– Ну так это же прекрасно! Будет повод заглянуть к нам ещё, не так ли? Мы в «Тануки» очень любим постоянных гостей.

Ямада почувствовал угрызения совести, и потянулся было к кошелю, спрятанному в складках пояса. Но старушка увидела это и в шутку погрозила ему пальцем.

– Я же сказала, что не возьму с тебя денег. А Юна Абэ всегда держит своё слово, сынок, запомни это.

Не зная, куда девать глаза от охватившего его стыда, Ямада низко поклонился старушке и снова принялся благодарить её.

– Ну что ты, что ты! – отмахнулась она. – Из «Тануки» никто и никогда не уходит голодным – даже те, у кого с деньгами туго.

– И всё же мне хотелось бы чем-то отплатить вам за вашу доброту, – проговорил Ямада. – Может, есть что-то, с чем я сумел бы вам помочь?

Старушка смерила Ямаду внимательным взглядом, словно о чём-то раздумывала.

– На самом деле, есть у меня одно поручение, – призналась она, понизив голос.

Когда она поманила Ямаду за собой на кухню, он подумал, что старушке требуется перетащить что-нибудь тяжёлое. В конце концов на что ещё мог сгодиться такой здоровяк, как он?

Каково же было удивление Ямады, когда старушка усадила его рядом с большим пустым ведром и заставила… лущить горох!

– У самой всё никак руки не доходят, а у Сатору и подавно, – принялась объяснять ему старушка, пока Ямада пытался разместиться на небольшой кухоньке так, чтобы никому не мешать.

Старушка кивнула в сторону мальчика, который помогал ей разносить заказы по залу. На вид ему было лет двенадцать и одет он был хоть и бедно, но опрятно. Загорелое лицо его блестело от пота: за всё время, что Ямада наблюдал за мальчишкой, тот ни разу не присел.

Ямада заверил госпожу Абэ, что с такой работой он легко справится, и старушка, одарив его лучезарной улыбкой, скрылась в зале.

Прислонив посох к стене, Ямада закатал рукава рубахи, уселся в самом дальнем углу кухни, у самого чёрного хода, и принялся за дело. Тучный повар, потевший над жаровней, то и дело с подозрением косился на Ямаду. Но тот сидел себе тихонько и не норовил стащить ничего из снеди, поэтому бдительный страж кухни вскоре успокоился и перестал обращать внимание на незваного гостя.

Молодые гороховые стручки приятно хрустели под пальцами, а сами горошины пахли сладостью и чем-то щемящим, что вновь напомнило Ямаде о его деревенском детстве. Он словно наяву увидел свою старенькую бабушку: во время работы в поле она всегда смешно повязывала платок у себя на голове, и хитро косилась на Горо, ожидая, когда внук всё-таки не сдержится и захихикает в ладошку. От бабушки всегда исходил тёплый и горьковатый запах трав, и потому Ямада на миг задержал дыхание, когда вдруг на маленькой кухоньке в харчевне, которая находилась за несколько сотен ри от его родной деревни, вдруг повис до боли знакомый аромат.

Но то была всего лишь сушёная зелень, которую повар добавил к тушёному мясу.

Ямада постарался сдержать тяжёлый вздох. Со дня смерти бабушки прошло уже больше десяти лет, а он так и не смирился с тем, что её больше не было. Никого у него теперь не осталось – лишь безмолвные надгробия в родной деревне, да воспоминания, которые истончаются с каждым годом…

На кухню вбежал Сатору, прижимая к груди пустой поднос. Увидев на кухне незнакомца, он от неожиданности подскочил, словно перепуганный зайчонок. Появление мальчика отвлекло Ямаду от печальных мыслей, и он тепло улыбнулся Сатору и кивнул в знак приветствия. Помешкав немного, мальчик ответил ему коротким кивком и тут же отвёл глаза. Заставив поднос тарелками и доверху наполненными мисками, Сатору, слегка пошатываясь, побрёл обратно.

Ямада провозился с горохом около часа. За всё это время пару раз на кухню заглядывала госпожа Абэ. Она по-доброму щурилась на Ямаду, перебрасывалась парой слов с поваром и снова скрывалась из виду. Сатору же, казалось, окончательно привык к присутствию Ямады и даже перестал всякий раз вздрагивать, когда Горо поднимал на него глаза.

От углей в жаровне исходил мерный и ровный жар. Вскоре Ямаде пришлось то и дело утирать вспотевший лоб рукавом рубахи. Толстый повар пыхтел чуть в стороне, за небольшой столешницей, где лепил рисовые колобки.

Сатору тем временем ставил на поднос кувшинчики с холодным чаем. Мальчик так увлёкся работой, что вздрогнул от неожиданности, когда повар, стоявший прямо у него за спиной, оглушительно чихнул.

К несчастью, поднос, который мальчик с таким тщанием заставлял кувшинчиками, разом перевернулся.

В тот момент Ямада как раз поднял глаза от почти полного ведра лущёного гороха. Он успел увидеть, как вытянулось лицо повара и как побледнел Сатору, безуспешно пытаясь поймать в полёте хотя бы один кувшин. Но все усилия мальчика пошли прахом: оглушительный звон разбитых кувшинов потряс крохотную кухоньку «Толстого тануки», а сам Сатору оказался с ног до головы залит холодным чаем.

Но на этом беды не закончились. Содержимое одного из кувшинов пролилось прямо на жаровню, и залитые угли сердито зашипели. Глаза повара налились кровью: он зло зыркнул на мальчика и огрел того подносом, который тот всё ещё держал в дрожавших руках.

– Посмотри, что ты наделал! – прошипел повар. – Все угли залил, бестолочь! Как я теперь готовить буду, скажи на милость?