Кристофер Банч - Король-Провидец
Поднявшись в расщелину, мы обвязались веревкой: Йонг впереди, затем я, Карьян и Свальбард. Мы лезли враспор, упираясь в камень руками и краями подошв. Один шаг, упор... другой шаг, упор... третий... Это было монотонное и невероятно утомительное занятие. Через десять минут у меня уже ныли все мускулы, и я насквозь промок. Я решил было посигналить чародеям, чтобы они ослабили грозу, но потом рассудил, что лучше уж быть мокрым, чем мертвым.
Мы продвигались вперед все медленнее. Однажды Йонг поскользнулся; его руки заскользили по мокрому камню, а сапоги врезались мне в плечи, едва не выбив меня из расщелины. Потом он нашел опору для рук, и мы продолжили подъем.
Через некоторое время двигаться стало легче, трещина расширилась. Я надеялся, что мы сможем укрыться в ней целиком, но тут нам не повезло, поскольку стена была выложена в несколько слоев, а молния расколола лишь внешний слой кладки. Тем не менее глубина расщелины достигала трех футов, и мы имели хоть какое-то убежище от непогоды.
Я нащупывал очередную выемку, когда наверху резко вскрикнула и вылетела из своего гнезда прямо мне в лицо птица. Я инстинктивно отпрянул в сторону и сорвался, пролетев несколько футов до конца веревки. К счастью, Йонг к этому времени успел закрепиться на своем месте. Я раскачивался взад-вперед, словно маятник, чувствуя, как с каждым движением веревки из меня по капле уходит жизнь. Затем Карьян мало-помалу подтянул меня к себе. Когда мое сердце перестало бешено колотиться в груди и я восстановил дыхание, мы полезли дальше.
Я надеялся, что ночь будет бесконечной, но она закончилась: мы все еще поднимались, когда я внезапно понял, что различаю подошвы сапог Йонга над своей головой. Произошло то, чего я и опасался: наступил рассвет, а мы так и не успели подняться на стену.
Нам оставалось только одно — как можно глубже втиснуться в расщелину и ждать. Я боялся продолжать подъем, поскольку часовые могли услышать нас или даже увидеть, перегнувшись через парапет.
Нумантийские чародеи заметили наше положение и попытались облегчить его, прекратив грозу. Я вытащил лампу, зажег фитиль и начал подавать сигналы: две вспышки... снова две вспышки... Опять-таки: лучше быть мокрым и несчастным, чем сухим и мертвым. По-видимому, они заметили мой слабый сигнал, так как дождь начался снова.
Это избавило нас от другой заботы. Когда погода ненадолго прояснилась, я увидел далеко внизу белые точки, и понял, что наши товарищи по оружию наблюдают за нами. Я ругался сквозь зубы, но тут ничего нельзя было поделать. Предупредить солдат, чтобы они не смотрели на стены, и надеяться, что каллианцы не услышат предупреждения? Заставить офицеров приказать своим подчиненным не смотреть на крепость? Я лишь рассчитывал на то, что среди них не найдется идиотов, которые будут указывать на нас пальцами, привлекая внимание Микаэля Янтлуса.
Мы выпили чаю и сжевали часть своих рационов, дрожа от холода и давая отдых онемевшим мышцам, насколько позволяло наше тесное пристанище. Карьян проворчал что-то насчет того, что идти за мной — жуткая морока. Я воздержался от напоминания о том, что он вызвался добровольцем. Йонг ухмыльнулся и прошептал, что подъем по расщелине для него все равно, что отпуск домой, и Карьян когда-нибудь должен посетить его родные горы и посмотреть, что такое настоящее скалолазание. Это была лучшая... и единственная шутка в тот пасмурный, дождливый день.
Наконец наступили сумерки, и мы продолжили путь вверх по склону стены. Онемевшие мышцы протестовали, вынужденные повторять монотонные, однообразные движения. Расщелина снова стала шире. Теперь мы поднимались поочередно: один прижимался спиной к стене и, напрягая все силы, подтягивал веревку к себе, «выхаживая» другого наверх. Это была адская работа, и мышцы бедер болели невыносимо, но я опасался, что расщелина станет еще шире, и тогда нам придется использовать клинья и веревки.
Но этого не случилось. Я поднимался, машинально переставляя ноги, потом остановился, прижался спиной к стене... и ударился головой о подошвы сапог Йонга. Я уже собрался выругаться и поинтересоваться, почему мы прекратили подъем, но потом понял: мы достигли вершины стены.
Я отвязал веревку, смотал ее и поднялся к Йонгу. Мы прислушались, но вокруг стояла полная тишина. Запустив руку в заплечный мешок, я достал лампу и послал в ночь три коротких вспышки.
Я поднял руки и ощутил под пальцами благословенную гладкость обработанного камня. Потом я подтянулся и оказался на бастионе крепости Чардин Шера. Оглядевшись в поисках часовых, я заметил слабое движение на дальней стене ярдах в тридцати от меня. Чардин Шер не был глупцом, оставившим свою цитадель без охраны, — но, с другой стороны, не имело смысла расставлять солдат через каждые несколько футов: любую атаку можно было услышать задолго до того, как она достигнет этого места.
Понадобилось время, чтобы обнаружить остальных стражников — задачу затрудняло то, что на бастионах рядами стояли статуи различных демонов, с непристойными ухмылками взиравших на внешний мир.
Я зашипел по-змеиному, и трое моих людей поднялись наверх. По моим расчетам, время близилось к полуночи. У нас не было плана внутренней части крепости, так как Тенедос опасался потревожить чародеев Чардин Шера своей попыткой заглянуть туда.
Тем не менее, я уже разглядел цель нашего рискованного предприятия, и путь к ней показался мне достаточно прямым. Невероятно трудным, но прямым... а я уже знал, что нет ничего невозможного для четырех дуралеев, сумевших забраться так далеко. Я шепотом выяснил у своих товарищей, что все трое умеют плавать, так что мой замысел имел шанс на успех.
Крепость была выстроена в виде нескольких концентрических стен, так что в случае падения первой линии обороны гарнизон мог отступить на вторую, а затем на третью.
Мы прокрались вдоль вершины бастиона до той точки, которую я указал своим товарищам. Там на своей веревке я завязал узлы с интервалами в три фута, закрепил ее вокруг основания одной из статуй, и мы начали спускаться вниз по внутренней стороне, отталкиваясь ногами от стены.
Проблема, с которой мы столкнулись, заключалась в том, что на дне этой секции цитадели находился резервуар, из которого защитники брали воду для питья. Поэтому, спустившись вниз, мы погрузились в воду и поплыли. Плыть с заплечным мешком и в одежде оказалось труднее, чем я ожидал, но, по крайней мере, у остальных были «спасательные круги» в виде мотков веревки. Моя же веревка осталась болтаться на стене. Непрерывный дождь покрывал поверхность воды крупной рябью, и поэтому нас было невозможно заметить со стены.
Дальний конец резервуара представлял из себя скользкий каменный скат, круто уходивший вверх и предназначавшийся для стока дождевых вод. Мы воспользовались нашими железными клиньями, загоняя их в стыки между камнями и медленно, но верно карабкаясь наверх, словно четыре краба, выслеживающих добычу на морском побережье. Подъем не составлял особенного труда, но мы устали от предыдущего дня и двух ночей, проведенных на стене, и боль в мышцах давала о себе знать.
