Антон Карелин - Книга Холмов
Мир тени полностью повторял ландшафт материального мира вокруг. Маг вгляделся в воронку, и увидел, что, в отличие от черных валунов, застывших неподвижно, сжавшихся перед лицом угрозы, идущей изнутри Холма — их тени едва заметно дрожали постоянной, частой дрожью.
Винсент знал, из-за чего так происходит. У всего в мире есть тень. Только в мире людей тень отбрасывает предмет, освещенный светом; а в мире мглы, само тело предмета, серая материя, из которого он здесь состоит — и есть его тень. И глядя на эту тень, можно увидеть то, что невидимо смотрящему на сам предмет.
Серая материя живет по другим законам, она пластична и реагирует на вибрации. Любое слово, любой импульс магии, любое действие в мире теней — вибрация. Любое действие в мире людей отображается вибрацией в мире мглы. И эта вибрация влияет на форму объектов из серой материи. Положив руку на дрожащие серые валуны, Винсент чувствовал, как они мерно подрагивают, медленно бугрятся, вспухая, как будто их разрывает изнутри, и снова выравниваются, разглаживаются, чтобы затем опять начать деформироваться и распухать. Весь Холм дышал, искажаясь, деформируясь, возвращаясь обратно.
Кинетическая энергия. Она проходит по каменной защите в материальном мире, и гасится, распределенная на сотни тысяч покатых черных валунов. А в сумраке ее воздействие более заметно, деформация показывает, как огненный взрыв, пульсирующий внутри Холма, рвется наружу. Мгла показывает то, что происходит внутри материи. То, что не видно по ее носителю.
Напряженно чувствуя себя сидящим на самом жерле вулкана, Винсент слушал шепот теней. И тени говорили ему, что изнутри Холм распирает огонь, сметающий вихрь, смерть. А камни держатся, сомкнувшись тройным слоем каменной чешуи, разделив силу беснующегося взрыва.
Сквозь мерную дрожь проскальзывали резкие, спазматические толчки, от каждого из которых магу становилось жутко, казалось, сейчас камни дрогнут и разойдутся, не выдержат — и яростный вихрь вырвется на свободу. Но древняя шкура земли была очень крепка, черные камни не боялись огня, и крепко держали мощь взрыва.
Бледные, тончайшие ленты серой материи, едва видные, танцевали вокруг, прорезаясь то тут, то там из-под серых валунов и уходя обратно под землю. Винсент внезапно понял, что это языки пламени, тянущиеся сквозь каменную шкуру Холма. Пламени из мглы. Странно, ведь языков огня не было в материальном мире… или они есть, но невидимы глазу?!
В череде неравномерных толчков маг внезапно почувствовал закономерность. И тут же шепот теней стал настойчивее, громче, яростнее — удары сложились в холодный звук, идущий со всех сторон и сошедшийся громким, вибрирующим зовом прямо в его голове:
— Человек.
Винсент вскрикнул и инстинктивно вышел из мира теней. Сел, резко моргая и озираясь.
— Чего такое? — спросил встревоженный Дик.
— Низверг почуял меня, — сглотнув, ответил серый маг. — И кажется, это огненный смерч, представляешь? Не существо, не монстр, а какое-то… явление. Огромное, размером, наверное, с половину Холма! Оно рвется изнутри, в сумраке валуны дрожат. Но оно разумное!
— Еще хуже, чем я думал.
— Ты понимаешь главное?
— Наверное нет, учитель. Что главное?
— Взрыв не может длиться. Взрыв это быстрое высвобождение силы. А этот смерч как взрыв. И он длится. Представь, что прямо рядом с Дмитриусом взорвалась канзорская гренада. Конечно он выдержит. Его помнет, погнет, но никак не убьет и даже не искалечит. А теперь представь, что каждую секунду взрывается снова, и снова, и снова… Сколько секунд он выдержит, пока его не разнесет в клочья, три? Четыре?..
Лучник редко видел Винсента настолько выбитым из колеи. Его обычная презрительность к жалким смертным улетучилась, наверное, выбитая невидимой взрывной волной.
— Нет, он никак не может всегда быть взрывом, — бормотал маг. — Это абсурд. Он должен менять состояние: взрывной смерч, сжатие, охлаждение, кома… накопление энергии, потом снова взрыв. Вопрос, какая продолжительность цикла…
Ричард глядел не на серого, а ему за плечо. Взгляд рэйнджера был мрачный и внимательный, и хотя он не выражал никаких особых чувств, что-то было не так. Винсент покрылся мурашками и обернулся.
Вокруг погруженного в транс Кела разрастался прозрачный, бледный огонь. Он был словно призрачный, но все равно горячий — кожа светловолосого задымилась, волосы затлели.
Вскрикнув, жрец очнулся и вскочил. Огонь, словно крылья, раскинулся от его рук и медленной волной разошелся в воздухе, угаснув.
Кел смотрел на них обоих. Его темно-серые глаза ярко блестели, а от раскинутых в стороны рук шел легкий дым.
— Что?! — спросил Винсент.
Жрец уставился на него, словно не понимая вопрос, лицо его было искажено судорогой, меж бровей пролегла глубокая складка. Он схватился рукой за затылок, будто только что получил удар по голове.
— Нет, — сказал он очень неуверенно. — Я не хочу.
И вновь посмотрел на Винсента сверкающими глазами.
Может, его оглушило взрывом, подумал маг.
— Тебя вывело прямо на тварь под Холмом?
— Нет! — повторил Кел резко, с нажимом, со злостью. — Не отдам!
Маг с лучником застыли, не понимая, что происходит.
— Нет!.. — в голосе светловолосого послышалась паника. Весь покрывшись испариной, он отступал, пятился, выставив руки вперед, пытаясь защититься. От кого-то, кого они не видели.
У Винсента снова прошел по коже мороз. Рывком накинув покров сумрака, он посмотрел на происходящее через мглу — и увидел.
Вытянутая, не по-человечески сложенная фигура из клубящейся тьмы плывет на Кела. Ровно и медленно, неотвратимо, деформируясь на ходу. Руки тянутся из сгустка мрака, новые и новые руки, вырастают и растворяются, вырастают снова. Сумрак вокруг корежит, мгла деформируется и уходит в стороны, лишь бы подальше от существа. Безликая маска лица, два глаза сияют пронзительно-белым, режущим глаз светом, хищный оскал видится там, где нет никакого оскала, скрюченные ладони парят в воздухе, словно пустые перчатки на несуществующих руках.
Существо протягивает руку, и еще одну руку, и еще одну, требуя, подавляя, и со всех сторон звучит вибрирующий шепот:
— Человек. Дай.
Сумрак содрогается, Винсент чувствует, как от кромешного страха сжимается все внутри. Оно отнимет важное. Самое дорогое! Тошнотворный ужас ворочается в груди, Винсент не знает, как спастись, чем помочь — только бежать, быстрее. Кел спотыкается и падает, но Винсент уже лихорадочно выкарабкивается из сумрака на свет.
— Нет!! — закричал Кел, сжимаясь на земле, закрываясь руками, захлебываясь криком, переходя в истеричный визг. — Не надо!!..
