Пэт Ходжилл - Маска бога
Но по шагам внизу она поняла, что охранники миледи Калистины еще внизу.
Проклятие. Придется ждать здесь, пока они не уйдут. Мысль о бездействии, хотя бы и недолгом, напомнила Джейм о том, что, подобно своему брату, она уже несколько ночей не спит. Его кресло, раскинувшееся перед ледяным очагом, пугало манящим уютом. Девушка уселась на пол, прислонившись спиной к книжным полкам. На колени тут же плюхнулся Жур.
«Эх, мне бы бедра пошире или кота поменьше», — подумала она, но, несмотря на неудобство, тут же уснула.
Тем временем Лагерь в Котифире: пятьдесят четвертый день весны— Что ты имеешь в виду под словами «нечто приближается»? — спросил лорд Ардет.
Черный Лорд Торисен резко прервал свое безостановочное кружение по комнате, обескураженный и раздраженный тем, что говорил вслух. Что он имел в виду? Слова просто сами собой возникли в сознании вместе с бесформенным, но растущим мрачным предчувствием. Черт побери, недосып — это не оправдание для потери контроля над собой.
Повернувшись, он споткнулся о скамеечку для ног.
Проклятие.
Во время пребывания Торисена в должности командующего Южным Войском это жилище было не так плотно заставлено разнообразной мебелью, а имеющаяся в наличии была элегантной и полезной, оставляя при этом и пространство для ходьбы. Его преемник, Переден, обставил все в соответствии с собственными вкусами: в напыщенной, хвастливо кричащей и беспорядочной манере. Хоть он и мертв, этот завистливый мальчишка, но все еще пытается сломать Торисену шею — что ж, это, по крайней мере, был бы переход к честной игре.
Следы этой чужой, ничтожной жизни внезапно тяжело навалились на лорда. Нужно уходить отсюда, туда, наружу, в пустынную тьму, побыть одному в последние часы бесконечной ночи.
Путь преградил Ардет:
— Мой мальчик, ты не должен.
— Демон побери, Черныш, — проворчал сидящий за столом Харн-Удав, сминая бумагу с докладом, который он делал вид, что читает. — Твои враги и так уже думают, что ты наполовину свихнулся. Если будешь бродить ночью, да еще в таком виде — ты же выглядишь как несожженный мертвец, — они полностью убедятся в своей правоте. Вспомни, какой нынче день: тридцать четыре года назад твой отец, обезумев, бежал, как ошпаренный выхолощенный раторн, и большинство из нас последовало за ним, — так и промчались мы весь путь к смерти до Белых Холмов. Никто ни в Северном, ни в Южном Войске не забыл этого. И никогда не забудет.
— Да неужто? — запротестовал Ардет, оспаривая не факт, но его выражение. — Твое поведение после Водопадов уже стоило тебе большей доли кредита доверия, заработанного там. Постоянно отказываться от сна всего лишь из-за боязни кошмаров…
— Кто тебе такое сказал? Что, Бур снова взялся шпионить за мной?
— Нет.
Тонкие, иссеченные шрамами руки Торисена пробежали по темным волосам, ухватили прядь и рванули ее до боли, приводя хозяина в чувство. Когда-то, давным-давно, Бур действительно доносил Ардету о действиях Торисена, когда тот был безымянным мальчиком на службе старого лорда. Теперь Бур служит ему. После того, что случилось у Водопадов, всем было известно, что он избегает ложиться ночью, даже не зная почему. А трое старейших друзей, собравшиеся сейчас в этой комнате, прекрасно знали, чьему примеру может следовать Верховный Лорд.
— Ну хорошо, — успокаивающе произнес Ардет. — Мы поговорим об этом в другой раз. Но ты к тому же еще и отказываешься принимать некоторые необходимые решения… Послушай: ты должен заключить союз с одним из Домов, укрепить его — для защиты собственных интересов. А если брезгуешь торговать собственной кровью, используй свою сестру. На девочку нужно заключить контракт, причем сделать это можно на самых выгодных условиях. Ох, если бы только был жив мой сын Переден!.. Мальчик мой, что случилось?
Торисен резко отвернулся.
Он слишком ясно помнил свои ощущения в палатке у Водопадов, которые он испытывал, ломая Передену шею. Потом пришлось отправиться в Пустоши с Ардетом на поиски костей его сына-«героя», все время пути зная, что они при помощи Харна обращены в пепел на общем погребальном костре в Каскаде. Будь проклят Переден, тщеславный и избалованный мальчишка, который наперекор приказу повел Южное Войско в бесполезную атаку прямиком на трехмиллионный Рой пустошей в глупой попытке доказать, что он лучший командующий, чем был Торисен. Захваченный в плен, он переметнулся на сторону противника, купившись на обещание сделать его Верховным Лордом. И все это потому, что он думал, что Торисен украл любовь Ардета.
Отцы и дети. И как это некоторые из них ухитряются не убивать друг друга?
Переден уничтожил бы Ардета рассказом о своем предательстве и тот умер бы от стыда, если бы Торисен не убил юношу прежде.
«Прекрасно. Попытайся объяснить все это глубоко горюющему отцу».
Торисен шагнул на балкон и оперся о перила. Долговременный лагерь Войска образовал у подножия утеса настоящий город, над которым возвышался Котифир. К югу, поверх крыш гарнизона, виднелись Пустоши — уходящая за горизонт плоскость, черная снизу, покрытая рябью звезд сверху, его земля, которой никогда не касался взгляд Ганса.
И все-таки тень Серого Лорда нависала над его сыном. Возможно, ему никогда ее не избежать, ведь он, как и отец, предъявил требования на место Верховного Лорда и получил его, а теперь с ним еще и кольцо, и боевой меч отца, висящий на перевязи на боку. Песни утверждали, что Разящий Родню делает своего полноправного владельца практически непобедимым. Однако в руках Торисена клинок оставался вялым — зловещий признак, словно меч знал, что Ганс умер, проклиная сбежавшего сына и отрекаясь от него. Смешно, если единственное, что сын унаследовал от Ганса, — это его сумасшествие. Сейчас Торисен чувствовал пульсацию безумия. Где-то что-то должно случиться.
«Нет. Думай о чем-нибудь другом».
Он вновь вернулся в комнату, пытаясь не нервничать под пристальными и тревожными взглядами друзей. Бесцельные шаги привели его к еще одному из последних приобретений Передена: высокому, в полный рост, зеркалу в узорчатой золотой раме. Торисен, не видя, смотрел на тень, упавшую, как маска, на отражение его лица, чувствуя усталую опустошенность. День за днем убегать от лордов, гонящих его, как собаки дичь, и ночь за ночью спасаться от снов-призраков…
Лицо в зеркале показало ему язык.
Торисен отскочил, потом, рассердившись, взял себя в руки. Она в четырехстах лигах отсюда. Не так ли? Несомненно, он об этом позаботился.
Но всю зиму, стоило только сомкнуть глаза, он ощущал, как она беспрестанно преследует его, как было, когда они в детстве играли в прятки. И в Канун Весны сестра чуть не поймала его.
