Линн Рэйда - Истинное имя
А Фессельд тем временем не унимался.
— Я _прошу_ вас. А если понадобится, я в любой момент могу узнать для вас что-то еще. Только скажите.
Хлорд откинулся на спинку кресла, словно ему вдруг потребовалось рассмотреть своего собеседника получше. Ни разу до сегодняшнего дня он не нуждался в том, чтобы устраивать подобные допросы. И не мог даже предположить, с чем ему предстоит столкнуться.
— Узнать что-то еще?… Ты что же, думаешь, что мне нужен доносчик? Ну и мразь же ты, Фессельд.
"Сколько ему лет? Семнадцать, восемнадцать?.. — думал мастер, глядя на сидящего напротив юношу. — Нет, этого уже не переделаешь. Законченный гаденыш"
Фрейн смотрел на мастера почти растерянно. Он явно не ожидал такой вспышки.
— Я просто предложил…
— Выматывайся. Ну, живее. Вон отсюда. Если бы тебе не оставалось всего пара месяцев до выпуска, я приложил бы все усилия, чтобы тебя вовремя отсюда исключили. А теперь, по-видимому, уже поздно. Жаль. По-моему, это позор для Академии.
— Д-до свидания, наставник, — пробормотал Фрейн, ретируясь к дверям.
Хлорд еще несколько минут просидел совершенно неподвижно, глядя на закрывшуюся дверь. Весь пыл, с которым он недавно приступил к "установлению истины", теперь куда-то испарился.
Ирония мессера Ирема была ему так же непонятна, как и раньше, но теперь уже по совершенно иной причине. Мастер чувствовал, что сам он вряд ли сохранил бы чувство юмора, если бы вынужден был каждый день на протяжении десятка лет иметь дело с субъектами типа этого Фрейна — а ведь можно было догадаться, что Фессельд был еще не из самых худших.
Створки одного из окон в первом этаже дворца раскрылись, зимнее солнце заплясало в цветных стеклах. Темноволосый мальчик, похожий на энонийца, перекинул ногу через подоконник. Усевшись на него, он сбросил вниз предмет, который до этой минуты держал в руках, а потом медленно и как-то неуверенно начал спускаться вниз, держась за подоконник. Высота здесь была меньше его роста, и любой его ровесник просто спрыгнул бы во двор, но у южанина спуск занял больше двух минут, причем лицо его на протяжении этой процедуры было напряженным и комически-сосредоточенным. Впрочем, все эти странности объяснились, когда он оказался на земле и, хромая, сделал несколько шагов.
Стоявший у окна второго этажа сэр Ирем обернулся и сказал мужчине, сидевшему в глубине комнаты за письменным столом.
— Государь, подойдите на минуту. Думаю, вам будет интересно посмотреть.
— Что там, сэр рыцарь?.. — спросил Валларикс, не отрываясь от бумаг.
Лорд Ирем усмехнулся.
— Подойдите.
С видом человека, выполняющего чью-то прихоть, Император подошел к окну.
Не подозревая, что за ним наблюдают, мальчик нагнулся, подобрал брошенную вещь, оказавшуюся кочергой, забытой кем-то из дворцовых слуг в камине, взмахнул ею, разминая кисть, и встал в позицию. То, что короткая кривая кочерга мало напоминала меч, южанина, похоже, не особенно смущало. Он сосредоточенно и медленно проделывал те упражнения, которым прежде всего учат первогодков в Академии, мало-помалу начиная двигаться быстрее и непринужденнее. Рикс был одет, как полагается лежачему больному, в длинную и широкую рубашку, висевшую на нем мешком, штаны и войлочные туфли, подходящие для того, чтобы самостоятельно дойти до умывальника, но явно непригодные для тренировок на заснеженном дворе. При одном взгляде на мальчишку Валлариксу стало холодно. Но Крикс, по-видимому, считал себя выше таких мелочей.
Сэр Ирем испытал большое искушение окликнуть Крикса. Но он все же удержался. Человек, который размахивает кочергой в рубашке втрое больше нужного размера, разумеется, смешон. Но то упорство, с каким энониец игнорировал боль в сломанной ноге и холод, поневоле вызывало уважение.
Южанин развернулся и эффектно, с разворота, нанес удар невидимому противнику.
Ирем сделал нетерпеливое движение, как будто собираясь остановить мальчика.
"Дубина. Равновесие!.." — подумал он. И тут же рассмеялся над своим порывом. Как ни странно, настроение у него было просто замечательным.
— Вам не кажется, мой лорд, что Крикса пора отправлять назад в Лакон?.. — спросил он у Валларикса.
XIV
— Ты же не можешь спать на голых досках, — сказал Юлиан, когда южанин расстелил свой плащ на лежаке с явным намерением на него улечься.
— А что мне остается? — дернул плечом Крикс. Отбой застал его в растерянности стоящим над его кроватью, на которой не было ни тюфяка, ни одеяла, ни подушки. Его постель унесли сразу после того, как Крикс был исключен из Академии — и Хлорд, по-видимому, за другими хлопотами позабыл распорядиться, чтобы к его возвращению их комнату вернули в прежний вид. — Ничего, как-нибудь переживу.
— Не пори чушь. Завтра заглянешь к кастеляну. А сейчас ложись ко мне.
— Тогда уж лучше к Маркию. Он меньше. Марк, не возражаешь?
Марк не возражал. По крайней мере, до тех пор, пока "дан-Энрикс" не осуществил свое намерение. Оказалось, что узкие деревянные топчаны, служившие ученикам кроватями, никак не приспособлены для двух лаконцев разом.
— Я сейчас свалюсь. Подвинься, — сказал Рикс.
— Куда?.. — искренне возмутился Маркий. — Здесь уже нет места. И не прижимай меня к этой стене, она холодная.
— Потерпишь!
Маркий ткнул его под ребра, и Крикс с удовольствием ответил тем же. Ему очень не хватало этих перепалок во дворце, где вечера были самым тоскливым временем. Завязалась шумная возня.
— Кончайте, идиоты. Я устал и хочу спать, — сварливо сказал Юлиан. В эту минуту Криксу показалось, что он вовсе никуда не уходил из Академии. Они с Маркием действительно перестали толкаться, но тишина продлилась всего несколько секунд.
— Лэр хочет спать. Ему, наверное, слишком просторно, — ядовито сказал Маркий.
— Да уж, разлегся, как король. Целый лежак для него одного!.. — включился в игру Крикс, стараясь придать голосу выражение праведного возмущения, но при этом с трудом сдерживая смех.
— Если сейчас же не заткнетесь, я нарочно поднимусь пораньше и позову остальных взглянуть, как вы спите в обнимку, — пригрозил им Лэр из темноты. — Над вами еще месяц будут потешаться, вот увидите.
— Подумаешь, — пробормотал Этайн. — Большое дело — "потешаться"! Если хочешь знать, меня однажды высекли за то, что я присел на кровать к двум младшим сестрам.
Крикс уже не в первый раз подумал, что, пожалуй, не хотел бы жить в семье аристократов. Но вслух он сказал совсем другое.
— И тебя стали бить из-за такого пустяка?.. Меня тогда, наверное, должны были четвертовать.
