Мари Сойер - Селин Баст. Жизнь во сне
Утро встретило меня хмурым небом, с которого периодически падали на нос капли дождя, и разнообразием кошек, которые усердно выскребали мне душу. Макс уже разводил огонь, а у меня совершенно не было желания дожидаться, пока он пожелает мне доброго утра. Завтрак был отвратителен. Я даже не поняла, что именно это было.
— У нас осталось меньше суток, чтобы добраться в Норфолк без ливня. Сегодня придется идти без остановок.
Макс был сдержан, хотя, признаться честно, я и не надеялась на романтическое утро.
Мы шли под сгущающимися тучами. В воздухе начинало ощутимо пахнуть озоном — первым признаком надвигающейся грозы. Несколько часов молчания начинали меня угнетать, но начинать разговор первой совершенно не хотелось. Ливень, начавшийся совершенно некстати, вывел нас из задумчивости.
— Нам надо найти, где переждать грозу. Мы не дойдем!
Ветер заставлял Одноглазого Макса кричать.
Ближайшее поселение нам удалось найти час или полтора спустя. К этому моменту я вымокла до нитки. Первым делом мы заказали горячей еды и разогретого красного вина, отдаленно похожего на глинтвейн. Таверна была большой и хорошо освещенной. Несмотря на непогоду, бушевавшую снаружи, здесь было тепло и уютно.
Молоденькая девчушка принесла нам по тарелке дымящегося риса с мясом и стакану теплого вина. Я дрожала, дрожала так, что временами не могла поднести ложку ко рту.
— Я не могу идти дальше, Макс, мне надо выспаться в теплой, сухой кровати.
— Нас ждут в Норфолке. Мы не можем опаздывать.
— Черт подери! Кузен! Не смей мне диктовать, когда и куда мне идти! Я не провалила ни одного заказа в отличие от тебя. И не вынуждай меня пополнить мою коллекцию твоей головой, Макс. Мы выдвигаемся завтра, после того, как я плотно позавтракаю.
Моя рука проворно скользнула к рукояти клинка, но этого не потребовалось. Макс смотрел на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Он мог дать мне отпор, и я прекрасно это понимала. Но было что-то, что удерживало его.
Я встала и направилась к трактирщику, который нервно наблюдал за нашим спором, мысленно оценивая, какой ущерб его таверне могут нанести два подвыпивших и рассерженных наемника. К его великому счастью, ущерба мы не нанесли, но оставили пару серебряных монет за комнату до утра и завтрак. Не прощаясь, я поднялась по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, где находились комнаты постояльцев. Наша была третьей справа. Распахнув дверь, я увидела огромную двухспальную кровать. Прекрасно, два убийцы будут спать в комнате для молодоженов. Минут двадцать спустя я обнаружила, что к огромной кровати прилагается еще и неплохая ванная комната, которая очень порадовала меня своим наличием. Это был, конечно, не тончайший мрамор мэра Штоля, а просто крепкий и надежный гранит, но если он работает по тому же принципу, что и ванна мэра, то сегодня вечером я буду самой счастливой женщиной в этом странном мире.
Я завалилась в ванну и разомлела от набегающих струек воды. Сегодня я буду отдыхать, потому что завтра меня могут убить. Интересно, когда меня снова выбросит в мой мир? В первый раз я просто получила дубиной по голове. И благодаря этой любезности моего кузена я отправилась в свою палату. Если для того, чтобы не вываливаться в реальность, достаточно просто беречь голову, то я согласна. Мне здесь определенно начинает нравиться. Путешествовать все же веселее, чем сидеть в одноместной палате.
Образ Селин становился мне все родней. Может быть, я всегда была ею, а скучная жизнь Клавдии мне снится? И эта больничная палата всего лишь мой затянувшийся кошмар? Не знаю. Мои размышления начинали течь по более свободному руслу. Вот перед глазами снова сцены из далекого прошлого, которое оставалось за границами моей памяти.
Я росла в небольшом каменном доме. Папа был кузнецом, мама — хранителем. Хранителем кого, чего? Этого я сейчас не знаю. Я помню, что у нас была лошадь. Самая обычная беспородная рабочая лошадь. Кажется, я даже умею ездить верхом. А еще я хорошо метаю ножи. Потому что ко мне в сознание осторожно влилось воспоминание о том, как папа ставил мне руку и учил заводить ее к плечу перед броском маленького дамского ножа. А еще у нас был Макс. Он был обаятельным подростком на пять лет старше меня. У его семьи было небольшое поместье, в котором я проводила большую часть лета, и кажется даже, дворянский титул, правда совсем незначительный. Как вышло, что мы избрали для себя ремесло наемников? Об этом надо будет расспросить его позже, правда, особо разговорчивым кузена можно было назвать при наличии хорошо развитого воображения. Воспоминания — это самое ценное, что на данный момент у меня есть. Правда, есть нечто все же более ценное — история, которую я буду создавать в процессе своих приключений.
Я выбралась из гранитной чаши, и вода самым чудесным образом втянулась вглубь камня. Макс лежал на кровати прямо в одежде.
— Либо ты снимаешь облепленную грязью одежду и идешь мыться, либо оплачиваешь мне отдельную комнату, в которой я смогу спастись от твоего запаха, кузен.
— Где же ваша вежливость, леди?
Макс уже раздевался, я скользнула взглядом по обнаженному телу своего ночного любовника и смущенно отвернулась. Мне было неловко его разглядывать, но кузен все понял по-своему.
— Тебя не возбуждают обнаженные мужчины, а, сестренка?
Его громогласный хохот окончательно меня смутил. Дождавшись, пока Макс скроется в ванной, я завалилась на кровать и выудила из рюкзака карту, которую дал мне Штоль. Секунду спустя точка, обозначающая меня, приветливо замигала. Приложив немного усилий, я обнаружила Норфолк. Он был совсем рядом. Примерно пять часов пути.
Я не заметила возвращения Одноглазого кузена. Он выхватил у меня карту и швырнул ее в камин. После чего выхватил нож, спрятанный в голенище сапога, стоявшего у кровати, и рубанул мне по запястью. Браслет идентификатора грустно замигал, после чего свалился с моей руки.
— Ты что белены объелся?!
Вместо ответа он размахнулся для удара. Инстинкт самосохранения требовал от меня отбежать, спрятаться (меня раньше никогда не били мужчины), но тело упрямо осталось лежать на кровати, явно не собираясь спасаться бегством.
— Давай, Макс, ударь меня, и это станет последним, что ты сделаешь в этой жизни.
А вот это уже были слова Селин Баст, легендарного наемника и убийцы, так и не пойманной полицией. И Макс понял, что шутки кончились, и кровь на моем лице будет стоить ему жизни.
Это охладило его пыл. Он опустил руку.
— На кого ты работаешь? Ты работаешь на этого ублюдка Штоля? Ты ведешь за нами полицию?
