Сергей Раткевич - Наше дело правое
Льюис повел бровью, хриплым басом позвал:
— Соло…
Застывший у стены бледный и, на взгляд коммандера, противоестественно светловолосый подросток в сером обтягивающем трико и с массивным металлическим ошейником на тощей шее немедленно подбежал к хозяину, подал мягкое полотенце. Льюис промокнул выступившие на лбу и макушке капли благородного пота.
— Меня зовут Сольвейг, господин коммандер Льюис, сэр, — тихо, но отчетливо пробурчал мальчишка и привычно зажмурился, втянув голову в плечи, насколько позволяло нашейное «украшение». Льюис не воспользовался Правом на применение «панишера»[66] и в который раз беззлобно отвесил дерзкому щенку зуботычину лопатообразной ладонью.
— Поговори у меня…
Паренька унесло за койку. Следом полетело полотенце. Подросток подхватил его на лету и юркнул в свой угол. Коммандер осуждающе покачал головой. Рабам, равно как и отребью с Внешних палуб, Права на имя не полагалось, пусть радуются оставленному Праву на идентификационный номер. Другие сотрудники называют своих рабов по двум первым цифрам личного кода, и никто не жалуется. А он, по доброте своей, переделал зубодробительное прозвание, данное сопляку его норшведской мамашей, в имя героического звездного капитана из старого муви, до которых был большим охотником, И где благодарность?! И вообще, если бы он не купил упрямого заморыша у его тетки, тот давно сдох бы с голода, как его отец, или воспользовался Правом быть проданным на внутренние органы, как его мать!
— Послал Бог-Президент нахлебника! — пожаловался Льюис космосу и пригрозил дерзкому рабу: — Вот возьму и продам тебя вирусологам. На опыты.
Мальчишка продолжил старательно пялиться на палубу между собственных ступней. «Совсем распустился, раньше хоть пугался, теперь уже не верит», — огорченно подумал Льюис. Как старший офицер, коммандер имел Право на раба и достаточно средств, чтобы его содержать. Он мог бы позволить себе и двух, но, привыкнув за полвека к суровой простоте казарменной жизни, Льюис с трудом представлял, чем занять хотя бы одного. Коммандер прекрасно обошелся бы вообще без обслуги, но как гласит Святая Конституция: «Священное право, которым не пользуются, перестает быть Священным Правом, а сотрудник, ограничивающий свои Свободы, — хуже животного», а он и так считается «почти чрезмерно консервативным». Да и положение обязывает. В конце концов, этот белый — часть того статуса, которого Льюис добивался всю свою жизнь.
Коммандер приказал «оздоровителю» перейти на менее интенсивный режим и погрузился в воспоминания о трудной судьбе своего рода. Потомственный военный, он не представлял себе альтернативы воинской службе. Его прадед был в числе героев, прорвавшихся через противоракетную оборону и сбросивших «штуку» на Пекин, еще до Исхода. К несчастью, прадед погиб, когда желтокожие вероломно разбомбили военный аэродром в Неваде. Бывший прадедов подчиненный, Стенфорд Дули, сейчас гранд-адмирал флота, а деду пришлось начинать службу без всякой поддержки за спиной. Тогда же он предпочел десант флоту, и с тех пор Льюисы хранили верность своей Корпорации. Дед успел дослужиться до капитана, но его карьеру и Право на жизнь перечеркнул Контакт. В квадрате Бета Драконис удалось найти подходящую для сотрудников планету, но, к несчастью, она оказалась захваченной могучей негуманоидной цивилизацией. Вероломные Чужие коварно атаковали развернувшиеся штурмовые крейсеры и, если отбросить официальную пропаганду, дали «Ковчегу» такого пинка под зад, если, конечно, можно говорить про «зад» и «ноги» применительно к гигантскому космическому кораблю, что тому едва удалось унести ноги в гиперспейс. Отец коммандера, Джонас Льюис, умер своей смертью, не поднявшись выше старшего сержанта. Только и