Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)
— …будут сделаны снимки участниц конкурса с редкими животными, с которых отпечатают коллекционные карточки…
Широкий проход разделял два ряда клеток с весьма прочными на вид прутьями. Старый, матерого вида козел, наклонился, упершись лбом в решетку. При том он то левым, то правым глазом красавицам подмигивал, будто намекая на что-то неприличное. И пятнистая гиена в соседнем вольере, поскуливая, норовила сунуть меж прутьями лобастую голову.
Дремал на ветке алконост.
— …а вырученные от их продажи деньги, пойдут…
Громкий вопль, донесшийся из глубин зверинца, не позволил узнать, на что же пойдут вырученные от продажи карточек деньги.
Впрочем, кажется, этот вопрос мало кого интересовал.
— Тут невыносимо! — пожаловалась Иоланта, тайком разглядывая себя в зеркальце. И привлеченная солнечным бликом амбисфена высула из старой коряжины обе головы…
…амбисфена Иоланте и досталась.
…Ядзите поручили молодую зеленой масти виверну, которая, не будь то драконьей крови, оценила формы красавицы, послушно сложила крылья и голову пристроила на коленях.
От виверны несло гнилью.
Да и скалилась она недружелюбно, но Ядзита, проведя ладонью по ребристой чешуе, сказала:
— Хорошая какая… Лежи.
У виверны лишь хвост дернулся, и как-то все поняли, что лежать она будет смирно, с восторгом глядя на Ядзиту…
Клементина переходила от вольера к вольеру…
…пара грифонов и Богуслава…
…сонный алконост, упорно скрывающий голову под крылом, для Габрисии…
…Лизанька, весьма довольная единорогом, который, впрочем, на красавицу поглядывал хитро, явно задумав что-то неладное…
— А вам, дорогая Тиана, — губы Клементины тронула улыбка, которую при некой фантазии можно было бы назвать доброжелательной, что весьма настораживало, — Ее Величество велели поручить особо редких существ…
…похоже, опасаться следовало не за Лизаньку…
— Ледяные гориллы! — сказала Клементина и, уже не скрывая насмешки, поинтересовалась, — вы ведь слышали о ледяных гориллах?
— Нет, — ответил Себастьян, прикидывая, есть ли способ отказаться от столь высокой чести.
Как-то вот не доверял он внезапной любезности Ее величества.
И гориллам.
Гориллам — так в особенности.
— Чрезвычайно редкие существа! Их осталось всего-то дюжины две. Обитают высоко в горах, во льдах… К слову, некоторые исследователи полагают, что гориллы разумны… думаю, вы поладите.
В этом Себастьян крепко сомневался.
— Лолочка выросла у нас в зверинце. А вот Казимира привезли всего два месяца как. Ее Величество очень надеется получить потомство… и Казимир старательно за Лолочкой ухаживает, но она, увы, пока его стараний не оценила, но Ее Величество верят, что главное — терпение…
В огромной клетке, под невесомым чародейским пологом, царили льды. Серые. И ярко-голубые, словно кто-то высек глыбины эти из неба, и темно-зеленые, морские, и полупрозрачные, каковые и увидишь-то не сразу. Во льдах тонуло солнце, расплывалось маревом зыбкого света.
Искажало пространство, отчего ледники казались бескрайними.
И оттого не сразу Себастьян заметил, как ближайшая глыбина, темно-серая, будто припорошенная пеплом, покачнулась.
Встала на ноги…
…ледяные гориллы были огромны.
Страшны.
— А они меня… не того? — поинтересовался Себастьян, отступая от клетки. — Не сожрут?
— Что вы! — неискренне возмутилась Клементина, — они мясо не едят.
…а если вдруг передумают, то Ее Величество будет, конечно, очень огорчена. И некролог составит красивый…
Горилла была уродлива.
Огромное веретенообразное тело, поросшее тонкой белесой шерстью, сквозь которую просвечивала серая шкура. Короткие задние лапы и длинные — передние, на которые она опиралась, но как-то так, что становилось ясно: и без опоры она передвигается очень даже быстро. На короткой шее сидела круглая и отчего-то лысая, точно из куска прозрачного льда выточенная, голова. И Себастьян, вглядываясь в лицо, поневоле отмечал удивительное сходство его черт с человеческими.
Высокий, пусть и скошенный лоб.
Массивная переносица и маленькие глазки черными угольками.
Неожиданно подвижный рот, который то кривился, то растягивался. Оттопырив нижнюю губу, горилла потрогала ее пальцем и издала протяжный громкий звук.
— Это Казичек… он вас не тронет.
Казичек ухнул и, привстав на кривых ногах, ударил себя в грудь кулаком.
— У! — сказал он, обращаясь к кому-то, скрывавшемуся в глубине ледяной пещеры. — Угу!
Из пещеры кинули камнем.
— Гы, — Казик огорченно поскреб шею.
…а Клементина исчезла.
— Не бойтеся, — сказал служитель. — Он у нас смирный. И дамочек всяких страсть до чего любит!
Фотограф торопливо закивал, хотя навряд ли с этим Казиком был так уж хорошо знаком. Сам-то, небось, к клетке приближаться опасался.
— Мы, — он дернул Тиану за рукав и, нервно сглотнув, сказал. — Быстренько отработаем…
Кинул взгляд на Казика, который явно заинтересовался гостями, и уточнил:
— Очень быстренько.
Себастьян не имел ничего против.
В клетку он шагнул первым и поежился: холодно!
Лед был настоящим, и холод тоже… и горилла. Казик приближался медленно, ковыляя на кривоватых своих лапах. Он остановился в шагах трех и, вытянув губы трубочкой, произнес:
— Уууы…
— И тебе доброго дня, — Себастьян решил быть вежливым.
— Ы!
Вытянув палец, горилла ткнула им в панночку Тиану и сказала:
— Гы!
— Осторожней!
— Гы-гы…
— Подойдите к нему ближе, — попросил фотограф, сам же отступая поближе к выходу.
— Вам надо, вы и подходите!
У Себастьяна не имелось ни малейшего желания приближаться к Казику, который, напротив, новому знакомству обрадовался. Он сел и, бухнув себя в грудь кулаком, произнес:
— Уыыау!
— Очень приятно познакомиться, Тиана.
Тиана сделала книксен, что привело Казика в полнейший восторг. Он подскочил на месте и радостно всплеснул руками.
…из пещеры тем временем высунулась голова второй гориллы.
Лолочка…
Выглядела Лолочка на редкость раздраженной. Она пошевелила губами, нахмурилась и когтем царапнула свежую бородавку, что третьего дня выскочила на щеке.
Бородавка Лолочке нравилась.
