Пэт Ходжилл - Маска бога
И все-таки кем были все эти люди? Джейм знала некоторые имена, пришедшие из древних песен, но понятия не имела, какое кому принадлежит. Ее племя уходит, затерявшись во времени. И когда их имена, в конце концов, будут забыты всеми, рассыплются ли и лица, как стерлись уже вон те, самые старые?
«…прошлое былой славы, умирающий Дом…» Но некоторых не стало совсем недавно, они ушли гораздо позже остальных. На дальней западной стене, обрамляя дверь, выходящую во внутренний двор, висели флаги тех, кто был зарезан в ночь страшного кровопролития на Тропах Призраков. Над старой женщиной с волевым подбородком (наверное, это Кинци) располагался гобелен, на который Джейм и пришла посмотреть. Он был единственным, девушке на котором могло быть столько же, сколько ей сейчас.
Она приподняла свечу, будто здороваясь: — Привет, Эрулан.
С первого взгляда на это юное лицо с чуть капризной загадочной улыбкой никто бы не подумал, что это флаг мертвой, скорее уж: «Вот особа, с которой было бы приятно повстречаться». Какой же шок ждал наблюдателя через секунду, когда он понимал, что означает тонкая красная линия, пересекающая шею Эрулан. Девушка всецело предназначалась для того, чтобы любить и быть любимой, и уж никак не для того, чтобы умереть с перерезанным горлом, истекая кровью на руках девочки, впоследствии ставшей матроной Брендана. Теперь казалось, что она погибла, уводя убийц от того места, где была спрятана малышка Тьери. Для Джейм это должно было бы сделать одногодку куда более реальной. Но нет. Ох, как безнадежно — всю зиму пытаться преодолеть широкую пропасть минувших лет, заполненную пеплом погребальных костров. Сожженные мертвые мертвы — и этим сказано все.
Джейм, вздохнув, уже почти отвернулась, когда что-то на флаге привлекло ее внимание. Обычно она вглядывалась только в лицо Эрулан. Сейчас же, однако, что-то такое в одежде погибшей девушки, в разрезе ее туго зашнурованного корсажа… Сердце в груди Джейм ёкнуло от узнавания. Конечно же, это не то же самое платье, которое надето на ней. Те шерстяные нити должны были быть расплетены по одной, даже запачканные кровью, и пойти на основу гобелена, но покрой был так же характерен, как и дразнящая улыбка владелицы: «Ну как, знаешь меня?»
Джейм внезапно тоже ухмыльнулась, зеркально повторив портрет над головой — куда точнее, чем даже сама догадывалась:
— Всю зиму прогуливаться под твоими туфельками, стоять теперь здесь, терпя твои хитрые уловки, было бы лучше, да? Может быть, нам пора наконец-то встретиться, кузина?
Дверь с Переднего Двора открылась, и сквозняк немедленно погасил свечу Джейм.
— А я говорю, что видела, как из-под порога пробивался свет, — обратился темный силуэт в проеме к кому-то позади себя. — Ты говоришь, где-то тут лежит коробка свечей?
Сжавшись, Джейм, тихо чертыхаясь, отступила в шуршащую темень. Опять огонь ее предал. Открыть заднюю дверь нельзя, они услышат, даже если допустить, что та не на засове. Девушка, придерживая юбки, скользнула вдоль стены, направляясь к винтовой лестнице в углу, и поднялась по ней, протолкнув вперед Жура. Нагоняя ее, на ступенях заплясали неровные отблески свечек. На втором этаже она улеглась на пол и прислушалась, убедившись, что люди внизу действительно стражники Каинрона, ищущие сбежавшую Норф.
Они взбирались по лестнице.
Быстрее, быстрее, выше — в величественные покои третьего этажа, где в разноцветном свете витражных окон собирается Высший Совет, а оттуда — еще выше, в северо-западную башню. Джейм еще никогда не была в ней, такой ужасный холод стоял тут зимой. На вершине лестницы — незапертая дверь. Девушка юркнула внутрь и тихонько прикрыла за собой створки. Прижав ухо к доскам, она услышала тяжелые шаги на ступенях. Дверь начала открываться.
— Подожди! — позвала стражница снизу, из Зала Совета. — Там же Тотрегор. Ради чести, оставь его в покое и помоги мне поискать здесь.
Дверь закрылась. Шаги спускались.
— Уф-ф, — тихонько выдохнула Джейм. Потом она обернулась.
В комнате было почти так же темно, как и в зале внизу, лишь немного света проникало сквозь щели в ставнях, которые тряс нетерпеливый ветер. Джейм подкралась к западному окну, отодвинула щеколду, и ставень прыгнул прямо в лицо вместе с ворвавшимся Тишшу, восклицающим: «Так вот ты где!»
В семидесяти футах под окном простирался заросший травой внутренний двор, окруженный толстой внешней стеной крепости, из пробитых в ней окон струился свет, а братья-кендары напротив уютно устраивались на ночлег. С высоты в бледном мерцании девушка различала зубцы развалин Часовни на дальнем берегу реки. Джейм пожалела, что не знала о выгодности этого местечка, когда тут проходил лорд Каинрон. А если бы разведала раньше, прекрасно провела бы день, никому не показываясь, — она доверяла Калдану не больше, чем гарнизон Норфа. Все-таки у лорда из Рестомира веские причины, личные и династические, хотеть снова прибрать ее к рукам.
Мысль о Каинроне заставила вспомнить Серода — незаконного сына лорда и его бывшего шпиона. У Водопадов девушка случайно привязала юношу к себе — действие, которое, как предполагалось, могли совершать только мужчины-высокорожденные. Если слухи об этом разойдутся, жди серьезных неприятностей, но ничто не сравнится с фурором, который может произвести новость, что она доверила южанину-полукровке Книгу в Бледном Переплете.
Книга, Костяной Нож и Плащ из Гадючьих Шкур — три объекта великой, но двусмысленной силы, взятые Мастером за Темный Порог после Падения. Никто не знал, какую роль они могут сыграть в последней схватке, только то, что каждый из них необходим. Теперь наконец-то два предмета из трех вернулись в Ратиллен. Нож лежал спрятанным в комнате Джейм здесь, в Готрегоре, безмолвно проедая дыру в матрасе одним своим пагубным присутствием. А что до Бледной Книги, вместилища Рун Мастера, ох какого же скверного охранника нашла для нее Джейм. В Тай-Тестигоне и Сирдан Свят-Халва, и жрец Иштар страстно жаждали обладать смертоносным томом — и добились этого, но ненадолго: Книга уничтожила их. У Водопадов, когда Калдан наступал на пятки, девушка вынуждена была довериться Сероду.
И с тех пор от него ни звука.
По собственному опыту Джейм знала, что треклятая Книга способна сама позаботиться о себе, используя того, кто ей приглянется, чтобы делать все, что ей захочется.
А Серод… Рано или поздно Каинрон осознает, что его сын перебежал на сторону «противника». Возможно, это уже случилось. Возможно, именно поэтому последние три дня, с тех пор как тут прошел Калдан, Джейм чувствует такую тяжесть, и поэтому сейчас, думая о Сероде, она высовывается из окна, глядя на север, в сторону крепости Каинрона, Рестомира. Ее связь с южанином не была закреплена кровью, но беспокойство дергало сознание, как натянутая нить, вырывающая расшатанный зуб.
