akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо
Старая ведьма торжествующе нагнулась ему навстречу. Она знала, что задает. Принцип испарения проще, чем с живым существом, и с последующей конденсацией предмета проблем нет, но вот перемещение!
— Попробую! — согласился Рики, невольно проникаясь азартом и злостью.
Неприятнее всего в итоге оказалось то, что, уходя, он не знал, выполнил задание или нет; это должно было выясниться позже, с появлением чернильницы, и хорошо, если не на голове ни в чем не повинного коллеги профессора Марчбэнкс. Однако профессор осталась очень довольна и, отпуская, похвалила его.
— В ваших действиях я не нашла ни одной ошибки. Посмотрим на результат, — прокомментировала она.
«Хотел бы я знать, зачем Вы, почтеннейшая, ввязались в мои экзамены», — взглядом ответил ей Рики. И вдруг это показалось ему невероятно важным. Куда важнее, чем оценка по трансфигурации за ТРИТОН. Так, впрочем, считал только он.
Снаружи его ожидали Лео и Дора, которые, естественно, освободились раньше.
— Нарочно ты, что ли, все усложняешь! — попеняла Дора.
Лео пока промолчал.
— Да ладно, — промямлил Рики, не впервые пасуя перед сердитой Дорой. — Все равно не люблю трансфигурацию. С первого класса не люблю, ты же знаешь.
Дора раздраженно тряхнула головой.
— Я бы хотела знать, — не успокоилась она, — Ты нас всех считаешь бессердечными чудовищами, так?
Возникла неловкая пауза. Рики соглашался с ней в одном: он не мог не понимать, что некоторые одноклассники, точнее, все, кто хочет сдать, не посмеют не выполнить задание. И считать их из‑за этого чудовищами все же слишком.
— Да вовсе нет, — отмахнулся Рики. — Просто… ну, нехорошо это. Я понимаю, что в некоторых случаях убийство неизбежно.
— Надо же! Темный лорд выступает!
«Опять Белби!». С тех пор, как директор наказал этого субъекта, Рики с ним больше не сталкивался, однако сразу вспомнил это настырно–ехидное выражение физиономии. Оба старосты «Слизерина» подобрались. Но слизеринец решительно не хотел воспользоваться их помощью и дать повод для раздувания историй.
— Ага, — Рики даже бровью не повел. — Вот ты сегодня за столом будешь уплетать и рыбу, и котлеты, и не подумаешь, что это живые существа, которых прежде убили, чтоб ты мог их съесть!
Он почти с удовольствием пронаблюдал все признаки отвращения на лице оппонента. И Белби ему больше ничего не сказал, пошел себе мимо, время от времени ошарашено оглядываясь.
— Вот всегда бы так, — похвалила Дора.
— Кстати, — Рики вопросительно поглядел на друга, — когда экзамены кончатся, как насчет рыбалки?..
При желании не составляло труда догадаться, что за ужином МакГонагол и Марчбэнкс обсуждали его поведение на экзамене. Сидели они рядом, и почти все их взгляды, брошенные в Большой зал, предназначались ему. А под конец МакГонагол, вдобавок, явно начала апеллировать к Снейпу.
Заметил это не только Рики; слизеринские старосты, в этот раз сидящие рядом с ним — тоже.
— Мерлин! Вот не удивлюсь, если наш завуч тебя вызовет, — предсказала Дора.
Рики смиренно пожал плечами.
— Не уверен, — возразил ей Лео. — У него такой вид, как будто он от них отбивается.
Рики тоже так показалось. Действительно, Снейп не хотел никакого разбирательства, как будто у него есть более важные дела. Такого Рики не припоминал за ним в прошлые годы. Так что завуч, если и вызовет его, то только высказать недовольство, зачем ученик подает другим профессорам повод беспокоить его по пустякам.
Скорее уж стоило опасаться, что с Рики захочет побеседовать МакГонагол. Замдиректора так и пылала праведным недовольством, покачивала головой, а в те редкие моменты, когда ей удавалось поймать его взгляд, юноша едва ли не слышал ее гневный голос. Не приходилось сомневаться, что профессор МакГонагол сочиняет основательную нотацию.
«Но только не сегодня! — мысленно взмолился Рики. — Я еще 52 отличия магии и техники не доучил!». Это, впрочем, не побудило его раньше закончить ужин. Напротив, Рики отдал должное всем видам десерта, включая новые пирожные с клюквой.
Поднимаясь из‑за стола, Рики заметил, что МакГонагол тоже встала с самым решительным видом. Однако спасение неожиданно пришло в лице директора. Тот окликнул ее и, пока они беседовали, слизеринцы дружной толпой покинули Большой зал.
В постели Рики пытался читать, но в голову ничего не лезло. Решив, что проснется пораньше, он оставил зубрежку, но, разумеется, с утра у него ничего подобного не получилось. Досадуя на себя за слабоволие, он все‑таки, как истинный слизеринец, продолжал надеяться на удачный вопрос, на всю предыдущую подготовку. При этом его не покидало стойкое иррациональное ощущение, что на сегодня все уже каким‑то образом решено.
И если теория маггловедения далась ему, как всякая рутина, на практических испытаниях сразу же начались неожиданности.
Прежде всего, Марчбэнкс не стала им заниматься. Когда Рики и Лео вошли, как раз освободилась она и чуть менее дряхлый профессор, которого Рики не помнил. Гризельда Марчбэнкс поправила пенсне, кивнула профессору и сказала:
— Что же, коллега, пусть будет по–вашему, — и кивнула Рики на старого колдуна, а Лео жестом подозвала к себе.
«Ну и хвала Мерлину», — мысленно фыркнул Рики и уселся напротив непонятно улыбающегося ему старика.
— Чрезвычайно рад познакомиться с Вами, молодой человек, — прокудахтал тот, безусловно, без всякой фальши.
Это уж было удивительно, тем более, этот экзаменатор наверняка не был неграмотным, поскольку выглядел, как пенсионер, регулярно читающий газеты, притом внимательно.
— Молодой человек, Вы не будете столь любезны нарисовать мой портрет? — почти заискивающе предложил экзаменатор, кивая на стол перед парнем. И только тогда Рики заметил, что там лежит заранее заготовленный, разровненный пергамент, а еще перо и чернильница.
Давно слизеринец не переживал подобного замешательства. Он очень надеялся, что ни Лео, ни Дора, которая как раз зашла, не слышали его задания. И — видел бы Строгус, нещадно гоняющий учеников, что вместо газовой горелки и ткацкого станка, электричества и самолета следовало тренироваться в рисовании графики пером и чернилами!
— Да, постараюсь. Но тут потребуется аккуратность, — сухо кивнул Рики и открыл чернильницу.
В сундуке у него лежал карандаш, но не выскакивать же с экзамена на глазах всех честных сокурсников! Никогда такого не дозволялось, и Рики счел, что не готов обнаглеть даже ради высшего балла.
Вокруг все были заняты, что‑то отвечали.
— Это так любезно с Вашей стороны. Мне было неудобно, а Гризельда сказала — ерунда, — мельтешил старичок, которого Рики теперь разглядывал особо тщательно.
