Агрипина Тумбочкина - Неудачница
— Вы взрослый мужчина, вы красивы, неглупы, в конце концов, состоятельны! Так скажите мне ради всего святого, зачем получать желаемое таким мерзким способом?!
На долю секунды мне показалось, что мои слова задели его, и он не натворит глупостей. Я все еще верила в людскую рассудительность, как оказалось зря, мне нужно было бежать сразу, как только вырвалась из его плена. А сейчас стало слишком поздно, несколько быстрых уверенных движений, и я прижата спиной к дереву, запястья сжаты его руками. Не зная, что еще сделать, чтобы прекратить это безумие, я расслабилась. Тело, до сих пор находившееся в физическом и нервном напряжении, обмякло в его руках. Он встряхнул меня, отчего я на секунду потерялась в пространстве.
— Перестаньте, остановитесь, — прошептала я, его глаза в упор смотрели на меня, не моргая.
— А что если я действительно хочу сделать так? Неужели ты думаешь, что у меня помутился рассудок, и я не владею собой? Не-ээт, — он наклонился к моему лицу, а я инстинктивно отвернулась, прижавшись щекой к боку дерева.
Жаркое дыхание защекотало шею.
— Не надо, — всхлипнула я, а по щеке прокатилась первая слеза.
Никольский тихо засмеялся на мои попытки остановить его и жадно поцеловал пульсирующую жилку на шее.
Из моего рта вырвался стон отчаянья, тело выгнулось в попытке оттолкнуть его. Это стало моей ошибкой. Его руки отпустили мои запястья и заскользили по бедрам, задирая тонкую ткань выше. Я уперлась освободившимися руками в его грудь, но бесполезно, с таким же успехом могла толкать бетонную стену.
— Ты все равно станешь моей, — хрипло сказал он, оторвавшись от моей шеи.
Я повернула голову на звук голоса, и зацепилась за его сумасшедший взгляд, под которым замерла, словно он загипнотизировал меня, — вот видишь как все просто?
Руки с бедер переместились вверх, зацепились за шелк белья и дернули его вниз. Взгляд все еще цепко держал меня, приближаясь к моему лицу. У меня хватило сил только для того чтобы опустить веки, тем самым, отгородившись от происходящего.
Поцелуй оказался грубым и обжигающе дерзким, я захлебнулась возмущением, а ладонь довершила самый женский защитный рефлекс. Пощечина оказалась неожиданно сильной, я даже сама испугалась. И ответная реакция не заставила себя ждать.
— Настойчивая…скажи, за что ты сейчас борешься? Ты же не девочка, так почему так отчаянно стараешься помешать мне? — зашептал Никольский у самого уха, а затем потерся щекой об мою шею. Тело отозвалось приятной дрожью, а я чуть не зарычала от бешенства, — ты же хочешь, я знаю.
— Нет! — выкрикнула я ему в лицо, — скотина!
Я была зла, растоптана, в то время как мое собственное тело пело, словно вибрирующая струна от его прикосновений. Для меня такое дисгармоничное разделение желаний стало слишком болезненным. Душа плакала и стонала от свершаемого насилия, а тело ликовало от пронизывающих его токов желания. На какой-то промежуток времени я просто выпала из реальности происходящего, осталась лишь тоскливая обреченность, которая вот-вот перейдет в помешательство рассудка.
Но вот Никольский подхватил меня руками за бедра и поднял вверх, спиной прочертив по коре дерева, я инстинктивно обняла его талию ногами, пальцы же судорожно вцепились в плечи.
— С-садист!!! Ненавижу тебя! — от боли я шипела как рассерженная кошка.
— Не будь колючкой цветочек, — он тряхнул меня, рассаживая спину еще сильнее. Боль змей проползла по спине, — ты дрожишь от желания, твое тело…оно кричит от жажды.
— Ты пожалеешь об этом, — срывающимся голосом прошептала я.
Никольский взял меня за затылок и приблизил мое лицо, я скривилась.
— Чего ты ждешь? — прорычала сквозь зубы я, — ждешь от меня покорности? А может смирения? Так ты не по адресу!
Он смотрел на меня как на что-то диковинное, а оттого непонятное, его глаза следили за каждым движением моих губ.
Я уже давно чувствовала его напряжение, и он с каждым поцелуем все хуже сдерживал себя. Все попытки моего сопротивления были сломлены, теперь я просто ждала, когда все кончится.
Мое подчинение свело на нет, все его усилия сдержаться, он страстно припал к моим губам, но во мне вспыхнула последняя искорка подавленного бунта. Мои губы ответили на его поцелуй. Никольский резко отстранился и внимательно всмотрелся мне в глаза.
— Не верю, — зло сказал он.
— Ненавижу!
— Так-то лучше, главное не забывай об этом, — его взгляд снова держал меня, не давая отвести глаз, — смотри на меня…
Когда он произнес это, я почувствовала, как он чуть приподнял меня, забытая боль в спине обожгла. Его тело прижалось ко мне, разрывая остатки дистанции быстрым движением. Из горла помимо воли вырвался стон….в нем слышалось многое: отчаянье, боль, ненависть…животная похоть.
Так, не зная сама, я сорвала маску, свою маску. Мне оказалась противна эта часть меня, которой плевать на все принципы и морали, она наслаждалась моими страданиями.
Я та другая сейчас отдавалась этому чудовищу. Смотря на это, моя лучшая половина корчилась в адских муках….так сгорала моя душа. Только лишь слезы, безостановочно катящиеся по моему лицу, выдавали истинные чувства.
Все закончилось. Я сидела, привалившись к дереву спиной, руки дрожали, тело ломило, а в голове поселился пожар.
Никольский сидел в нескольких шагах от меня, его взгляд, обращенный куда-то в темноту, светился бледно-голубым. Я долго смотрела на него, мне хотелось понять, что я чувствую после того, что он со мной сделал, но ничего кроме отвращения к себе не ощутила. Собрав остатки воли, я поднялась и побрела через парк напрямик, игнорирую асфальтовые аллеи и тропинки между деревьями. Первые десять минут я ждала, что меня догонят, потащат назад, но никто за мной не гнался.
Уличная темнота скрадывала мой растрепанный и помятый вид. Спина саднила от каждого резкого движения, на губах ощущался привкус крови. Ноги заплетались, то и дело, подгибаясь от напряжения, но я уверенно шла в сторону дома. Когда до него оставалось пройти не более пятидесяти метров, я вспомнила что сумка осталась в машине, а вместе с ней ключи и все остальное. Одна надежда на то, что дверь откроет племянница.
На подъездной дороге к дому сверкали ксеноном фары машины. Я инстинктивно сжалась и нырнула на узкую дорожку, тянущуюся вдоль всего здания. Осторожно прошла, скрываясь за густой зеленью палисадника, где в детстве мы играли в прятки.
'Прятки! Теперь все реально, только будучи найденной, мне грозит нечто похуже, чем искать ватагу мальчишек!
Подойдя вплотную к подъезду, выглянула из-за веток. Так и есть, он здесь, но мне хватит пары секунд. Не давая себе времени на сомнения, я взлетела на крыльцо, пальцы судорожно искали на кодовом замке нужные четыре кнопки.