сумел, что обзавестись потомком и устроить его в учебку. Муштра восемнадцать часов в сутки, жизнь как в преисподней, и капрал Хокинс в качестве полномочного представителя Коммунофашиста на борту. Для большинства кадетов посвящение в сотрудники десанта было пределом мечтаний. Но не для Льюиса. И он начал пробиваться наверх. Восемь часов в сутки в тренажерном зале, шесть часов в видеотире, два часа имитации боевых действий, в штурмовой броне или полном скафандре, с разрегулированными или вовсе отключенными сервомышцами… Большинство кадетов доползало до койки и отрубалось, те, у кого хватало сил воспользоваться Правом на личное время, развлекались, играя в кости и карты и бегая за бабами…
Льюис хмыкнул. Это в теперешнее поколение десанта генетически зашита тяга исключительно к ИРНИ,[67] да и молодые офицеры, несмотря на снятые блоки, прогрессивно предпочитают виртуальные сексоимитаторы или молоденьких гардемаринов, коммандер в вопросе взаимоотношений полов остался, как было записано в его личном файле, «узколобым консерватором», что, впрочем, в его Корпорации допускалось.
Дружки гуляли, а он забирался под койку после отбоя и до одури зубрил украденные в хранилище для младших офицеров файлы по тактике и военной истории. И вот результат: его однокашники уже к тридцати годам превратились в заплывшие жиром развалины, организмы не выдерживали нагрузок и грубой химии, последний, не дотянув до сорока, был с надлежащими почестями отправлен в конвертор на встречу к Богу-Президенту, а Льюиса заметили, оценили и произвели в сержанты. Он участвовал в подавлении Латинского мятежа, отличился на войне с Либертарной ересью и быстро продвигался по карьерной лестнице, с самых низов дослужившись до высшего офицерского чина в десанте. И само собой, получил доступ к новым Священным Правам: Праву на медицинское обслуживание третьего класса, Праву на нанотехнологии, Праву на имплантаты и трансплантаты, тем самым здорово продлив свое существование.
В этом году коммандеру исполнилось пятьдесят шесть лет, но никто не дал бы ему больше двадцати пяти. А все потому, что он мог поставить перед собой цель и идти к ней, отбросив все лишнее. Коммандер заслуженно собою гордился и даже тайно презирал изнеженных отпрысков Высших, по Праву рождения получавших все, чего только можно желать. Нет, он, коммандер Сэм Льюис, сделал себя сам, и каждое его Священное Право полито собственными потом и кровью…
Вот и Соло, хоть и недосотрудник из отбросов с Внешних палуб, слеплен из того же теста, может, поэтому коммандер и терпит его дерзости. Наверное, проще было бы разговорить собственную штурмовую винтовку, но спустя полгода после приобретения сопливого имущества коммандеру удалось вызнать, что щенок втайне мечтает стать ни много ни мало — аж звездным навигатором! Коммандер строго-настрого приказал возомнившему невесть что рабу выбросить из головы эту чушь, а через пару дней «случайно забыл» на столе библиотечный микрокомп, содержащий файлы с картой квадрата, «Основами астронавигации для курсантов первого года», каталогом звездных систем и прочей астрономической белибердой. Неделю мальчишка таскался по каюте с глазами, красными, как у вампира в допотопных плоских кинолентах, и засыпал прямо на ходу. На восьмую ночь Льюис застукал преступника с поличным и грозно прорычал, что, если последний не хочет месяц ходить с задницей, синей как у древнего и загадочного существа бабуин, он сейчас же ответит господину коммандеру Льюису, сэру, на целый ряд вопросов, касающихся всего этого «звездного дерьма». К тайному удовольствию коммандера, мальчишка, хоть и волнуясь, толково и правильно ответил на все вопросы трех первых контрольных тестов «Основ». Тогда Льюс грозно насупил брови, кинул микрокомп ослушнику:
