Мари Сойер - Селин Баст. Жизнь во сне
— Ты любил меня тогда, в юности, Макс?
— Почему эта тема тебя так волнует именно сейчас?
— Мне важно знать, кузен.
— Не знаю. Не уверен. Мы оба были молоды тогда. Это было нам свойственно.
Он отводил взгляд. Черт подери, матерому наемнику было больно вспоминать о любви к кузине, которую он не видел с момента, когда был еще совсем юнцом. Да, что тут скажешь, мне просто нет равных.
Мы выдвинулись сразу после завтрака. Идти оставалось совсем недолго, и я усердно доставала Макса расспросами. Периодически он отвечал, но чаще всего он просто меня игнорировал. Мне не удалось узнать практически ничего. Единственной полезной информацией оказалось то, что здесь за все платят драгоценными или полудрагоценными металлами: золото, серебро, медь. Бронза почему-то была не в ходу. Эти сведения не представляли для меня практически никакого интереса.
— Когда дойдем до Норфолка, нас встретит человек от Совета Клана. Он будет нас сопровождать до самого начала Совета. Постарайся при нем как можно меньше болтать. На вопросы отвечай так, чтобы он думал, что ему выпала честь с тобой говорить. Ни в коем случае не давай им возможности играть в обвинителей. Не оправдывайся, не ври, не утаивай суммы заказов, не пытайся сбежать. Это единственное, чем я могу помочь тебе пережить эту ночь. Боюсь, что меня ждут проблемы не меньше твоих.
Норфолк оказался большим и мрачным городом. Казалось, что он целиком высечен из камня. Тут не было деревьев, не было лужаек, не было бездомных кошек. Это был город убийц и коммерсантов. Эти две касты всегда шли рука об руку.
Нас встретил миловидный юноша лет семнадцати и просил следовать за ним. Мальчик был невысокого роста и постоянно улыбался мне какой-то совсем уж детской, робкой улыбкой.
— Госпожа Селин, Совет начнется сегодня в полночь. У вас еще осталось пять часов на отдых и сон, если пожелаете. Если нет, то я готов показать вам город. А вас, Макс, отец ждет прямо сейчас. Он велел передать вам, чтобы вы поторопились.
Макс хмыкнул, но спорить не стал, видимо, его действительно ждут неприятности. Он молча кивнул юноше и слегка, словно на прощание, сжал мою ладонь. Предоставив кузена его судьбе, мы пошли бродить по городу.
— Меня зовут Джо. Джозеф Хартуэй. Я сын главы Совета, миледи.
Юноша отвесил вполне изящный поклон, а я лишь снисходительно улыбнулась.
— Рада знакомству, Джозеф Хартуэй, сын главы Совета.
Вероятно, моя ирония обидела его, но он старался не показывать вида.
— Я много слышал о вас, и Совет ждет вас.
А вот это уже интересно. Видимо, этот мальчик может сослужить мне хорошую службу и уберечь меня от массы неприятностей.
— Что меня ждет, Джо?
Я пристально заглянула ему в глаза. Так умела смотреть только убийца, красивая убийца. Мальчик отвел взгляд.
— Ничего такого, с чем бы вы ни смогли справиться. От вас долго не было никаких новостей, и отец начал беспокоиться, а после того, как пришло сообщение от Одноглазого Макса, что он провалил заказ мэра, а потом пришло еще одно, что он доставит к Совету Селин Баст, отец начал рвать и метать. Поэтому он собрал всех раньше срока. Вам нечего бояться.
Значит, кузен посчитал мою поимку за великое счастье. Почему? Надеялся привести меня и этим компенсировать свою оплошность с заказом на Штоля? Зачем ему это? Если верить этому мальчику, Совет вовсе не считает меня неблагополучной убийцей и вовсе не собирался устраивать на меня охоту. Кто я тут: почетная гостья или пленница? Вопросы. Они есть всегда, а время ответов еще не настало.
Совет начался поздно ночью, по моим расчетам было где-то около полуночи. Клан собрался в большом каменном доме, который имел три этажа и подвал. Глава Клана пришел последним, как ему это и было положено. Среди незнакомых мне людей я увидела Одноглазого Макса, смотревшего на мир глазами, прошу прощения, глазом побитой собаки. Наши взгляды разошлись так же, как и встретились. Макс больше не пытался меня ободрить.
— Здравствуй, Селин!
Глава Клана устроился в центре полукруга, образованного остальными маститыми наемниками, и улыбнулся мне в душу. Во всяком случае, ощущения были именно такими. Его теплый, но цепкий взгляд всего за несколько секунд исследовал все мои мысли. Это неудивительно. Ведь он убивал людей еще тогда, когда я училась говорить.
— Мое почтение, господа!
Нет, ну а как я должна к ним обращаться, если учесть то, что впервые вижу их всех?
— От тебя долго не было никаких вестей, а потом я узнал, что ты потеряла память и пыталась убить Одноглазого Макса.
— Я потеряла только память, а Макс, в придачу к глазу, совсем лишился сообразительности. Совету должно быть известно, что все мои попытки убить кого-то всегда заканчиваются одинаково — смертью и гонораром. Разве нет?
Члены Совета начали переговариваться между собой, едва сдерживая улыбки. Однако глава Клана улыбаться не торопился. То ли хотел все выяснить прежде, чем сделает окончательные выводы, то ли он просто не улыбается. Никогда.
— Тогда расскажи все же, как получилось так, что Макс доставил тебя сюда пленницей?
Я улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой из арсенала наемника.
— Дело было примерно так. Несколько дней назад я проснулась в лесу, закутанная в плащ. Когда я его откинула, то была немало удивлена, потому что под плащом было только мое прекрасное тело, и никакого намека на одежду. При мне не было ни денег, ни моего оружия. Я даже не помнила своего имени. Примерно через полчаса меня схватила стража города, в котором, прошу заметить, до сих пор живет и здравствует Штоль. Меня перекинули через седло и доставили к мэру, который очень настойчиво предлагал мне альтернативу: получить одежду, оружие и немного золота и возможность уехать на все четыре стороны, пообещав, что я попробую найти его обидчика, или честно послать его ко всем чертям, но пару месяцев посидеть в сырой камере, беседуя с крысами. Что бы вы выбрали на моем месте, господа? Да, и потом, если бы я хотела убить своего кузена, то вряд ли он бы смог беседовать с вами сегодня. Как известно, я не промахиваюсь.
Совет начал перешептываться. Большинство улыбалось и дружелюбно кивало в мою сторону, находя мои доводы очень основательными. Но были и те, кто не спешил снимать с меня обвинения. Глава Совета напряженно молчал. Он то внимательно смотрел на меня, то склонял голову направо, позволяя какому-то мерзкому субъекту шептать себе в ухо. Наконец, все затихли.
— Селин, я рад, что ты не хотела смерти одного из нас, но сегодня я останусь беспристрастным. Твою судьбу решат другие члены Совета. Победит голос большинства. Господа, поднимите руку те, кто считает, что оправдания ложны.
