Кристофер Банч - Король-Провидец
Дальний конец резервуара представлял из себя скользкий каменный скат, круто уходивший вверх и предназначавшийся для стока дождевых вод. Мы воспользовались нашими железными клиньями, загоняя их в стыки между камнями и медленно, но верно карабкаясь наверх, словно четыре краба, выслеживающих добычу на морском побережье. Подъем не составлял особенного труда, но мы устали от предыдущего дня и двух ночей, проведенных на стене, и боль в мышцах давала о себе знать.
Но мы достигли вершины ската и снова начали вглядываться в темноту, пытаясь обнаружить часовых. Гроза, к сожалению, стала стихать, и я мог смутно видеть окружающее. Эта внутренняя цитадель охранялась лучше, чем первая: на каждом из бастионов стояло минимум по одному часовому. Первоначально я надеялся, что мы проникнем в крепость, не оставив ни одного трупа, который могут обнаружить впоследствии, но судьба распорядилась иначе. Итак, мы стали выжидать, тесно прижавшись к крепостному валу.
Часовой прошел мимо нас, закутавшись в свой плащ. По-видимому, он проклинал свою несчастную судьбу, и настолько увлекся этим занятием, что почти не глядел по сторонам. Из темноты выскользнула черная тень, и он даже не успел вскрикнуть, когда Свальбард одной мощной рукой обхватил его поперек груди, а другой сжал его подбородок и резко свернул его голову набок. Шея часового сломалась с явственным хрустом. Отпустив тело, Свальбард позволил ему соскользнуть вниз, затем посмотрел на нас с бесстрастным выражением лица.
Я снял с часового шлем и протянул его Карьяну. Даже в темноте я мог видеть, как он хмурится, но это было наиболее логичным решением. Мы сняли с трупа плащ, также отдав его Карьяну, и спустили мертвое тело с парапета в резервуар.
Карьян с копьем каллианца и в его плаще, нахлобучив на голову шлем, который был ему мал, изображал часового, чтобы никто не поднял тревогу, увидев пустой участок стены. Одновременно с этим он охранял наш тыл.
Мы надели на сапоги тряпичные гамаши и направились к лестнице, ведущей на нижний уровень.
Наш путь пролегал по длинным каменным коридорам. Я дважды терял направление, и нам приходилось возвращаться по своим следам. Несколько раз я слышал голоса. Мы проходили мимо закрытых дверей, за которыми горел свет, но пока ни с кем не столкнулись. В этот поздний час каллианцы либо спали, либо сидели в своих жарко натопленных комнатах, и я не мог винить их, ощущая, как промозглая сырость въедается в мои кости.
Мы поднялись по лестнице и прошли по коридору. Впереди виднелась массивная железная дверь, распахнутая почти настежь, за которой угадывалось открытое пространство.
Я вошел в проем, и дверь тут же захлопнулась за мной с металлическим лязгом. Засов скользнул на место, отрезав меня от Йонга и Свальбарда, оставшихся на той стороне.
Из темноты появился Эллиас Малебранш.
— Я почувствовал твое приближение, нумантиец, — прошипел он. — Я обладаю частицей Дара, и наш верховный маг любезно одолжил мне амулет, усиливающий мои способности. Я надеялся встретиться с тобой на поле боя и убить тебя там, но вместо этого ты сам пришел ко мне. Стало быть, мы можем решить наш спор в частном порядке.
Его рука потянулась к поясу, и кинжал с легким шелестом выскользнул из ножен.
— Третий раз — самый удачный, Дамастес!
Я промолчал. Во время боя болтают лишь фигляры, да еще те, кто слишком уверен в своих силах. Мой кинжал парировал первый удар, и мы закружили по маленькому дворику. Малебранш дрался на ножах гораздо лучше меня, но я надеялся, что его самомнение поможет мне. Он даже не поднял тревогу! Он хотел убить меня и покончить с нашей миссией, присвоив лавры победителя себе одному.
Актеры на сцене изображают драку на ножах как серию ударов и выпадов в направлении жизненно важных органов противника. Это выглядит эффектно, но совершенно не соответствует действительности. Настоящая драка на ножах либо кончается после первого удара, когда противник застигнут врасплох, либо превращается в невероятно утомительное дело — бойцы полосуют друг друга, пытаясь ранить посильнее или искалечить и лишь потом нанести смертельный удар.
Блеснул кинжал Малебранша, и я не успел отступить вовремя. Тыльную сторону моей руки обожгло болью, но, к счастью, каллианец не смог перерезать сухожилие, как намеревался сделать. Он снова напал, и я изо всех сил ударил его сапогом по голени. Захрипев от боли, он согнулся пополам. Я нанес рубящий удар, целясь в его шею, но промахнулся — каллианец успел откатиться назад и проворно вскочил на ноги.
— Это твой конец, Дамастес. Очень жаль, что ты не сможешь присутствовать на коронации, когда Чардин Шера провозгласят королем Нумантии. Пожалуй, я возьму твою вдову к себе в постель как компенсацию за тот раз, когда ты оставил мне на память шрам. Подумай об этом, Дамастес, когда отправишься в объятия смерти.
Пританцовывая, Малебранш начал обходить меня с уязвимой стороны. При этом он на мгновение открылся, и я нанес удар. Но движение оказалось обманным: его свободная рука метнулась вперед, ударив меня по запястью. Мой кинжал отлетел в сторону, а его клинок блеснул у меня перед глазами.
Я попытался отпрянуть, но поскользнулся на мокром булыжнике, и кинжал Малебранша глубоко вонзился во внутреннюю часть моего бедра. Я чуть не вскрикнул от боли, но стиснул зубы и упал, откатываясь в сторону и пытаясь нащупать свой кинжал.
Однако оружие лежало довольно далеко от меня. Я уже слышал топот сапог Малебранша и понимал, что в следующее мгновение он вонзит свой кинжал мне между лопаток.
Я снова откатился в сторону, уже не надеясь на спасение, но тут произошло чудо: мой кинжал пролетел по воздуху и внезапно оказался у меня в руке! Я вспомнил о заклинании, наложенном Тенедосом на мой кинжал после того, как нас атаковал демон в образе огромной змеи.
Малебранш ударил, я парировал, сталь зазвенела о сталь. Затем, резко выпрямив обе ноги, я пинком отбросил каллианца назад. С трудом поднявшись, я захромал к нему.
Он снова ударил, и мой клинок, казалось, завибрировал от скрытой силы, двигаясь по собственной воле, отводя его удар в сторону и врезаясь в его грудь. Теперь я увидел страх на лице Малебранша. Он отступал, я медленно приближался. Каллианец шаг за шагом пятился, приближаясь к каменной стене. Оглянувшись через плечо, он понял, что попал в ловушку, и у него не выдержали нервы.
Он швырнул в меня кинжалом. Клинок развернулся в воздухе, ударив меня в грудь головкой рукоятки — больно, но не смертельно. Малебранш повернулся и побежал, на ходу уклонившись от моего неловкого выпада. Он направлялся к другому коридору. Оставались считанные секунды до того, как он поднимет тревогу. Опустив руку в поясной мешочек, я выхватил одну из свинцовых чушек и изо всей силы метнул ее вслед.
