Василий Блюм - Найдёныш
— Смотри, не подавись, — Дерн усмехнулся, — говорят, от местного пива деревенщина со второго кувшина без памяти валится.
— Это кто такое говорит? — пещерник угрожающе сдвинул брови.
— Болтают всякие, — уклончиво ответил болотник. Добавил с серьезным видом: — Нужно быть осторожнее, по крайней мере, первое время. Город незнаком, порядки другие. Не буду рассказывать все сплетни, что слышал об этом месте от заезжих купцов, но, если окажется правдой, хотя бы десятая часть, нужно быть осторожными втройне.
— А что рассказывают? — Себия взглянула умоляюще.
К подземнице присоединился Мычка, изогнув бровь, воззрился с вопросом в глазах. Дерн поморщился, сказал нехотя:
— Говорят, что город разделен на несколько частей: верхний, средний и нижний. Там огромные рынки, куда съезжаются купцы со всего света продавать чудесные ткани и невиданных зверей. Сказывают о многочисленных гильдиях, где, не покладая рук, трудятся известнейшие мастера, изготавливая доспехи, коим нет сносу, и оружие, что разрубает даже камни. — Глядя на зачарованные лица друзей, Дерн усмехнулся, продолжил тоном ниже: — Также говорят о скрытых храмах, где приносятся кровавые жертвы, и о тайных слугах властителя, что незримо следят за горожанами, выявляя недовольных. О чудовищах, что ночами выползают из расположенных под городом древних катакомб, пожирая припозднившихся путников.
С каждым словом Зола кривился все больше, под конец, не выдержал, сказал с презреньем:
— Нашел, что повторять, россказни пьяных посетителей таверн.
Дерн покивал, сказал мирно:
— Сказал, что слышал. Поведай ты, раз знаешь больше.
Зола приосанился, расправив плечи, произнес нараспев:
— Град, куда мы направляемся — средоточие науки. В нем располагается крупнейший университет магических ремесел, куда съезжаются маги и ученые со всего мира. При дворе там организована библиотека, где хранятся десятки тысяч трактатов на любые темы. Под чутким правлением достойных мужей здесь расцветают ремесла, достижения коих столь велики, что, не взирая, на тяготы пути, чужеземцы приезжают из далеких земель, стремясь приобщиться к достижениям цивилизованного мира. Правитель этих земель строг, но справедлив, не покладая рук, он беспощадно искореняет завистников, кои во множестве плодятся среди жаждущей поживиться за чужой счет черни.
— Да, да, — Дерн поддакнул. — Искореняет. К тому же собственноручно. Так и видится правитель с сияющим мечом, да по улицам. А от него завистники во все стороны. Но, конечно, не успевают, не успевают…
Прерванный на пике пламенной речи, Зола поперхнулся, взглянув на болотника, скалящего зубы в глумливой усмешке, холодно процедил:
— Кто хотел — понял, остальным без надобности, — отвернулся, оскорбленный.
Высоко над головами, в сторону города величаво проплыла ладья, чуть позже, в стороне, туда же, прошли еще несколько. Шестерня проследил взглядом, сказал озадаченно:
— Вот, значит, откуда они берутся. — Добавил, задумчиво: — Похоже, россказни о величии города не пустые байки.
— А кто говорил про байки? — Дерн взглянул пытливо.
— Так вон, Зола и говорил. — Шестерня кивнул в сторону мага, что по-прежнему, стоял отвернувшись. — Да, и ты тоже.
— У Золы свои байки, у меня свои, — произнес болотник непонятно. — Боюсь только, ошибаемся оба.
Когда солнце пошло на спад, вышли на дорогу. Идти сразу стало легче. Не желая лишний раз ночевать в открытом поле, пошли шибче, благо, уже можно было рассмотреть зубцы далеких стен. Обгоняя припозднившихся путников, торопливо бредущих в том же направлении, преодолели остаток пути.
По мере приближения, город предстает во всем своем величии. Расположенный на огромном холме, он напоминает невероятного размера муравейник. По краям, деревянные, расположились небольшие домики и лачуги, немногим дальше, начинается пояс каменных зданий, отличающиеся, как цветом, так и текстурой, использованные при строительстве каменные блоки настолько массивны, что даже на огромном расстоянии кажутся цельными скальными обломками. Местами, над общей серой массой возвышаются устрашающих размеров здания, в которых даже неопытный наблюдатель без особых усилий опознает храмы.
Вершину холма, словно гигантская корона, венчает дворец невиданных размеров. Разнесенные друг от друга на приличное расстояние башенки, соединенные высокой стеной, вонзаются в небо блестящими иглами, мелкими соринками трепещут на концах едва заметные прапорцы. Внутри, огороженные неприступными стенами, виднеются изящные строения, чьи крыши, покрытые блестками, в лучах заходящего солнца сверкают так, что больно смотреть.
