Агрипина Тумбочкина - Неудачница
— Что???
— Не любишь. Для тебя он все так же остается лучшим другом и никем больше. И не надо полыхать на меня злобой, если ты хорошо подумаешь, то поймешь что это именно так! Тогда тебе было слишком трудно оставаться наедине с собой. Ты бросилась в новые отношения, обманывая себя и его. Он не сделает тебя счастливой. Да, он будет любить, и беречь тебя, его любви хватит на вас двоих, но рано или поздно ты окажешься в тупике.
— А вы, типа добрый дядя, который решил открыть мне глаза и ткнуть в мои заблуждения? — от его слов мне стало противно, и злость пополам с ненавистью полилась из меня, — так вот знайте, в своих отношениях я буду разбираться сама, и никому не позволю совать любопытные носы!
— Успокойся! — тихим, но оттого пугающим голосом сказал Никольский, чем остановил зарождающийся в глубине легких приступ.
Через пару минут нам принесли наш заказ, и я полностью погрузилась в процесс поглощения ужина. Несмотря на не слишком приятную компанию, с удовольствием съела все что заказала. Когда с едой было покончено, я откинулась на спинку кресла.
Никольский в такой же позе уже давно наблюдал за тем, как я ела, а теперь откровенно пожирал меня взглядом.
— Что?
— Тебе разве раньше никто не говорил, как ты сексуально выглядишь? Особенно когда начинаешь нервно перебирать пряди волос.
— Нет, не говорили, — такое начало разговора мне откровенно не понравилось, — что дальше, куда еще вы меня потащите? В кино, в театр, а может музей?
— Язва, — философски заметил он, — сейчас мы поедем погулять.
— Вот как? А вы оказывается р-р-романтик!
— И если ты будешь вести себя хорошо, то потом поедешь домой, — сказал он, проигнорировав мою колкость.
— А если не буду?
— Не стоит недооценивать своего противника, — заметил Никольский, а в его глазах появилось что-то непонятное, похожее на азарт или предвкушение, — пошли.
Он поднялся и подал мне руку, которую я с видом королевы проигнорировала.
Машина лихо мчалась по вечернему городу, распугивая неторопливых водителей. После того как мы сели в машину, Никольский не проронил ни слова. Он задумчиво смотрел в тонированное стекло, а я была рада, что меня оставили в покое. Но сидя в тишине, пришлось отбиваться от своих настойчивых мыслей, которые породил разговор с Никольским.
Я постаралась закрыть эти мысли в самом дальнем уголке своего сознания, и принялась украдкой рассматривать моего мучителя. Почему-то когда он на меня смотрел своими злыми голубыми глазами, я не могла ни на чем сосредоточиться, но сейчас его взгляд был устремлен в окно машины, давая мне, возможность понять, с чем имею дело.
Человек загадка, — так я охарактеризовала Никольского.
Высокий, худой, стильно и дорого одет. Темно-русые короткие, немного растрепанные после встречи со мной волосы. Лицо…красивое, я бы даже сказала аристократичное, и из-за этого немного отталкивающее, во всяком случае, для меня.
М-да…
И чего ему приспичило в качестве жертвы своих ухаживаний выбрать именно меня? Нашел бы другую, которая не стала долго ломаться, осчастливив его своим…а чем?
Вниманием? Сексом? Любовью? Чем еще его можно осчастливить?
— Насмотрелась? — я вздрогнула от его насмешливого голоса, — приехали уже.
Я распахнула дверь и покинула прохладное нутро машины. Недоуменно огляделась и вопросительно посмотрела на Никольского, который невозмутимым изваянием стоял около меня.
— Так значит, будем гулять по институтскому парку? — он кивнул и пошел вперед по темной аллее. У меня в голове вдруг мелькнула мысль, а не слинять ли мне пока он идет не оглядываясь.
— Александра, не испытывай мое терпение, — его голос хлестнул по нервам, отбивая все мысли о побеге.
— Иду.
Мы шли по темной аллее и молчали, но для меня его молчание было слишком угнетающим.
— Чем вы занимаетесь? — дурацкий вопрос, но надо же с чего-то начинать.
— Ты и так прекрасно знаешь.
— Знаю, а слухи, которые ходят про вас — это правда?
— В основном, правда, — он остановился около лавочки и сделал приглашающий жест.
— Тогда я должна вас бояться, — заключила я, а Никольский рассмеялся.
— А ты боишься? — он присел рядом со мной на лавочку. Его руки скользнули по бедрам, заключая в тесные объятия.
— Опасаюсь, — выдохнула я, пытаясь отстраниться, — это лишнее, я обещаю никуда не убегать.
— Это не предосторожность, это мое желание. И все же ты меня боишься, я буквально чувствую запах твоего страха, — от его холодного голоса, по телу прошла мелкая дрожь.
Голова мыслила ясно и все попытки паники я отсекала на корню, но вот тело никак не желало успокаиваться, оно, словно загнанный дикий зверь действовало врожденными рефлексами.
— Послушайте, вы же хотели меня добиться, ваша же выходка перечеркнет все! — он меня уже не слушал.
Его руки все так же обнимали меня, прижимая меня к его груди. Дыхание горячим ядом стекало по шее и плечам. Но вот его руки напряглись, и я оказалась сидящей на его коленях.
— Зачем вы это делаете? — спросила я охрипшим от волнения голосом, глядя в его глаза. То, что я в них увидела, заставило меня нервно дернуться из стальной хватки.
— Не дергайся, и перестань бояться, иначе все кончится очень плохо! — прорычал он, а его пальцы до боли впились в кожу.
— Неужели вам нужна команда, чтобы уронить свою честь передо мной? — тихо спросила я, сжимая руки в кулаки.
— Ты провоцируешь меня, цветочек, — его ладонь скользнула вверх по животу, а тонкий трикотаж сарафана позволил ему чувствовать каждый изгиб моего тела.
— Напротив, стараюсь вернуть холодный рассудок, и пока не поздно выкинуть все мысли из головы! — прошептала я, при этом, судорожно пытаясь убрать его руки, — перестаньте!
Все, кажется, мое терпение подошло к концу. Я затрепыхалась в его руках, которые теперь были заняты не осмотром моего тела. Они пытались удержать меня у него на коленях. Наконец беспорядочность его движений дала мне возможность вырваться. Я отскочила от лавочки и обернулась. В густом вечернем сумраке его глаза чуть фосфоресцировали, или эту странную деталь дорисовало мое воспаленное воображение. Он все еще сидел на лавочке и зло смотрел на меня, а я медленно отступала назад.
— Иди ко мне, — его голос разрезал наэлектризованную тишину, отчего я невольно передернула плечами и отрицательно покачала головой.
— Вы взрослый мужчина, вы красивы, неглупы, в конце концов, состоятельны! Так скажите мне ради всего святого, зачем получать желаемое таким мерзким способом?!
На долю секунды мне показалось, что мои слова задели его, и он не натворит глупостей. Я все еще верила в людскую рассудительность, как оказалось зря, мне нужно было бежать сразу, как только вырвалась из его плена. А сейчас стало слишком поздно, несколько быстрых уверенных движений, и я прижата спиной к дереву, запястья сжаты его руками. Не зная, что еще сделать, чтобы прекратить это безумие, я расслабилась. Тело, до сих пор находившееся в физическом и нервном напряжении, обмякло в его руках. Он встряхнул меня, отчего я на секунду потерялась в пространстве.