— Если он столь прекрасен снаружи, то каков внутри? — с восхищением произнесла Себия.
— Скоро увидим, — бодро произнес Шестерня. По мере приближения к городу, лицо пещерника становилось все более оживленным, мысленно он уже пребывал в одной из городских таверн, приобщаясь к местному ассортименту хмельных напитков.
До окружающей жилые кварталы стены осталось еще порядком, но дыхание города уже ощущалось в полной мере: вокруг поднялись многочисленные домики бедноты, ветхие, покосившиеся стены, зияющие дырами крыши, во множестве возникли кучи гниющего мусора, источающие омерзительную вонь, по краям дороги, выставив, на показ, гнойные язвы, расположились калеки.
Глядя на снующие в переулках темные фигуры, кое-где собирающиеся группками, Мычка сказал едко:
— А вот, и первые представители. Надеюсь, в самом средоточии науки будет хоть немного почище. — Он бросил насмешливый взгляд на Золу, но тот пропустил колкость мимо ушей, посчитав ниже своего достоинства реагировать на столь низкопробные подначки.
Приблизились к стене. Высокая, в три человеческих роста, сложенная из грубых, поросших лишайниками каменных блоков, стена внушала трепет, угрюмая и неприступная, как скала. Глядя на покрывшие отдельные блоки многочисленные глубокие трещины и кучи каменного крошева у основания, Шестерня присвистнул, сказал с почтением:
— Древняя, однако, работа. Сколько ж этому граду лет?
Себия указала на свежие леса, возведенные вокруг особенно сильно разрушенных участков, сказала удивленно:
— Ремонт…. Но зачем?
— Стены укрепляют лишь в одном случае, — хмуро ответил Мычка. — Если есть опасность нападения.
На него посмотрели с недоверием, город производит своим величием неизгладимое впечатление, так, что сама мысль о том, что кто-то может покуситься на подобную мощь, кажется кощунственной, но Мычка не улыбался, и спутники нахмурились. Лишь лицо Найденыша осталось безмятежным. Несмотря на регулярные занятия, что ежевечернее устраивал чужеземцу Шестерня, Найденыш не преуспел в языке, понимая отдельные слова, и даже короткие выражения, он почти не говорил, отвечая односложным «да» или «нет» после напряженного раздумья; если же собеседник говорил зараз больше двух предложений, то мгновенно терялся, сникал.
Прошли сквозь арку врат. Огромные, чудовищной толщины створки, распахнутые настежь, глубоко вросли в землю основанием. Судя по окаменевшим кучам земли вокруг, ими не пользовались уже давно, упростив процедуру до лежащей под ногами проржавевшей цепи, что, с наступлением темного времени, натягивали, перегораживая проход. Охранники, сидящие по обе стороны врат, проводили друзей настороженными взглядами, но вопросов не задали.
Сразу же, за стеной началась мощеная булыжником мостовая. Покрытые слоем нанесенной с дороги степной пыли, камни мостовой, лишь с трудом угадывались, но, не смотря на это, чувствовалось — под ногами настоящая твердь, что не раскиснет при первом дожде, с чавканьем засасывая сапоги, не расплещется тяжелыми колесами груженых товарами повозок.
Вокруг поднимаются стены из дерева и камня, толстые бревна сменяются блоками из обожженной глины, а те, в свою очередь, уступают место каменным булыжникам обработанным столь умело, что между соседними камнями не просунуть лезвия кинжала. Вертя головами и поминутно восторгаясь, миновали жилой квартал, с опаской прошли мимо огромного здания храма, нависающего сумрачной скалой, для чего, пришлось перейти на другую сторону улицы, поскольку, у ворот храма громко вещал человек в сером балахоне, и вокруг скопилась изрядная толпа.
Зола, сперва, вслушивался в долетающие слова, но вскоре, скривился, зашагал быстрее. Шестерня, что с момента входа в город, что-то непрерывно высматривал по сторонам, всплеснул руками, воскликнул радостно:
— Наконец-то! А то я уже начал волноваться. — Он указал на гостеприимно распахнутые створки дверей таверны, где, прибитый над входом, красовался потрескавшийся бочонок.
Ощутив разлитый в воздухе тонкий аромат жареного мяса, наемники разом сглотнули, невольно ускорили шаг, стремясь быстрее добраться до вожделенного пиршества. Гулко ударило, шелест голосов заполняющих улицу горожан оборвался, люди застыли, удивленно оглядываясь. Послышался новый удар. Кто-то испуганно вскрикнул, указывая, взметнулась рука, за ней еще и еще, и вскоре все глаза оказались прикованы к стене храма, где змеилась глубокая трещина.
